Дорога в церковь была усыпана красными розами, и воздух был напоен их сладким ароматом. Ранульф в алом, черном и золотом выглядел ослепительно. На его наряде была богатая вышивка – вокруг воротника, на рукавах и подоле. Даже без своих доспехов он выглядел могучим воином до последнего дюйма. На его поясе висел меч в ножнах, украшенных драгоценными камнями. Вассалы, стоявшие вокруг, держали в руках щиты и знамена с грозным драконом.
Ранульф взглядом собственника смотрел, как к нему приближается его красавица невеста.
С робким благоговением Ранульф протянул руки и помог невесте спешиться.
– Моя госпожа, – пробормотал он Ариане на ухо, – вот мой обет: ты никогда не пожалеешь об этом дне.
Она одарила Ранульфа ослепительной улыбкой, полной радости и обещаний.
– Я знаю, господин мой Ранульф. И даю тебе такой же обет.
Любовь и гордость распирали грудь Ранульфа, переполняя его душу. Он повернулся и повел Ариану по короткой лестнице к дверям церкви. Там они остановились перед священником, отцом Джоном.
Толпа затихла. Само венчание должно было состояться здесь, под летним небом, а заключительная его часть – внутри церкви. На свадьбу пригласили многочисленных знатных гостей: рыцарей замка и их леди, вассалов и воинов Ранульфа, соседских лордов и их семьи, а также ремесленников, вольных людей и невольников, работавших в Кларедоне. Гости подошли поближе, чтобы слышать, как отец Джон выясняет, нет ли каких-нибудь преград для брака по условиям церкви. Преград не было. Добрый священник спросил обрученных, было ли их согласие на этот союз добровольным.
Ранульф и Ариана искренне ответили «да», и священник прочитал права собственности обеих сторон. Лорд Верней даровал своей леди вдовью часть – треть всех владений в случае его смерти. Отец невесты, лорд Кларедон, назначил ей приданое: одежду, холсты, домашнюю утварь, мебель – и щедро наделил землей.
Следующий ритуал провели на латыни – передачу невесты отцом и матерью. Ариана почувствовала сладко-горький комок в горле, потому что любимая мать не могла присутствовать здесь, но ее успокаивала мысль о том, что леди Констанция ждет ее в церкви, укрывшись на галерее. Успехи в излечении матери стали еще одним поводом для ликования. Странные снадобья Лейлы действовали, хотя и с умеренным, эффектом, на поврежденную кожу Констанции, и сарацинка утверждала, что, в конце концов, возможно полное исцеление.
Ариана еще больше обрадовалась, услышав нотку гордости в голосе отца, передававшего ее Ранульфу.
Он сказал:
– Тебе вверяю я свою дочь Ариану. Береги ее.
– Перед Господом нашим обещаю, что всегда буду оберегать ее, – ответил Ранульф, сжав в своих руках руки Арианы и глядя ей в глаза.
Когда отец Джон благословил кольцо, Ранульф надел маленький золотой ободок поочередно натри пальца правой руки Арианы и только потом надел его на положенное место на левой руке, где оно и останется до самой ее смерти как символ преданности и супружеской верности. Металл, согретый прикосновением Ранульфа, сверкал не ярче, чем золото его глаз.
– Этим кольцом я с тобой обручаюсь, – торжественно произносил Ранульф, – телом моим я тебя почитаю, имуществом моим тебя наделяю.
Они вошли в церковь только после того, как их брак был освящен перед лицом Господа. Преклонив колени на полу в нефе, рядом с Ранульфом, Ариана почувствовала, что ее окутывает любовь матери. Укрывшись под вуалью, за занавесом, леди Констанция тайно наблюдала за ней с галереи. Она дала паре свое благословение несколько дней назад, а утром Ранульф пообещал Ариане, что они сразу же навестят ее мать в лесной обители.
Отслужили мессу. Сделав щедрые пожертвования церкви, жених с невестой снова опустились на колени, чтобы получить благословение священника.
И, наконец, Ариана вышла из церкви в сопровождении своего мужа-лорда под звон колоколов, и хор радостных голосов встретил их. Она увидела в толпе своего сводного брата Гилберта и доверенного вассала Ранульфа, Пейна. Их широкие улыбки отражали радость самой Арианы.
По обычаю брачной церемонии, Ранульф усадил Ариану на своего коня, а сам сел позади нее. Под пронзительные звуки труб они возглавили процессию, над которой струился шелк знамен, из церкви к дому новобрачного – в данном случае к замку Кларедон.
Надежно устроившись в объятиях Ранульфа, Ариана откинулась назад, прислонившись к его широкой груди, наслаждаясь ощущением сильных рук, обнимавших ее.
– Ну… довольна, женщина? – спросил Ранульф ласково-насмешливо. – Ты все-таки добилась своего.
Услышав это нежное поддразнивание, Ариана снова ощутила прилив счастья, но все же с притворным негодованием помотала головой:
– Теперь я тебе больше не женщина и даже не демуазель. Я твоя жена.
– Жена, – задумчиво пробормотал Ранульф. – Мне нравится, как это звучит.
Веселье продолжалось весь день и половину ночи. Лорд Уолтер закатил свадебный пир, достойный короля, не в замке, а на ближайшем лугу, чтобы вместить всю огромную толпу.
Благородные гости пировали в шатрах вместе с новобрачными и самыми знатными из приглашенных, которые сидели на возвышениях. Длинные столы ломились от обычного угощения и деликатесов: оленины, зажаренных целиком вепрей, куропаток, дроздов, павлинов и лебедей, рыбы и миног, утопавших в пряных соусах, сыров и засахаренных фруктов напоследок, а также бесчисленных пирогов, подслащенных медом и блестящих от дорогого привозного сахара.
Пир начался с тостов в честь жениха и невесты.
– Согласишься разделить это со мной, миледи? – хрипловато спросил Ранульф, предлагая Ариане вино в богато украшенном серебряном кубке с драконами. Ариана сделала глоток, Ранульф взял кубок у нее из рук и, не отводя от нее глаз, повернул кубок так, чтобы прикоснуться губами к тому же месту, что и она. От его ласковой чувственной улыбки Ариану окутало теплом – так он давал ей понять, что вожделеет ее.
Эль и вино текли рекой, и к вечеру те, кто еще держался на ногах, приняли участие в играх, танцах и шуточных турнирах.
Ранульф исполнял свою роль богатого и щедрого лорда, делая подарки свадебным гостям, но, прежде всего, следил за тем, чтобы его красавица невеста не скучала, и нетерпеливо ждал ночи. Сегодня Ариана придет к нему по своей доброй воле, по любви, как его возлюбленная. Утром в церкви они обменялись обетами и священными клятвами, но только брачная постель скрепит эти обеты. И тогда Ариана будет полностью принадлежать ему. Ранульф чувствовал жар в чреслах, который мог сравниться только с пламенем в его сердце.
К тому времени как сумерки мягко опустились на землю и вокруг разожгли большие костры, чтобы осветить ночь, желание Ранульфа стало непереносимым. Ему было все равно, какие еще предстоят увеселения. Он хотел только одного – остаться с Арианой наедине. В постели.