в Ордене, тем лучше.
– Как вообще вышло, что Мино оказался в ваших рядах?
Произносить его имя было горько, но пока была возможность, Давид хотел получить как можно больше информации.
Следуя за пятном света фонарика, которым управлял Адриан, он вслушался в ответ:
– Его прадед был лучшим охотником на химер своего времени. Пока на раскопках не встретил эту девку. Он, естественно, не знал, что она химера, а она не догадывалась, что связалась с тем, чья работа – убивать подобных ей. Проклятая корова. Из-за неё всё это началось. Сначала понемногу. «Эй, они не такие уж и плохие», «Эй, они такие же люди, как мы». Родился этот выродок, отец Мино. Ты знаешь, что он практически свёл с ума великого Пикассо, явившись ему в облике Минотавра? Ты видел, что бедный художник писал после этого? На картины невозможно смотреть без боли. Человек потерял рассудок…
Давид споткнулся и едва не сорвался с тропинки вниз. В этот момент он, пытаясь вернуть равновесие, немного развернулся назад и увидел прямо за Адрианом львицу. Резко распрямившись, он пошёл вперёд, надеясь, что похититель не заметил его удивлённых глаз. София находилась опасно близко, с другой стороны, это означало, что достаточно было создать правильную ситуацию, чтобы она могла накинуться на Адриана и лишить оружия.
Лихорадочно думая, чем ещё отвлечь его, Давид спросил:
– Какова роль Луки во всей этой истории?
– Ты задаёшь слишком много вопросов. Хочешь выяснить, к кому обратиться за поддержкой? Я тебе скажу: идти не к кому. Ты всем поперёк горла.
– Доминус – значит «господин»? Лука возглавляет Орден?
– Возглавляет, возглавляет, – устало признал Адриан.
Свет фонарика слепил, но всё же кое-что удавалось разглядеть и в окружающей мгле. Давид заметил, что их ждал резкий поворот налево, в обход дома, преградившего дорогу аркой и дыркой дверного проёма. Подойдя к самому повороту, Давид изобразил, что споткнулся, и завалился вправо. Там он, вместо того чтобы ощутить под ногами пол, не почувствовал ничего. Желудок и сердце, не поспев за всем телом, остались где-то наверху, тогда как Давид провалился в яму. Рюкзак с пиджаком немного смягчил падение. И все же, больно приземлившись бедром и рёбрами на каменное дно, он замер. Наверху послышался выстрел, затем крик боли. После недолгой возни всё стихло. Давид считал звёздочки перед глазами, пытаясь понять, получил ли он травмы, несовместимые с жизнью. Он ещё даже не успел начать переживать за Софию, когда её голос раздался откуда-то сверху:
– Ты жив?
Ответом ей послужил стон. Через секунду она спрыгнула, оказавшись рядом. Судя по всему, яма была не настолько глубокой, просто отсутствие пола на уровне земли стало для Давида слишком неожиданным. К тому же приземляться на камни всегда лучше со свободными руками.
София попыталась развязать верёвки, но ничего не вышло. Тогда она мурлыкнула: «минуту» – и, судя по звукам, обратилась в львицу. Острые клыки и когти быстро справились с канатом. Наконец Давид смог потянуться, ощупать себя и встать, и София снова вернула себе человеческий облик.
– Ты голая? – уточнил он, не видя ничего в кромешной тьме.
Она выразительно фыркнула:
– Где-то там, наверху, человек, который последние полчаса угрожал тебе пистолетом, а всё, что тебя волнует, – одета ли я?
Он не ответил. Разумеется, его волновало не только это. Но это тоже.
– Я просто хотел предложить тебе свою рясу, – солгал он.
– А. Прости. Да, будет не лишним.
Они без труда выбрались из развалин и остановились перед лежащим без сознания Адрианом. Холодный свет брошенного на землю фонаря придавал ему безжизненные черты. Впрочем, возможно, дело не в фонаре…
– Что с ним? – уточнил Давид, поежившись от холодного воздуха, встретившегося с его обнажённым торсом.
Он бросил осторожный взгляд на Софию в чёрном балахоне и по возможности безэмоционально уточнил:
– Он жив?
– Я укусила руку с пистолетом. Этот урод его выронил, но начал драться, я толкнула его, он ударился о камни и вырубился.
Они стояли над Адрианом, оба сложив руки, и ни один не решался проверить. Вздохнув, Давид присел и прижал палец к влажной шее.
– Живой, – выдохнул он.
– И что нам с ним делать?
Давид достал телефон.
– Поищу на «Ютьюбе» видео «как угнать вертолёт», – заявил он, но был вынужден убрать сотовый обратно в карман: – Интернета нет, и батарейка сейчас сядет.
– Я как-то летала на вертолёте, и со стороны управление им выглядело чертовски сложно, – заметила София. – Мне не показалось, что там интуитивно понятный интерфейс. А разбиться в горах на вертолёте после всего случившегося будет жутко обидно.
Пришлось согласиться.
– Но на мотоцикл его третьим не усадить, – пробормотал Давид. – Знаешь что… Свяжем его и оставим в этой яме, из которой только что вылезли. Уедем на мотоцикле обратно в Хапо-Ое, доберёмся до Аннебурга, найдём Луку. Или НСБ. Или Леопарди. В общем, кого угодно, кто захочет разобраться с этим говнюком. Передадим точную информацию о его местоположении, и пускай делают что хотят.
София, готовая, кажется, согласиться на что угодно, лишь бы поскорее уехать из этого места, нашла идею отличной. Она спустилась за верёвками, которыми был обмотан Давид, и вместе они связали Адриана, сперва вынув из кармана его пиджака телефон. Вслед за этим аккуратно переместили в яму, почти ни разу не стукнув головой о камни.
Вновь оказавшись на тропинке, они взяли фонарь.
– Нужно вернуться в дом наверху, – вздохнул Давид. – Там остался пистолет с моими отпечатками. Надо забрать.
Это было последнее, что ему хотелось делать. Стараясь не смотреть на тело поверженного Мино – момент смерти и так навсегда отпечатался в его памяти, – Давид схватил пистолет и вышел на улицу.
Они отправились на поиски мотоцикла.
Стало очень холодно, София куталась в рясу, которая, по счастью, была сшита из плотной ткани. Давид же мёрз. Хорошо, что в рюкзаке лежал аккуратно сложенный пиджак, но даже он не смог защитить от пронизывающего ветра и ледяного воздуха, пробирающего до костей.
Прежде чем уселись на мотоцикл, оба остановились, взглянув друг на друга.
– Давид… – произнесла София тихо. – Как ты?
Он ощущал себя вывернутым наизнанку, обессиленным, выпитым до дна. Но ответить смог только безжизненное «Сойдёт».
– Я знала Мино недолго, – произнесла София совсем шёпотом, – но он всегда казался мне удивительно интеллигентным, отзывчивым, добрым…
– Таким он и был, София. Таким он и был.
Глава 14. Голиаф
Давид держался лишь на силе воли. После долгой дороги к Лавирину, после всего, что там произошло, почти четыре часа пути по горам в темноте показались мукой. Приходилось часто делать небольшие остановки: сидеть на мотоцикле столько времени – испытание не только для духа, но и для тела. А последний час прошёл в тревожном ожидании, что вот-вот закончится бензин. Давид и не думал об этом, пока София не спросила, где у этого жеребца датчик топлива. Никаких индикаторов, указывающих на заполненность бака,
