Но в том-то и дело, что всякий раз Марк с поистине нечеловеческой изворотливостью избегал удара и снова нападал, обходя врага с разных сторон, как натасканный моррак.
– Маркос… что ты делаешь? – прошептала Лейна.
От обоих мечей исходили невидимые росчерки тёмной силы. Воздух дрожал. Пробуждающаяся тёмная мощь ощущалась и с той, и с другой стороны, как если бы схватились два чёрных мага или даже два некроманта.
Асамар прижал меч Марка к полу, стремительно скользнул скимитаром вверх, прорезая его кольчужную рубашку и нагрудник. Лезвие вынесло из груди и плеча Марка несколько капель крови, но он только зарычал, с ещё большей яростью и быстротой нанося ответные удары. Один, второй, третий – от последнего Асамар отлетел с резаной раной на плече, перекувыркнулся и вскочил. Марк налетел на него как вихрь – мечи их на мгновение спутались, враги сцепились глаза в глаза и, не удержавшись, рухнули оба в цветник на нижней галерее. С грохотом повалившись, они оба крутанулись по разбитым горшкам с гиацинтами, вскочили и замерли каждый в своей боевой стойке: Марк – с поднятым над головой мечом странника, Асамар – с вытянутым вперёд и чуть опущенным вниз скимитаром.
Глаза мечника-некроманта горели торжествующим огнём – неистовым боевым возбуждением. Он напрочь забыл о Мойране и о том, какая награда ожидает его за её голову, позабыл о своих исторгах и хаймарах, о том, для чего он вообще вторгся в Аргос. Им овладела всепоглощающая страсть. Неожиданно для самого себя он обрёл достойного противника. Он будто долго-долго ждал этого поединка, и вот, наступил заветный час, и больше нет ему дела ни до чего вокруг.
Глаза же Марка, хищно сузившиеся, горели испепеляющей ненавистью. Всё его существо наполняла неугасимая жажда сокрушить, поразить, уничтожить. Но в этом рвении не было безрассудства. Он чётко её осознавал и, мало того, – направлял в нужное русло, умножая свою силу, быстроту и выносливость.
И тут Лейна с ужасом ощутила, как это рвение сливается с его кровью, превращая Седьмого миротворца в иное существо…
– Маркос… – выдохнула девушка, и тут снова зашлась в кашле, ухватившись руками за каменный зубец.
На мгновение она зажмурилась, ощутив, что Марк бросился в новую атаку, и в миг, когда глаза её были закрыты, она увидела его лицо. Кипящие драконьи глаза с затаённой в их глубине тысячелетней ненавистью, вытянутая, оскаленная рядами клыков пасть, мелкая чёрная чешуя, покрывающая лицо и шею, пылающие огненно-красным шлейфом волосы за спиной…
– Маркос, остановись! – выкрикнула Лейна. – Во имя Спасителя, стой! Не превращайся в монстра!!!
***
Крик её окатил освежающим потоком ледяной воды раскалённый неистовством разум.
«…Не превращайся в монстра!»
И тут Марк ощутил себя. Свои удары, движения ног, тела, которые он уже не может остановить, ибо они стали частью таинственного танца смерти, который исполняет кто-то иной. Услышал свой рёв, в котором не осталось ничего человеческого, ощутил свою ненависть, бурлящую внутри…
…Он разошёлся с Асамаром в разные стороны, обменявшись несколькими сильными ударами, и оба они замерли, делая паузу перед новой схваткой. В этот промежуток Марк погасил шум в ушах и расслышал уже более ясно:
– Маркос, умоляю тебя: не принимай эту силу! Не становись Сарксом! Ради этого умерла Никта!
В груди сразу похолодело, как будто он вдохнул морозный воздух. Меч дрогнул в руках.
«Ради этого умерла Никта…»
Сквозь огненные фонтаны гнева и ненависти потянулись ростки иных чувств.
Какому идолу он приносит сейчас свою душу, возлагая её на невидимый жертвенник войны? Чего стоит эта безумная жажда убийства – месть, которая не принесёт ничего, кроме опустошения и тёмной тоски…
«Не смей! Не смей останавливаться!!! Эта тварь убила Никту, Калигана… Разве мало этого, чтобы положить жизнь во имя уничтожения выродка?!» – рвался огонь из бушующих недр души.
«Никта сама отдала свою жизнь. Ради тебя. Ради того, чтобы не свершилось худшее из зол… И Калиган умер по своей воле. Спасая Лейну от смерти и тебя от помрачения».
Асамар мгновенно ощутил перемену в душе Марка и оскалился презрительной, разочарованной усмешкой.
– Что, Маркос, опять остановился в двух шагах от победы из-за плаксивых чувств? О, какой же ты слабовольный дурак! Что ж, оставайся слабаком и впредь. Если это твой окончательный выбор, то ты свою роль отыграл. Ты больше мне не нужен. Пожалуй, я не стану тебя убивать. Дам насладиться падением Амархтона и концом всех тех, кого ты считал своими друзьями. Может быть, тогда, когда ты увидишь всё это из кресла, в котором будешь сидеть с обрубками вместо ног, ты поймёшь, каким оказался глупцом, веря в изысканную ложь, именуемую Путём Истины.
– Наш бой ещё не окончен, Асамар, – процедил Марк сквозь зубы. – Помнишь, я дал слово, что сражусь с тобой. Но не той силой, какую используешь ты.
Асамар усмехнулся.
– О, так ты обрёл силу Спасителя? И как она называется? Ханжеское нравоучение? Нытьё убогого? Мольбы слабака? Давай, покажи мне её, эту твою силу!
Он бросил новое заклятие, едва не вырвавшее меч из рук Марка, и налетел на него с чередой мелькающих ударов. Марк попятился, закружившись, чтобы избежать коварных заходов с боков, со спины, блокируя коварные удары по бёдрам, голеням, кистям.
«Быстрее, быстрее, быстрее!» – застучал пульс.
Почти одновременно он пропустил два удара. Скимитар прорезал его набедренник, распоров кожу на бёдре. От сильной боли ярость снова ударила в голову, захлестнула мышцы, подчиняя меч сложному стилю мечника тьмы…
«Нет!»
Марк погасил это чувство, и сразу же скимитар прошёлся по его рукам – если бы не кольчужные рукава, Марк лишился бы кистей.
«Не допускай ярости. Умертви всякую ненависть. Иначе проиграешь, даже если победишь Асамара!»
Тяжело. До чего тяжело выжимать из себя всё возможное, и в то же время контролировать своё жгучее желание поддаться пульсирующей силе!
Они снова разошлись для передышки. Марк рвал ртом воздух. Отрезвление лишило его пробуждённой в нём драконьей силы и выносливости. Сильно болели раны, от них хотелось выть. Скоро начнёт сказываться потеря крови.
Асамар теперь смотрел на него с откровенным презрением.
– Ты ничтожество, Маркос. Неужели ты до сих пор не понимаешь, что без силы Саркса ты ничто?!
Марк тяжело дышал, сжимая меч. Только бы не поверить в его слова! Если это правда, если победить этого монстра возможно лишь самому превратившись в монстра, то готов ли он совершить этот выбор?
«Это не может быть правдой. Если это правда, то нет никакого смысла ни в пути воина, ни в твоём личном пути. Если это правда, то значит, тебе следовало избрать волю Саркса с самого начала. Или бросить меч и принять ту судьбу, которую отвёл тебе Асамар».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
