— Потому что меня заперли в склепе, и пришлось искать выход. Те, кто осаждает ваш замок, не смогли как следует договориться между собой!
— В том-то и дело. Поэтому вас и заперли в склепе.
— Разве не вы втянули меня в это дело ради того, чтобы добыть нужную информацию? Вы воспользовались мной, чтобы раздуть пожар.
Он пристально посмотрел на нее:
— Так точно. Но вы отработали свое и теперь свободны.
Оба испуганно встрепенулись, услышав легкий стук в дверь.
Брайан приподнял брови. Она скрестила на груди руки и сказала:
— Занятно. Мы помолвлены.
— Нет. Помолвка расторгнута. Боже праведный, Камилла, о чем вы думали? Вы же простолюдинка!
Она не верила своим ушам — это был болезненный удар, хотя она и сама всегда сомневалась в реальности его намерений жениться на ней. Но жизнь рядом с ним стала частью ее мечты.
— Боже милостивый! Не смотрите на меня так. Помолвка расторгнута. Вам выплатят приличную компенсацию, — бросил он грубоватым тоном. — И в замке вы больше жить не будете!
— Брайан? — окликнула Эвелин Прайор и снова постучала в дверь. — Брайан, извините, но Аякс был у меня в комнате. Он уже с ума сходит, скребется в дверь.
Камилла, боясь обнаружить свои эмоции, повернулась, чтобы бежать прочь, но не успела уйти. А может, и Брайан был коварен и бессердечен. Он сразу поднялся с места и настежь распахнул двери.
Аякс не преминул ворваться в комнату к своему хозяину.
— Лежать, Аякс, лежать! — успокаивал Брайан пса, почесывая ему голову.
Эвелин неотрывно смотрела на Камиллу. Камилла тоже не отводила взгляд. Аякс подпрыгнул с места и наскочил на нее. Она едва не упала от неожиданности.
— Ой, Брайан, извините, — прошептала Эвелин.
— Ничего, он теперь побудет здесь. Ради бога, давайте хоть немного поспим сегодня ночью! — нетерпеливо сказал Брайан.
— Да-да, поспим, — бормотала Эвелин, покидая комнату.
— Зачем вы это сделали? — яростно закричала Камилла, едва сдерживая слезы. — Вы же знаете, Тристан наверняка вызовет вас на дуэль!
— Вы не желали уходить, — сказал он. — Что еще мне оставалось делать? А Тристан меня не волнует. У нас не пещерный век. Пусть исхлещет мне щеки своими белоснежными перчатками — не беспокойтесь. Я не стану мстить вашему опекуну.
Камилла застыла на месте как вкопанная и неотрывно смотрела на него. Через мгновение она повернется и ринется вон. Он застонал, подошел к ней и поднял на руки. Затем опустился в кресло перед очагом и усадил ее к себе на колени, как это бывало прежде. Он гладил ее волосы и покачивал головой.
— Мне надо спрятать вас. Я не могу рисковать вашей жизнью.
— Но я сама выбираю…
— Нет! На этот раз выбирать не вам!
— Кажется, я знаю, где золотая кобра, — сказала она. — По крайней мере, знаю, где ее надо искать.
Он откинулся в кресле, разглядывая ее лицо:
— И где же?
— Если на мумиях были амулеты, они, как правило, оставались под бандажами, — объяснила она.
— Да, разумеется, — сказал он. — Но если из-за этой золотой кобры стоило идти на убийство, эта вещь не могла быть маленьким амулетом.
Камилла покачала головой:
— На самом деле я не знаю, как она выглядит. И похоже, никто не знает, ведь она не описана в каталогах. Если бы ее изъяли из гробницы вместе с остальными сокровищами — намеренно или случайно, кто-то обязательно рассмотрел бы ее и внес в каталог.
— Даже не знаю, что и сказать. Так это, говорите, не амулет? Значит?..
— Это довольно большая вещь, но думаю, она находится внутри мумии.
— Тело жреца освободили от бандажей, — напомнил Брайан.
— А мумия Хетре? Она здесь или в музее? — спросила она.
— Ни здесь, ни там, — ответил он. — Мы просто не знаем. Мумию Хетре так и не нашли — или не идентифицировали.
— Может, ее не смогли опознать именно потому, что хоронившие Хетре нарочно постарались не обозначить ее имени. Золотая кобра была магическим знаком, который, видимо, мог действовать двояко: не только отпугнуть нелюдей, но и защитить людей.
— От чего?
— От Хетре. Возможно, сами древние египтяне опасались ее могущества. Поэтому ее захоронили без указания имени, но оставили с ней талисман — ради уверенности, что эта колдунья не напустит порчу на живых.
Глава 19
Должно быть, Камилла спала очень крепко, после того как ей все-таки удалось заснуть: в дверь долго стучали, прежде чем она открыла глаза, разбуженная этим стуком. Она немного полежала в постели, вслушиваясь, пока барабанная дробь по двери не заставила ее встать. И тут она поняла, что стучат в дверь ее комнаты — но она сейчас находится в спальне Брайана. А его нет рядом.
Она метнулась в свою спальню, закрыла потайную дверцу, нашла халат и прокричала, что сейчас откроет.
Это был Корвин.
— Меня попросили отвезти вас в рощу, мисс Камилла, — объяснил он.
— Что?
— Я помогу вам собрать вещи и отвезу вас в рощу. На дачу к сестрам, — снова пояснил он, слегка раздражаясь.
Она постаралась придать лицу равнодушный вид, но сердце ее оборвалось. Всеми фибрами души она противилась этой необходимости. Она думала, что Брайан дорожит ею. И нуждается в ней! Но он никогда не говорил этого. Камилла чувствовала себя обманутой, опустошенной — так, словно зимний ветер выдул из нее всю душу. Он говорил правду. Голую правду. Он граф.
Она простолюдинка. Конечно, он заботился о ней, но многие знатные мужи не прочь поразвлечься с молоденькой простофилей!
Корвин вытащил карманные часы и посмотрел на них.
— Часа хватит, мисс Камилла?
Она кивнула, думая о своем. Один час! И ее увезут в ту рощу, словно… словно нежеланное дитя.
Ее гнев нарастал. Итак, граф Карлайл желает — не важно, по какой причине — удалить ее из замка. Отлично!
— Часа вполне хватит, Корвин. А что с Тристаном и Ральфом?
— Сэр Тристан сказал, что последует за вами, не важно куда.
— Но тот домик в роще не так велик, правда, Корвин?
— Да, но Тристан и его слуга останутся довольны. Там есть удобный сарайчик, мисс.
— Вместе с животными?
— Нет, что вы, там нет животных! Сестрам некогда ухаживать за животными, мисс. У них ребенок на воспитании!
Ни зверей, ни лошадей. Стоит ей там очутиться, как она почувствует себя брошенной и никчемной.
— А как насчет Алекса? — спросила она.
— Мисс Камилла, он поправляется. Завтра мы проводим его домой.
— Тогда через час, Корвин, благодарю. — Она кивнула и закрыла дверь.
Мысли ее разбегались. У нее есть один час. Один час. Но долго она не раздумывала.
Она окинула комнату взглядом. Паковать, разумеется, нечего. Она жила здесь на всем готовом, и те, кто знает ее, понимают, что ничего отсюда она не унесет. Но ей предлагают кое-что захватить с собой, потому что граф не распорядился отправить ее домой, а всего лишь просил переехать на летнюю дачу.
