— Как говорил мой отец, если верить семейным преданиям, тот тоннель прокопал один из наших предков — рьяный сторонник Карла Первого. Я сам считаю, что в те времена все секретные письма — да и люди — переправлялись этим путем. Но с годами необходимость в этом отпала. Так что в хрониках нет упоминаний о тоннеле после правления Анны Стюарт и закона о воссоединении с Шотландией, принятого в 1750 году. Отец увлекся этой тайной и любил рассказывать о своих изысканиях. Конечно, его страстью оставался Древний Египет, однако всегда был уверен, что нам есть что раскапывать и у себя дома. — Брайан умолк на минуту. — Если бы только он здесь остался.
Оба мужчины были длинноноги и быстро шагали по тропе. Прервав разговор, они пересекли гулкий мост и прошли через двор к замку.
Хантер указал на карету, притулившуюся у дальней стены.
— Поеду, пожалуй. Я и вправду думал, что вы намерены обидеть Камиллу. — Но его слова не прозвучали как извинение. — Дурак я, как видно. Когда я с ней познакомился… знаете, не сказать, что просто красавица, но невероятно умна и уверена в себе. Может иногда пофлиртовать и поддразнить, но никогда не намеревалась заводить интрижки. Я думал, не пора ли мне, низкопробному сэру, подбить к ней клинья! Но затем вы объявили о помолвке, и я понял, что остался в дураках! Эх, она знала, что я очарован ею. Но что я мог предложить ей, зная о ее происхождении?.. Хотя все равно — я проиграл. Но останусь ее самым ревностным защитником! Лорд Стерлинг, если ваши намерения на самом деле не столь серьезны, если вы… в общем, если вы причините ей хоть малейший вред, клянусь — вы и не догадываетесь, каким заклятым врагом я могу оказаться!
Брайан удивился, услышав от Хантера такое страстное откровение.
— Как вы понимаете, я вразумлен, — добавил Хантер. — И женился бы на ней. Холил и лелеял бы до конца жизни.
Брайан сомневался в искренности его слов. Хантер любил порисоваться. Может, они все склонны ломать комедию. Но неужели он настроен серьезно? Или расчетливо выдал сейчас такое заявление, чтобы отвести от себя возникшее подозрение?
— Отдыхайте, Хантер, и будьте уверены: я не позволю нанести обиду Камилле. И если я узнаю, что кто-то намеревался сотворить такое, убью его на месте — пусть меня даже и попытаются повесить за это.
Они встретились взглядами.
— И далеко ли мы так уйдем? Похоже, и маски сняты, и перчатки брошены: подозреваем друг друга во всех тяжких. Чем мы занимаемся здесь — строим воздушные замки? А время идет. И сэр Джон уже мертв, — сказал Хантер. — Да поможет всем Бог, но прекрасный музей нам надо сохранить. Мы угробим святое дело, если не прекратим это безумство!
— Безумство? Для кого как. Кто-то под шумок продает национальные сокровища за границу. А кто-то греет на этом руки.
— Лакруа! Вы подозреваете, что Лакруа скупает… но у кого?
— Если бы я знал, преступник был бы нами изобличен, — произнес Брайан, пристально вглядываясь в собеседника.
— Во веки веков — никогда я не стал бы вредить вашей матери! — бросил Хантер и покачал головой.
— Я тоже никогда не стал бы охотиться на людей! — парировал Брайан. — Думаю, полиция допросит всех нас.
— И если нам повезет, они найдут искомое, — поддержал Хантер.
— Нет. Если они найдут искомое, тогда повезет убийцам. Потому что если я узнаю истину первым… Боюсь, я навеки запомнил, как умерли мои родители. Что ж, спокойной ночи, Хантер, — сказал Брайан и устало зашагал к замку.
* * *
Тристан был заметно расстроен, поскольку полагал, что им надо ускакать подальше от этого замка.
— Мы не можем так поступить, — втолковывала ему Камилла.
— Почему?
— Здесь то, что мы ищем.
— Но здесь мы в опасности! Люди-то умирают, — сказал Ральф.
Они въехали во двор, и она соскользнула с лошади, как только они очутились у парадного входа.
— Ральф, если ты боишься, так поезжай домой.
— Что?! — негодующе спросил Ральф.
— Камилла, Ральф дело говорит, — поддержал его Тристан. — Алекса укусили, а теперь и сэр Джон умер! Я не волнуюсь за себя или Ральфа, мы отжили свое. Но послушай, Камилла… Боже милостивый! Я знаю — ты помолвлена с графом, но знаешь, детка, твоя жизнь дороже, чем любой титул!
— Тристан, при чем здесь титул! Сегодня кое-что прояснилось. А скоро вообще все закончится. Так что мы никуда не поедем, — твердо сказала она. — Во всяком случае, я никуда не уеду. Может, вам вдвоем и стоит уехать.
— И оставить тебя одну! — воскликнул он потрясенно.
— Но я же не хочу, чтобы вы пострадали, — объяснила она.
— Камилла…
— Извини. Я ухожу принимать ванну. — Она молча прошла мимо Эвелин, которая беспокойно расхаживала по вестибюлю.
— Камилла! — окликнула Эвелин, ужасаясь ее виду. — Что случилось? А где лорд Стерлинг… Хантер? Он сказал, что видел, как вы побежали из дома. В лес!
— Да, побежала в лес. Брайан и Тристан вернутся с минуты на минуту. Спокойной ночи. Я иду к себе.
— Камилла! — Голос Эвелин сорвался от переживаний, и она побежала за Камиллой.
— Спокойной ночи! — повторила Камилла.
Она поднялась в свою комнату, заперла дверь и сняла запачканное платье, наполнила водой большую чугунную ванну. Как приятно грела печь снизу! Конечно, долго не просидишь — рискуешь обжечь нежные места, но горячая вода — просто роскошь!
Досадно: вода медленно греется; но ей уже невмоготу терпеть эту грязь на коже. Она нырнула в воду, зная, что Брайан обязательно придет. И он, разумеется, не заставил себя долго ждать.
Камилла не слышала, как он вошел в комнату, и увидела его уже в дверях ванной: прислонившись к косяку, он наблюдал за ней.
— Я уж думал, вы сбежали, — ласково сказал он. — Думал, все еще сердитесь.
Она старательно оттирала локоть.
— Я в ярости. Даже хуже. У меня сердце болит за сэра Джона. Я чувствую себя загнанной в угол — бедной и несчастной. А вы — чудовище!
— Но вы все же здесь.
Она взглянула на него. Желваки играют на лице, глаза сумрачны.
— Я служащая этого отдела, — сказала она. — И смерть сэра Джона — это очень личное, лорд Стерлинг. Поверьте, хоть у меня нет ни ученой степени, как у мужчин, ни опыта полевой работы, но я знаю свое дело.
— Угу.
Камилла положила мыло и мочалку, встала, стряхивая с тела капли воды, и потянулась за полотенцем. Укутавшись в него, приблизилась к графу и прищурилась.
— Вы… лжец! — высказалась она и шлепнула его ладонью по груди, как тогда в лесу. — Вы не знали, что ваш шкаф загораживает тоннель!
— Нет! — воскликнул он, хватая ее за запястья. — Клянусь, я ничего не знал об этом до сегодняшнего вечера!
Камилла поняла, что ему и в самом деле ни к чему было это знать. Она пробилась сквозь эту гниль, она проложила свой путь. Она взглянула на него, понимая, что ее глаза выражают страх.
