— Видишь ли, доченька, — говорила Анна, — мужчина нужен женщине не только для секса, не только чтобы детей рожать. Одной очень тяжело, а он как бы берет часть ноши на себя.
— На твоей работе? — уточнила Даша.
— Нет. Это трудно объяснить. Ноша, тяжесть — душевные. Если бы папа был здоров, мне бы никто никогда не понадобился. А так — я поговорю со своим другом, расскажу о проблемах, и легче становится.
— Ты можешь говорить со мной или с тетей Верой.
— Да, вот и тетя Вера… — Переводить стрелки на подругу было не очень честно, но Анна сделала это, не задумываясь. — Иногда муж и жена, ты знаешь, разводятся. Потому что не могут правильно разделить ношу. Вот и тетя Вера разводится с дядей Сережей, они больше не будут жить вместе.
— Не может быть! — Маневр удался. Дарья активно заинтересовалась. — У тети Веры тоже есть любовник?
— Не знаю, — соврала Анна, — она мне не говорила. Послушай, давай ты не будешь употреблять слово “любовник”. Оно звучит как-то унизительно, и мы с тетей Верой становимся просто падшими женщинами. Мы ведь не такие, верно? Говори “друг”, “знакомый”.
— Как зовут твоего… знакомого?
— Дмитрий Дмитриевич, — нехотя ответила Анна.
— Я хочу с ним познакомиться.
— Зачем?
— А что, нельзя?
— Конечно можно. Он сейчас в командировке… длительной. — Сусликов должен был приехать через два дня. — Когда вернется и у него будет свободное время, я вас обязательно познакомлю.
Анна не собиралась, во всяком случае до сегодняшнего вечера, знакомить Диму со своей семьей. Да и сам он не стремился к этому. Загруженные работой, обязанностями перед детьми и близкими, ежедневными срочными делами, они вырывали время, буквально воровали, чтобы получить несколько часов беспечного счастья. Они узнавали друг друга — как взлетали вверх на качелях, чем выше — тем больше дух захватывало. Точки покоя еще не наблюдалось и по сторонам смотреть не хотелось.
За простотой Диминых манер, подчас нарочито демонстрируемой, таилась ранимая душа мальчишки, который хочет, чтобы в казаки-разбойники и в салки играли по-честному. А если жухлили, лукавили, то он злился, вспыхивал — мог и кулаки в ход пустить. Он ненавидел преступников всех мастей и рангов, не признавал никаких смягчающих обстоятельств. Не шел на компромиссы и поэтому был не очень удалым сыщиком. Ему не хватало хитрости не от недостатка ума, а из-за брезгливости и нелюбви к нечестной игре. Он научился прощать своим друзьям и коллегам мелкие слабости, но для себя их решительно не допускал. Он был в душе романтиком и в то же время человеком негибким, прямолинейным, но абсолютно надежным, с алмазной чистотой и прозрачностью жизненных принципов. С такими, как он, трудно уживаться, но в них легко влюбиться.
Восторг, который испытывала Анна в объятиях Димы, был даже выше, чем тот, что она пережила с Юрой. Или за давностью лет забылось? Или она, не девушка, а зрелая женщина, чувствовала глубже, сильнее? Как бы то ни было, сейчас не существовало силы, способной разлучить ее с Сусликовым. Конечно, нужно больше внимания уделять детям — значит, еще плотнее спрессовать рабочий день. Юру с Ириной отправить в санаторий на месяц. Ирина должна развеяться — в ней появилось что-то истовое, фанатичное. Вместо всегдашней улыбчивой доброты — хмурая жертвенность. Смотрит на всех исподлобья, цедит упреки. Прежде ничего подобного не было. Конечно, она великолепно ухаживает за Юрой, но это не основание терпеть в доме человека, который всем своим видом демонстрирует презрение к остальным членам семьи. Или Ирина исправится, или нужно подыскать ей замену.
Ночью в Аннину постель забрались дети. Сначала пришлепала сонная Дарья. Анна подвинулась, освобождая нагретое место. Обняла дочь и сквозь сон услышала плач Кирилла. Встала, прошла в детскую. Кирюша сидел на кровати сестры и хныкал, не открывая глаз. Он перебирался к сестре, если просыпался от страшного сна, а сейчас сестры не было. Анна взяла сына на руки и отнесла к себе на диван, положила его к стеночке. Они часто так спали — обнявшись все втроем. Когда Анна приходила под утро, то нередко находила детей спящими в своей постели. Ночные перемещения она считала совершенно нормальными — они с сестрой в детстве любили забираться к маме в кровать. Вот только своей кровати у Анны не было. В двухкомнатной квартире по комнате было у Юры и Ирины, в трехкомнатной — одну комнату занимала Луиза Ивановна, другую дети, а в гостиной, она же столовая, на большом диване спала Анна. Может быть, купить большую квартиру в центре? Или коттедж за городом? Поближе к Загорью. Сколько забот — до всего руки не доходят.
Глава 18
Костя еще не вернулся с работы. Вера сделала салат, поставила кипятиться воду для сарделек. Она так и не смогла придумать, как весело и остроумно сообщить Косте о своей беременности.
За ужином, который оба — и Костя, голодавший целый день, и Вера, недавно умявшая пять блюд в кафе, — поглощали с одинаковым аппетитом, говорили о мелочах. Разлив чай, Вера спросила:
— Костя, когда у человека неправильное количество хромосом, как это называется?
— Синдром Дауна.
— Нет, по-другому. Синдром Клифрейтера?
— Клайнфельтера, — поправил ее Костя. — Был такой американский эндокринолог. Он с группой товарищей открыл, что у некоторых мужчин есть лишняя женская половая хромосома.
— Зачем? На черный день?
— О нет. Врагу ее не пожелаешь.
Костя целыми днями слушал чужие исповеди, а по вечерам с удовольствием говорил сам. Давно, еще только познакомившись с Верой, он заметил, что, рассказывая ей о чем-нибудь, он отдыхает и заряжается энергией. Тему, как правило, подсказывала Вера и потом с удовольствием слушала лекцию. Но часто бывало, что Костя приходил с “тезисами” вечерней беседы, которые сам заготовил днем. Мысли “надо это рассказать Вере” и “не забыть поделиться с Верой” стали для него привычными. Их беседы большей частью представляли собой его монолог, но, благодаря способности Веры сопереживать услышанному, у Кости создавалось впечатление оживленного диалога. Если же Костя брался судить о вещах, в которых не очень разбирался, а Вера знала о них больше, то по ее насмешливой улыбке он догадывался, что его унесло не в ту сторону, и поднимал руки — сдаюсь, говори ты. Вера тоже умела рассказывать, но не страдала оттого, что редко держала речь. Она давно привыкла вести мысленные диалоги сама с собой.
Костя говорил о том, что лишняя женская хромосома (в норме у мужчин одна женская и одна мужская) не делает гомосексуалистом. У ребенка проявления синдрома вообще малозаметны. Мальчик может отставать в интеллектуальном развитии, быть излишне агрессивным — но сколько нормальных мальчишек плохо учатся и любят подраться.
