— Как я вас поймала, а?
— Да боже ты мой. Я имел в виду, если когда-нибудь увижу!
— Я поймала вас на лжи. Поганой, мелкой. Почему бы вам это не признать?
— Да черт вас подери, Руфь! Я его в глаза не видел больше двадцати лет уже!
— А меня он конечно же нарочно водил за нос.
— Увы, это так. Как это ни прискорбно.
— Ладно, не волнуйтесь. Бывает хуже, хотя и реже. Зато Гарри — уж какой привлекательный мужчина!
— Я очень рад за вас.
— Ну, еще бы! Однако на сей раз брат заставил меня поклясться, что я не буду судьбу испытывать. Никаких скоропалительных замужеств через две недели знакомства. Сказал, вроде как, прежде чем плюхаться, попробуй водичку, если вы понимаете, о чем я.
— Понимаю.
— Сирил говорит: попробуй сперва водичку, как, мол, там туфелька — по ноге ли? И он прав. Викторианские времена миновали, правда же?
6
Джейку некуда было ходить, нечего делать, зато платили за ленивое безделье будь здоров как. Плату эту он считал нечестной и ловко прятал в оффшор.
«Настанет день, когда ты сможешь мной гордиться, — сказал он когда-то отцу. — Я буду знаменитым кинорежиссером».
«Слушай, не засирай мне мозги, — отмахнулся тогда Иззи Херш. — Хочешь, чтобы я тобой гордился? Начни зарабатывать на жизнь. Прочно встань на ноги».
Вот поди знай, папа. Поди знай.
Джейк читал, по вечерам водил Нэнси в кино, а среди ночи вдруг просыпался и шел курить, ожидая, что вот-вот раздастся звонок междугородней, и ему скажут, что отец умер. Написал Ханне письмо, в котором рассказал о своей поездке в Израиль и, упоминая о том, как искал Всадника в Геенне, посетовал, что тот опять ускользнул. Привел в порядок свою библиотеку, разложил по годам и месяцам все старые номера «Энкаунтера». Купил и оснастил ярлычками стальной картотечный шкаф. Выполол в саду сорняки.
Он как раз снова разбирал бумаги, когда в дверь позвонили. Маленький, глумливо ухмыляющийся незнакомец представился как жених миссис Флэм.
— Хотите выпить? — гостеприимно осведомился Джейк.
— Так рано не пью.
Джейк налил себе джина с тоником. Гарри Штейн высморкался и огляделся с таким видом, будто все, что видит, хочет вобрать в себя. Ковер из магазина «Каса Пупо», кресло с подголовником от «Хила с сыновьями». Кухонная дверь приоткрыта, виднеется огромный сверкающий холодильник.
— Неплохо, — проговорил он. — Очень неплохо.
В кухню за кубиками льда Джейк не пошел, решил, что питье сойдет и теплое.
— Ах, Руфочке бы такую квартирку! Но нет, такую она не может себе позволить. Из-за вас, американцев, да озверелых рахманов цены на жилье повсюду взлетели за облака.
— Так вы, что ли, дом себе присматриваете?
Гарри ухмыльнулся.
— А не хотите снять на все лето? Мы, наверное, в Испанию уедем.
— Повезете ваши доллары Франко! — обрадовался Гарри.
Черт бы тебя драл, подумал Джейк и все-таки пошел в кухню за ледяными кубиками.
— А вы знаете, сколько политзаключенных до сих пор томятся в застенках франкистской Испании?
— Да я и сам фашист.
— Вот только дурочку валять не надо.
— Что вы хотите, Гарри?
— Слышите, самолет летит. Американский!
— Я канадец.
— День и ночь они летают у нас над головой с ядерными бомбами на взводе. Одна уже упала в Гренландии. Другая в Испании…
— Вы полагаете, на очереди Северо-Западный Лондон?
— А вы юморист.
— Послушайте, Гарри. Я тоже читаю «Нью стейтсмен». И все-таки — чего вы хотите?
Гарри прикурил сигарету, горелую спичку сунул обратно в коробок.
— А все потраченное за отпуск впишете в графу «накладные расходы»?
— Не исключено.
— А у меня вот подоходный налог вычитают прямо из зарплаты. Платят якобы тридцать пять в неделю, а домой приносишь двадцать шесть. А вы сколько?
— Это не ваше дело. Так чего же вы все-таки хотите?
— Семь сотен фунтиков.
— А, так вы сумасшедший!
— Просто скажите вашему двоюродному брату…
— Я уже говорил Руфи, что не виделся с ним много лет. И местопребывание его мне неизвестно.
— Я в этом сомневаюсь.
— Вы — что?
— Я могу передать это дело своим адвокатам.
— Чтобы взыскали?
— Надеюсь, вы понимаете, что в этой стране пособничество мошеннику столь же серьезное преступление, как и само мошенничество.
— О’кей, можете подавать на меня в суд.
— С другой стороны, если вы готовы уладить спор, не доводя до…
— Нет, не готов, Гарри. Если бы я даже захотел заплатить долг Джо, в настоящий момент у меня как раз туго с деньгами.
— А почему не снять с номерного счета в швейцарском банке?
— А вдруг там пусто?
— У нас разные понятия о том, что такое пусто. Вы со мной согласны?
— Н-ну, пожалуй, согласен.
— Руфь на ногах весь день — с девяти до пяти. Зарабатывает варикоз вен. Встает каждое утро в семь, вы не знали? Умывает и кормит детей, закидывает их в муниципальный детский садик и больше их до вечера в глаза не видит. А вечером надо еще белье оттащить в прачечную. У вас ведь есть стиральная машина?
— Ну, а как же. У нас и помощница по хозяйству есть.
— Неплохо. Очень неплохо.
— Я тоже так думаю. Что ж… — Джейк бросил взгляд на часы.
— То есть это ваше последнее слово, так? Вы не станете платить долг вашего брата?
Джейк кивнул.
— И вы совершенно не помните, чтобы мы раньше где-то встречались?
— Нет. Извините.
— Не стоит извинений. Меня вообще мало кто замечает. Привык уже, знаете ли.
Но и после этого Гарри в дверях замешкался.
— Вы сказали, у вас сейчас туго с деньгами, мистер Херш, и что, даже если бы вы захотели, вы не могли бы выкроить нужную сумму. Жаль, жаль. Потому что мне доподлинно известно, что в настоящее время вам каждый месяц платят больше, чем я получаю на руки за год.
— Кто это вам сказал?
— Я просто обратил ваше внимание на то, что вы солгали.
— И где же это мы с вами встречались, Гарри?
— То есть вы хотите сказать, что мы живем настолько в разных мирах, что нам уже и встретиться невозможно?
— Заметьте-ка, это вы сказали!
У Гарри порозовели щеки.
— А теперь все-таки скажите, каким образом вы посвящены — или думаете, что посвящены, — в мои частные дела?
— Поскольку вы солгали мне в одном, думаю, вы покривили душой и в отношении своего брата. И знаете, где в данный момент обитает Джозеф Херш. Или де ла Хирш. Знаете и покрываете его.
— Да вы просто сами не понимаете, о чем говорите!
Сразу после того, как Гарри вышел, Джейк заметил огромную круглую дыру, прожженную в обивке нового кресла от «Хила с сыновьями». Это надо же, каков стервец, подумал Джейк не без смутного восхищения. Ведь он это сделал нарочно!
7
Следующим утром почта доставила длинное ругательное письмо. Чего в нем только не было: Линдон Б.Джонсон, война во Вьетнаме, Барри Голдуотер, ЦРУ, убийство Малкольма Икс, общество Джона Берча, вкупе с более отдаленными по времени, но оттого не менее вопиющими проявлениями злокозненности Соединенных Штатов. Джейк передал письмо Нэнси и развернул «Таймс».
ЕЖЕМЕСЯЧНЫЕ ОБСЛЕДОВАНИЯ ВЫЯВЛЯЮТ РАК
Совет по здравоохранению советует каждой женщине старше двадцати четырех лет каждый месяц проходить два необременительных теста на рак груди, поскольку от этой болезни каждый день умирает около тридцати женщин, что составляет одну пятую всех смертей от рака.
Чтобы убедиться, что с тобой все в порядке, требуется всего несколько минут в месяц. Мы надеемся, что каждая женщина сделает это своей привычкой, вроде перестилания постели.
Нэнси была на восьмом месяце беременности и спать ложилась рано. Джейк тоже. Вдруг в три часа утра его разбудил телефон. Отец! — подумал он. Сказал «алло», но никто не ответил. Алло! Алло! На другом конце линии слышалось дыхание и ничего больше.
— Гарри, ты мудак!
Вновь засыпать Джейк поостерегся. Закурил сигариллу, вытащил из груды журналов и сценариев, высящейся на прикроватном столике, «Жизнеописания поэтов» Сэмюэля Джонсона и стал ждать. Через двадцать минут телефон зазвонил снова.
— А трубку снять не хочешь? — спросила Нэнси.
— Нет. Спи, спи, пожалуйста.
Утром по почте пришла брошюрка про ужасы фашистского режима в современной Испании. На ее обложке красовалась одна из карикатур Вики Вайса[316]. Сравнения с качеством материалов, предоставленных Джейку в испанской туристической фирме (о красотах и радостях Торремолиноса), брошюрка явно не выдерживала, но он все же нехотя поделился с Нэнси сомнениями: может быть, лучше переиграть на Лазурный берег? С грудным-то ребенком!
Зачем? Ну как зачем: молоко там неизвестно какого качества — вдруг не подойдет младенцу? Нэнси возразила, что младенца она собирается вскармливать грудью, как и прежде. Ну, это, конечно, да, но там во всё кладут оливковое масло, а дети его не любят. А не слишком ли дорог для нас юг Франции? Ну, как бы да, дороговат, но в Испании ведь почему дешево? Потому что там ужасно недоплачивают голодающим рабочим. Мало того: туризм это одна из подпорок, на которых держится коррумпированная диктатура. Ну надо же, а не поздновато ли воспитывать в себе такую сверхчувствительность, такую воспаленную социальную совесть? Других-то за подобные выверты он всегда нещадно высмеивал! Да, поздновато. Да, черт подери, высмеивал!
