не обнаружилось, но теперь мысли занимал только один вопрос: доедут ли они до Хапо-Ое или придётся идти пешком.
Очертания домов вдали в дымке фонарного света стали благословением. С чувством громадного облегчения они въехали в городок.
Несмотря на поздний час, несколько мальчишек, в том числе хозяин мотоцикла, всё ещё сидели там, где были оставлены днём.
– Ну жесть! – воскликнул главный мотоциклист. – Время видели? Мать меня прибьёт!
Давид передал ему ключи и, застёгивая полученные назад часы, устало спросил:
– Где мы можем переночевать?
Негодующий подросток хмуро поглядел на него, но затем всё же ответил:
– На главной площади есть гостиница. Она мелкая, но там и не останавливается почти никто, так что наверняка есть места… Но уже ночь, блин! Не факт, что хозяева ещё не спят!
Давид взглянул на экран телефона. Тот показал «22:15» и выключился, потребовав подзарядки. Вероятно, во владельце мотоцикла всё же говорил страх перед родителями – час был ещё не настолько поздний.
– Ещё и бак пустой! – взвыл в это время тот.
Такую оплошность вряд ли можно было загладить ещё одним поцелуем. Давид чуть нахмурился, размышляя.
– Рядом с отелем есть заправка? – уточнил он.
Парни кивнули.
– Идём, куплю топливо и ещё что захотите.
Ребята встрепенулись и заулюлюкали.
– Но не алкоголь и не сигареты, – уточнил Давид.
Они чуть приуныли, но согласились, и следующие пять минут, что шли к заправке, обсуждали, сколько чипсов и шоколадных батончиков им необходимо.
Давид до сих пор предпочитал не пользоваться картой, полагая, что по ней его легко отследить. Но после событий дня страх отошёл на второй план.
«Пускай сначала доберутся до этой дыры», – зло подумал он. Хотелось послать всё к чертям: переодевания, тайные жесты, хитрые схемы с картами и телефонами…
Рассчитавшись наконец с подростками, Давид и София вошли в небольшой холл местного отеля, обустроенного прямо над пабом. Никакой шум, никакие песни выпивох под окнами, никакая музыка не смогли бы разбудить их в ту ночь. Упав на кровать, прямо в одежде, оба отключились за полминуты.
Утро Давид встретил с пустым желудком. София проснулась сразу, едва он встал со скрипучей кровати, и сонно взглянула новыми, большими глазами.
Давид пробормотал «утро» и подошел к зеркалу. Небритый, помятый со сна, в пиджаке не первой свежести, без галстука и даже без рубашки. Волосы давно не видели пасты для укладки: с одной стороны примялись, с другой, очевидно, восстали против такого обращения. Во рту – неприятный привкус, страшно хотелось почистить зубы. Отель, пускай был маленьким, всё же предоставлял гостям набор для ванной, и через четверть часа Давид снова стал скорее доктором Сезаром, чем беглым преступником. Еще десять минут, и из душа вышла София в белом, кажется, тысячу раз стиранном халате. Задумчиво разглядывая ее, он произнёс:
– Я, кажется, начинаю понимать. Я всё думал, как вычислить твою настоящую внешность. Продолжал считать, что все эти лица – чужие, а есть какое-то твоё собственное.
Она села на кровать и заинтересованно склонила голову.
– Но, похоже, у тебя действительно просто… много лиц. Да, ты так и говорила, – кивнул он на её многозначительный взгляд. – Но я не воспринял это серьёзно. А теперь смог провести аналогию: ты как гусеница, которая превращается в бабочку. И гусеница, и бабочка – одно и то же существо, однако выглядят они по-разному. При этом неправильно будет сказать, что истинный облик бабочки – гусеница, верно?
София подняла брови.
– Не знала, что ты такой романтик, – саркастически ухмыльнулась она.
– Когда я перестал думать о лице, как будто начал видеть суть. Это сложно объяснить, но у меня появилось ощущение тебя. Наверное, так незрячий человек чувствует своих близких.
Когда повисла пауза, София прочистила горло и растерянно ответила:
– Что ж… меня повысили с «никакой» до «существа». Что дальше? Признаешься в любви?
Он досадливо поморщился:
– Давай забудем, что я тогда наговорил… Все мы иногда совершаем глупости под влиянием эмоций, – многозначительно заключил Давид.
Она откинулась на подушки, загадочно улыбаясь. Глаза светились смехом.
– Не мог не припомнить мне мою оплошность? Вы верны себе, доктор Сезар.
Он взглянул на неё с недовольством: на его искреннее признание она лишь отшучивалась. Будто бы угадав, о чём он думал, она уже серьёзнее добавила:
– Мне приятно, что ты захотел заглянуть глубже. Захотел и смог. Знаешь, я ведь тоже сначала видела в тебе только привлекательную внешность. И отстойный характер. И если первое – действительно правда, то второе…
София замолчала.
– Неправда? – подсказал Давид.
– Да, нет, тоже правда… – она поглядела вдаль.
Свет утреннего солнца, пробравшись в комнату сквозь цветастый тюль, пятнами лёг на её высокие скулы и лоб.
– Твои слова звучат оскорбительно, – заметил Давид не вполне искренне.
– Погоди, погоди, я попытаюсь объяснить! Характер у тебя дрянной, но некоторые достоинства, о которых я даже не подозревала, серьёзно поменяли моё отношение к тебе. Я поняла, что ты – хороший человек.
– Хороший человек с дрянным характером? – откровенно усмехаясь, уточнил он.
– Да! – с вызовом ответила София. – Такое встречается сплошь и рядом.
Она неловко прочистила горло, слезла с кровати и, бросив взгляд в зеркало, со вздохом потянулась к чёрной рясе.
– Нужно найти еду, иначе я съем тебя, – решительно заявила София.
– Слышать это от полульвицы не так уж смешно.
Было только пять утра, хозяева отеля спали, поэтому пришлось прогуляться до заправки и купить снеков. Вернувшись в номер, Давид и София вывалили на стол чипсы, батончики и орехи, вскипятили чайник, чтобы сделать кофе «три-в-одном», и первые несколько минут молча ели.
Когда чувство голода чуть отступило, они посмотрели друг на друга, понимая, что решение, которое предстояло принять, могло оказаться жизненно важным.
– Лука стоит во главе всей этой истории, к нему идти нельзя, – решительно заявил Давид. – К Леопарди – не стоит, может дорого обойтись. В полицию путь закрыт. В НСБ, по словам Адриана, у них есть свои люди, – он развёл руками. По всему выходило, помощи ждать неоткуда.
– Зато… – задумчиво произнесла София, что-то обдумывая, – зато «Нейм» всегда был на стороне химер.
– Карина… Интересно, знает ли она об Ордене.
София глотнула кофе и задумчиво заметила:
– Чего я не понимаю, так это что именно Мино делал в этом «Веруме». Он же и сам был химерой, как мог поддерживать тех, кто нас уничтожает?
Давид потёр подбородок:
– Адриан говорил о том, что сейчас идеи ордена извратили. Может быть, Мино каким-то образом представлял интересы химер? И именно это не нравилось Адриану: что к работе Верума привлекают полузверей.
– Да, всё ещё остается много вопросов.
София кивнула, соглашаясь:
– И, если верить Адриану, вчера, в Лавирине, Мино молчал, чтобы не навредить тебе. Он не злодей.
Задумчиво вздохнув, Давид ответил:
– Не злодей. И это приводит нас к очевидному решению.
До Аннебурга они добрались на попутке. Всю дорогу Давид стискивал зубы из-за бесконечной болтовни водителя – тот ехал из Хапо-Ое в город на работу и обрадовался попутчикам. Беседа, возможно, не была бы столь
