— Вам легко рассуждать, — улыбался Костя, — вы люди опытные. А я волнуюсь, первый раз в этом заведении. Нет, вру, второй. Совсем забыл.
— Вера! — Игорь притворно нахмурился. — У вашего жениха давно такое с головой?
— С тех пор, как стал доктором наук.
— Так он еще и ученый! — воскликнул Игорь. — Вера, одумайтесь, пока не поздно!
— Нечего нашего жениха хаять, — вступилась за Костю Анна. — Молод, игрив, перспективен. А смел-то как! Экий хомут на шею надевает.
Переключились на Костю и наперебой стали его “разубеждать”:
— Сварливая жена. Куча ребятишек. Пеленки. Горшки. Понос, ангина, ветрянка. Зарплаты вечно не хватает. Дырявые носки. Прокисший суп. Пиво только в выходные.
— Спасибо, друзья! — Костя шутливо поклонился. — Вы поддержали меня в минуту тяжких сомнений. И нашли весомые аргументы. Теперь я окончательно уверен в правильности решения. Вера, выходи за меня замуж!
Они расписывались в будний день, Костя не заказывал в ЗАГСе пышного праздничного сопровождения. Но на парах, подобных Вере и Косте, “обкатывали” нового обрядового старосту — молодую женщину в нарядном платье и с лентой через плечо, которая должна была под присмотром старших товарищей произнести заученную речь. Увидев сильно беременную невесту и ее веселых гостей, обрядовый староста растерялась, попыталась на ходу изменить слова, но сбивалась и путалась. Голос ее дрожал от волнения.
— Дорогие Вера Николаевна и Константин Владимирович! Сегодня в вашей жизни знаменательный день — день рождения вашей семьи. Она же… она же ячейка нашего общества. Отныне вы пойдете по жизни вместе, поддерживая своего спутника… поддерживая…
— За костыли, — тихо проговорил Игорь. Анна и Татьяна спрятали лица в букеты.
— …в радости и в горе, — вспомнила староста. — Ваши дети, которые…
— Сейчас родятся, — простонал Игорь.
Татьяна толкнула его в бок. Анна закусила губу.
— …которые будут брать с вас пример во всем… То есть, — староста испуганно уставилась на Верин живот, — то есть в самом хорошем…
— Девушка! — Игорь сделал строгое лицо. — Думайте, что говорите! Жених сейчас сбежит. Мы и так его еле заманили.
— Да? — Девушка совсем растерялась. — А как же добровольное согласие?
— Вырвем под пытками, — пообещал Игорь.
Обрядовый староста беспомощно посмотрела на свою начальницу, стоявшую в стороне. Та шагнула вперед.
— Товарищи! — Она поставила руки на стол и окинула всех строгим взглядом. — Здесь не место для шуток. Тем более в вашем, невеста, положении. Мы можем прекратить процедуру из-за хулиганского поведения брачующихся и свидетелей.
— Нет-нет. — Брачующийся предостерегающе поднял руку. — Все в порядке, продолжайте, пожалуйста.
— Катя, продолжай. — Начальница ЗАГСа кивнула девушке. — Давай последний абзац.
Девушка послушно кивнула и обратилась к Вере:
— Вера Николаевна, согласны ли вы взять в мужья Константина Владимировича Колесова?
— Да! — ответила Вера.
— А вы, Константин Владимирович, согласны ли взять в жены Веру Николаевну Крафт? — Это получилось у нее так просительно, что все снова невольно прыснули.
— Да, согласен. — Он поцеловал руку Веры. Девушка облегченно вздохнула:
— Тогда скрепите свое согласие подписями.
По дороге в ресторан и за ужином они со смехом вспоминали процедуру регистрации. Игорь в лицах изображал всех участников церемонии: Анну и Татьяну, жующих, чтобы не рассмеяться, свои букеты, испуганную девушку и ее грозную начальницу, торжественного Костю и благостную Веру. Свадьба, по общему мнению, удалась — было весело.
Глава 2
Последние полгода Анна часто ездила в заграничные командировки. Идея вывести ее на международную арену принадлежала Павлу Евгеньевичу. Как-то за ужином в ресторане, которым завершилось очередное заседание совета директоров акционерного общества, Павел Евгеньевич заметил, что Анне не хватает современной широты мышления. Газон вокруг клиники, шкафчики для медперсонала, заказы, медицинское оборудование, заказываемое по каталогам, — это, конечно, хорошо и правильно. Но она варится в собственном бульоне и изобретает велосипеды. Надо использовать чужие идеи и опыт по организации дела, показывать себя, заводить знакомства и налаживать связи.
Анну стали включать в составы делегаций Минздрава и горздрава, она ездила по личным приглашениям директоров крупных клиник и медицинских союзов. Побывала в Вашингтоне, Чикаго, Дели, Париже, Мюнхене, Риме, Маниле, Гонконге. Пожелание Павла Евгеньевича, вначале несколько обидевшее ее, было совершенно правильным. Она многому научилась, многое узнала.
Из крупнейших производителей фармпрепаратов или эндопротезов на российский рынок выходили единицы. А мировой бизнес, основанный на поддержании здоровья и лечении людей, был огромен — по капиталовложениям он стоял на третьем месте, после нефти и вооружения. Россия с ее перспективами сбыта всех привлекала и одновременно пугала нестабильностью политической ситуации, несовершенством законодательства — неизвестностью.
Анна заключила несколько фантастически выгодных контрактов. Дело в том, что у нас не было многих, если не сказать большинства, эффективных препаратов последних поколений. Почему не было — понятно. Чтобы создать такое лекарство, требуется от ста до пятисот миллионов долларов капиталовложений плюс современные заводы, которых в России нет. Значит, лекарства можно только покупать. А они дороги, очень дороги, даже если производитель готов, ради завоевания российского рынка, поставлять их в ущерб себе. В Аннин центр партию уникального противовоспалительного препарата, который прекрасно лечит артриты, предоставили бесплатно. Это не было благотворительностью. Первый и крупный частный медицинский центр, патронаж министерства, ведущие специалисты — американцы умеют считать.
Таких сделок было несколько. Они резко повышали эффективность лечения, не увеличивая его стоимости. Анна “расплачивалась” честными именами своих врачей — от тех требовалось выступать на конференциях, российских и зарубежных, и представлять результаты испытания препаратов.
Уже после первых поездок Анна поняла, что ее вояжами ограничиваться нельзя: должны ездить врачи, специалисты, ведь на пальцах все не объяснишь. Некоторые возвращались подавленными — слетали в двадцать первый век и вернулись в свое средневековье. Двух хирургов и одного инфекциониста переманили — они заключили контракты на работу за рубежом.
То, что поражало в современных западных клиниках, относилось не к уровню мастерства врачей, хотя он был исключительно высоким и требовал в общей сложности пятнадцати лет обучения, поражало техническое оснащение — кровати-компьютеры, операционные, как центры управления космическими полетами, точнейшая диагностическая аппаратура, да что там — любая мелочь: катетеры, инструменты, перевязочные материалы, каталки, судна — все было рационально продумано, сделано из современных материалов, высокотехнологично. Медицина была органической частью комфортной сытой жизни.
