– Вот и хорошо, – проворчала Полина и принялась за персики.
– Собственно говоря, у него нет времени на дуэли, – добавил Видок. – Он женится.
– На мадемуазель Анжелике?
– Разумеется. Кстати, граф покаялся мне, что они с Анжеликой хотели вас убить на третьей дуэли и испортили один из пистолетов.
– Я так и думал, – заметил Алексей. – Никогда больше не стану драться без секунданта.
– Однако граф сказал мне, что чрезвычайно сожалеет о том случае и просит вас забыть о нем. Он, мол, совсем потерял голову и не знал, как вас убить. Я взял на себя смелость ответить ему, что вас хотела убить такая куча народу, что вы с удовольствием простите ему его невинное желание.
Мужчины рассмеялись, а Полина надулась.
– Не вижу ничего смешного, – проворчала она. – Кстати, вы сказали Алексею об Элоди?
– Я знаю, что девушка пришла в себя, – кивнул Алексей. – Я уже навестил ее в больнице.
…Когда он увидел ее, Элоди была еще немного бледна, но казалась такой же прелестной, как и в первый день встречи.
– Вы уезжаете? – спросила она Алексея.
– Я должен.
Элоди надула губки.
– Но вы вернетесь?
– Не знаю, – ответил молодой человек, и это было чистой правдой.
На сердце у него было тяжело. Серж Новосильцев исполнил свою угрозу и в донесении в Петербург расписал особых агентов самыми черными красками. Алексей не сомневался, что его карьера в ведомстве закончена, и был преисполнен самых мрачных предчувствий по поводу своего будущего – в отличие от Полины, которая была уверена, что все только начинается.
– Что-то вы невеселы, – заметил Видок, пристально наблюдавший за ним.
– Похоже, у нас будут неприятности, – признался Алексей. – Дело с самого начала пошло не так, как надо… Боюсь, нам не поможет даже то, что мы достали протоколы.
«Ну, мы еще посмотрим», – помыслила про себя Полина Степановна, доедая восхитительно сочный персик, и стала размышлять, какую сцену она закатит графу Чернышеву, если тот только посмеет не оценить особых агентов по достоинству.
– Я вот тут подумал… – задумчиво произнес Видок. – А зачем, собственно, вам вообще уезжать?
– Как это? – изумился Алексей.
– Очень просто, – усмехнулся старый сыщик. – Почему бы вам обоим не поступить ко мне на службу? Я бы с удовольствием взял вас в постоянные напарники. Мы бы с вами отлично сработались. Тонкостям нашего дела я, разумеется, вас обучу. Ну так как?
Полина открыла рот. Ах, если бы не Лёвушка, за которым постоянно надо присматривать, с какой легкостью она бы согласилась на предложение старика Видока!
– Не знаю, – честно признался Алексей. – Я никогда не думал стать сыщиком.
– А я что, думал? – засмеялся бывший полицейский. И вдруг понизил голос: – Между прочим, я все еще не теряю надежды найти сокровища короны. Вы могли бы поучаствовать в поисках.
– Ваше предложение – большая честь для нас, – серьезно отозвался Алексей, оглядываясь на безмолвствующую Полину, – но…
– А вы не отвечайте прямо сейчас, – сказал Видок. – Просто подумайте над тем, что я сказал. Как бы там ни было, в любое время я буду рад вас видеть. Мадемуазель Полина, не хотите еще персиков?
– Пожалуй, нет, – вздохнула Полина, героически борясь с желанием съесть еще дюжину персиков, не меньше.
– Кстати, – добавил Видок, – вы ведь так и не рассказали нам, как вам удалось найти человека, которого Эпине-Брокар хотел выдать за Наполеона.
– Все началось со слов хозяйки, – пояснила Полина и поведала, как она поехала искать синьора Альпоне, как говорила с ним на берегу и сразу же поняла, что тот не в себе.
– Только я не знала, как объяснить это Сержу и англичанину, когда они появились. Оба наверняка бы решили, что я лгу.
– Конечно, – добродушно ответил Видок. – К примеру, сейчас вы тоже лжете, хоть и знаете, что мы ваши друзья.
– Я лгу?! – немного фальшиво возмутилась Полина.
– Конечно. Когда вы говорите неправду, у вас ушки этак очаровательно краснеют. – И Видок улыбнулся.
– Алексей Константинович, – возмутилась Полина, – у меня что, красные уши?
– Э, – пробормотал офицер, – честно говоря, я не…
– А вот сейчас я посмотрю в зеркало! – воинственно объявила Полина и достала из сумочки небольшое зеркало на ручке. – И вовсе уши у меня не красные, месье Видок! Это ваш трюк, чтобы сбить меня с толку!
– Уверен, месье Видок просто хотел пошутить, – вмешался Алексей.
– А вот и нет, – парировал старый сыщик. – Я уже в Ницце заметил, что вы не хотели уезжать из того дома. Вы пару раз вздохнули, оборачиваясь на него, и никак не решались сесть в карету. И вообще такое выражение лица, какое было у вас тогда, я видел только раз – когда вам не досталась шляпка, о которой вы мечтали.
– Месье Видок!
– И поскольку я хорошо знаю людей, – безжалостно продолжал бывший полицейский, – то никогда не поверю, что так вы могли себя вести из-за того помешанного бедняги или из-за его доктора, который годится вам в отцы. Ну так что, мадемуазель Полина? Вы скажете нам правду или мне самому ее сказать?
– Погодите, погодите, я что-то не понимаю… – заволновался Алексей, переводя взгляд то на барышню Серову, то на Видока. – Полина Степановна! Так этот сумасшедший…
– Уверена, что сумасшедший настоящий, – сказала Полина, насупившись. – И если кто-то пожелает навести справки в Ла-Рошели, они вполне его удовлетворят.
– Но больной все равно не Франсуа Робо? – настаивал совершенно сбитый с толку офицер.
– Нет, именно Франсуа Робо. – И вдруг Полина сердито воскликнула: – Но это не тот человек, с которым я беседовала на берегу! Ясно вам? На берегу я разговаривала с… с совсем другим человеком!
Девушка раскраснелась и сидела, глядя исподлобья на своих собеседников.
– Вы хотите сказать, – медленно начал Алексей, – что человек на берегу…
– Был император Наполеон, – закончил за него Видок. – Настоящий. Потому что он действительно бежал с острова Святой Елены. И действительно скрывался. А врач в том доме одновременно и его доктор, так как император болен, и доктор двойника, который, так сказать, его прикрывает.
– Ну вот, вы обо всем догадались, – надулась Полина.
– И вы ничего не сказали… – начал закипать Алексей.
– Я же не могла сказать вам правду в присутствии его врагов! – отрезала Полина. – Как только появился двойник, я сразу же сообразила, куда клонят наши враги, и поддержала их игру. Серж даже не усомнился, что видит именно того человека, с которым я встречалась. – Девушка вздохнула. – А у меня осталась его книжка. Из Раматюэля, помните? Правда, он даже не дочитал ее.
– Но вы могли сказать нам позже! – настаивал Алексей.
