class="sup">о, видимо, думают, что цитатами и обрывками цитат, приводимых кстати и некстати из арсенала марксизма, можно спасти ликвидаторскую позицию оппозиции по кардинальным вопросам китайской революции. Но они забыли, что метод жонглирования цитатами и обрывками цитат из Маркса и Ленина является излюбленным методом людей, отходящих от марксизма, от ленинизма. Ленин имел в виду таких именно жонглеров, когда он писал: “Марксизм есть чрезвычайно глубокое и разностороннее учение. Не удивительно поэтому, что обрывки из цитат Маркса, особенно если приводить цитаты некстати, можно встретить всегда среди «доводов» тех, кто рвет с марксизмом”. […] “Тезисы” т. Зиновьева являются еще одним доказательством того, что оппозиция рвет с марксизмом, с ленинизмом»[980].
9 мая 1927 г. Г.Е. Зиновьев выступил с речью, которая содержала критику большинства ЦК, однако не стала бы основанием для оргвыводов, когда бы не очередное использование сталинским большинством ЦК страниц Центрального органа партии. Зиновьевское выступление было серьезнейшим образом искажено в стенографическом отчете, опубликованном на страницах «Правды». И.В. Сталин и Н.И. Бухарин решились на очередную откровенную фальсификацию, причем Г.Е. Зиновьев написал гневное послание второму, которое, впрочем, адресату либо не отправил вовсе, либо отправил в сильно отредактированном виде[981]. Вместо отправки первоначального текста Зиновьев обвинил во всем Президиум Центральной контрольной комиссии, члены которого «подписали неслыханный документ от 9 мая, по существу дела предрешивший […] раскольническую кампанию»[982] И.В. Сталина.
12 мая Политбюро ЦК ВКП(б) постановило не печатать две статьи Л.Д. Троцкого: первую «Китайская революция и тезисы т. Сталина» (направлена редакции «Большевика»), вторую «Верный путь» (направлена в «Правду»). 17 мая Троцкий написал в Политбюро и ЦКК: «Причиной непомещения указывается то, что они (статьи. – С.В.) критикуют ЦК, имеют дискуссионный характер. Другими словами, устанавливается правило, вследствие которого все члены партии и вся партийная печать могут только подпевать ЦК, что бы он ни сказал, что бы он ни сделал и каковы бы ни были обстоятельства»[983]. Троцкий напомнил то, что все и так прекрасно знали: «Я считаю линию ЦК в китайском вопросе ложной. Именно эта, в корне ложная линия, обеспечила успех апрельского переворота китайской контрреволюции»[984]. Троцкий опровергал «клевету» на него и на Зиновьева в том, что будто бы они пытались «спекулировать на трудностях», напоминал: речь шла об обсуждении вопроса на закрытом Пленуме, то есть о решении вопроса «по существу, деловым образом, без стенограммы – следовательно, без стремления “использовать” [дискуссию в ПБ]. Политбюро, вместе с Президиумом ЦКК, отказало в созыве такого рода Пленума – таким образом, попытка исправить в корне ложную и гибельную по своим последствиям линию путем серьезного обсуждения вопроса в ЦК не удалась по вине Политбюро, автоматически поддержанного, как всегда, Президиумом ЦКК»[985].
В период с 18 по 30 мая 1927 г. состоялся VIII Пленум Исполкома Коминтерна, в ходе работы которого имел место весьма показательный инцидент. На очередное заседание Президиума Исполкома не допустили Г.Е. Зиновьева, что нельзя было расценить иначе, как произвол. Л.Д. Троцкий прямо заявил по этому поводу: «Вчера т. Зиновьев явился на заседание Президиума. Его, однако, не впустили. Я поднял вопрос перед Президиумом. Тов. Тельман [Эрнст] (председатель ЦК Коммунистической партии Германии. – С.В.) заявил, что вопрос этот будто бы уже “разрешен” в том смысле, что т. Зиновьев не является более членом Исполкома. Это в корне неправильно. Тов. Зиновьев был избран членом Исполкома и председателем Интернационала на V Конгрессе. Придя в идейное столкновение с руководящим большинством Коммунистического Интернационала, т. Зиновьев не мог – это было ясно для него, как и для других – руководить Интернационалом или теми или другими его работами, в качестве уполномоченного руководящего большинства. Но ни он, ни кто-либо другой не думал, что т. Зиновьев может быть лишен своего права защищать внутри Интернационала свои взгляды в качестве простого члена Исполкома Коминтерна. Лучшее доказательство тому, что никто не опротестовал права т. Зиновьева как члена Исполкома появиться на последнем Расширенном исполкоме для защиты там своих взглядов. […] Есть еще одно обстоятельство […] Зиновьев формулировал для данной сессии Исполкома тезисы по важнейшему вопросу, а именно по вопросу о китайской революции, и как автор этих тезисов он должен был быть приглашен даже если бы он не был членом нашего Коммунистического Интернационала»[986]. Впоследствии деятели троцкистско-зиновьевского оппозиционного блока неоднократно возвращались к данному сюжету, когда «одного из основателей и первого председателя Коммунистического Интернационала, избранного по предложению Ленина», не допустили на заседание ИККИ вследствие «отсутствия политического мужества у тех, кто предпочитает заменять идейную борьбу административным распоряжением»[987].
19 мая 1927 г. Политбюро ЦК ВКП(б) разослало членам Исполкома Коминтерна и в копии членам ЦК ВКП(б) и членам Президиума ЦКК ВКП(б) заявление с рядом выпадов против Объединенной оппозиции и лично Л.Д. Троцкого и Г.Е. Зиновьева. По словам «Политбюро ЦК ВКП(б)», «…нынешние выступления тт. Зиновьева и Троцкого, являясь грубым нарушением данных ими деклараций о подчинении решениям ЦК ВКП, представляют вместе с тем попытку навязать партии дискуссию общесоюзного масштаба по вопросам, уже решенным Пленумом ЦК ВКП, дискуссию, которая не может быть признана целесообразной как по соображениям принципиального существа дела (явная несостоятельность позиции тт. Зиновьева и Троцкого неоднократно подтверждалась партией), так и по соображениям нынешних трудностей СССР с точки зрения международного положения, так же как она не может быть признана целесообразной по соображениям тех затруднений, которые обязательно создаст общесоюзная дискуссия для Компартии Китая»[988].
Л.Д. Троцкий и Г.Е. Зиновьев ответили развернутыми тезисами «Факты и документы, которые должны стать доступны для каждого члена ВКП(б) и всего Коминтерна. Хронологическая справка». В документе подробно излагалась хронология дискуссии Объединенной оппозиции с большинством ЦК по китайскому вопросу. Троцкий с Зиновьевым доказывали, в частности, что в связи со сталинской ошибкой «ни в русской печати, ни в печати Коминтерна вообще ни одним словом не сообщалось о первом контрреволюционном перевороте Чан Кайши в Кантоне в марте 1926 года»[989].
20 мая на заседании Исполкома Коминтерна Л.Д. Троцкий отказался забрать свои тезисы, которые рассматривала комиссия, формально призванная спрямить острые углы, а по сути – еще на стадии обсуждения провалить предложения оппозиционного вождя, дабы не допустить брожения в «стройных» рядах мирового пролетариата. Троцкий был категорически против отсутствия в выработанных комиссией тезисах какого бы то ни было осуждения Англо-русского комитета[990]. Официальное заявление делегации Коминтерна о том, что «мы с Генеральным советом единодушны во всех важнейших вопросах борьбы международного пролетариата», Троцкий признал выдачей «Генсовету с головой наших действительных друзей»[991] из меньшинства этого самого Генсовета. Троцкий видел скорое завершение «восстановительного периода»[992], то есть «стабилизации», однако скорого, как известно, не вышло, да и большинство членов Исполкома Коминтерна выдать желаемое Троцким за действительное не стремилось.
Один тезис Троцкого был по-настоящему свеж, поэтому приведем его целиком:
«…взгляните-ка на список наших дипломатов. Ведь дипломатический пост сейчас – это такой пост, где приходится непосредственно защищать интересы социалистического отечества перед капиталистическим миром. Кто
