Отец поджал губы и сквозь них протиснул край кофейной чашки. Сделал несколько маленьких глотков. Потом глубоко вздохнул.
– Мне не хочется делать тебе больно, Леночка, но иначе, кажется, я не сумею уберечь тебя от беды, – наконец начал он – и таким тоном, что Лена против воли напряглась. Кажется, ей еще только предстоял бой, а она надеялась, что уже почти его выиграла. – Поверь, я ничего не знал до вчерашнего дня, иначе прилетел бы куда раньше, – продолжал между тем он, наводя Лену на мысль, что она чего-то не знает. Это встревожило. Она даже взяла в руки одну из стоявших в маленькой баночке на столе зубочисток и принялась ее гнуть. – Но я начал действовать только тогда, когда изучил присланные тобой ведомости и позвонил за разъяснениями Николаю.
На этом месте Лена сломала зубочистку. Как же хотелось думать, что сейчас она услышит полное уничижение Милосердова как управляющего и как друга, но, судя по сочувственному отцовскому голосу, он собирался сказать совсем другое.
– Николай повинился, конечно, что так запустил в последнее время сервис, – не дождавшись наводящих вопросов от Лены, снова заговорил отец. – И мне пришлось сильно постараться, чтобы выяснить у него причину таких неприятностей.
Лена хмыкнула и взяла вторую зубочистку.
– Полагаю, причина во мне? – прямо спросила она и продолжила саркастически: – После того как я заявилась в «Автовлад» и стала наводить свои порядки, ему совершенно некогда заниматься делами? Только и надо за мной следить и контролировать, чтобы я совсем твое предприятие в сточную канаву не спустила?
Отец неожиданно очень тепло улыбнулся и накрыл ее руку своей.
– Ну что ты, дочка, он, напротив, хвалил тебя и говорил, как своевременно ты его разгрузила – в самый завальный момент, – сообщил, ошарашив Лену, он. – Да я и сам знаю, что в апреле-мае всегда тьма клиентов и иной раз даже поесть некогда. Так что прости за прошлые мои слова о твоей невежественности: Николай живо донес до меня, сколь я был не прав.
Лена поморщилась, не желая принимать ни одолжений у Милосердова, ни несправедливых похвал у отца. Ни черта она не знала об управлении сервисом что два месяца назад, что сейчас. Это Димка вытащил «Автовлад» практически с того света. И Лена не понимала, почему отец это игнорировал.
– Если я в чем-то и разбираюсь, то исключительно благодаря Диме, – решила еще раз попытать счастья она. – Он объяснял мне, что к чему, когда я совершенно завязла в бумагах. Он научил меня правильно общаться с сотрудниками: а ты знаешь, что у меня с коммуникациями всегда проблемы. Он предложил несколько способов выхода из кризиса – действенных способов, папа, – и если ты избавишься от своей предвзятости по отношению к нему, я с удовольствием тебе о них расскажу…
– А ты не задавалась вопросом, откуда у твоего Дмитрия столько замечательных мыслей? – с такой язвительностью поинтересовался отец, что Лена осеклась и настороженно посмотрела на него. – У человека, десять лет проработавшего на буровой установке, – неужели ты поверила, дочка, что все это его собственные идеи?
Лена вскинула брови, отказываясь понимать отца.
– Пусть не собственные, пусть он просто использовал чей-то предыдущий опыт – какое это имеет значение? Если предприятие стало работать лучше? Не украл же он готовый бизнес-план…
– Именно что украл! У Николая! – оборвал ее отец и глянул так, словно ждал, что от этого откровения Лена содрогнется, вскинет руки к небу, а потом разрыдается от ужаса и отвращения к подлому вору. Ни одного из этих желаний Лена не испытала даже отдаленно. – Я не хотел говорить, Леночка, – между тем принялся то ли оправдываться, то ли утешать ее отец, – не хотел расстраивать тебя, но раз уж не получилось иначе отвадить тебя от этого человека…
– Ты решил его оклеветать? – резко продолжила Лена, но тут же мотнула головой и сжала так и не убранную отцовскую руку. – Нет, не ты – Милосердов! – поправилась она и жалостливо посмотрела на уязвленного отца. – Не выдержал честной конкуренции – и решил избавиться от соперника с твоей помощью. Так что там Дима у него украл? Подлый, подлый негодяй, задумавший спасти твой сервис столь отвратительным способом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Не спасти сервис, а произвести на тебя впечатление, Лена! – не выдержал ее насмешек отец и отнял руку. Взял в нее вилку, словно тоже приготовился к бою. – Ты же у нас девочка привередливая, абы кого к себе не подпустишь. А высокие должности за стойкой охранника не зарабатываются, нужны другие пути…
Лена вдруг почувствовала себя уставшей: кажется, столько ереси за один раз она не слышала со второго курса и уроков социологии. Складывалось впечатление, что отец неожиданно впал в маразм, хотя еще пару дней назад был абсолютно адекватным человеком. Видимо, сказывалось слишком частое общение с Милосердовым. Тот мог запудрить мозги кому угодно.
– Николай скидывал мне черновики своего бизнес-плана, – словно в подтверждение продолжал отец, – там прописаны отличные вещи: я бы сам лучше не придумал. А чистовик, говорит, пропал пару месяцев назад. Он его искал-искал, все думал, просто засунул когда-то. И уже после того, как твой Дмитрий стал его же мысли – одну за другой – воплощать…
– Так, может, он и записал Димкины идеи и выдал их за свои? – раздраженно поинтересовалась Лена и ухватилась за пришедшую в голову здравую мысль. – Пап, а давай позвоним поставщикам! Поговорим с ними, выясним, как им работалось с Николаем Борисовичем и как работается теперь, когда за дело взялся Дима. И с ребятами побеседуем из сервиса: ты же их еще нанимал, тебе они врать не станут. Можешь еще отзывы от клиентов за последний месяц почитать, если остального тебе недостаточно будет. А потом спросить себя: если Милосердов такой замечательный управляющий с идеальным бизнес-планом, почему он целый год его в жизнь не претворял? Чего ждал? И почему только теперь о нем вспомнил?
Отец подпер голову рукой и посмотрел на Лену долгим изучающим взглядом. Но и она не отводила глаз, словно в поединке за свою правоту и Димкино право на признание, и вскоре с удивлением заметила, как у отца посветлело лицо. Он еще усмехнулся, а потом покачал головой.
– Совсем не сомневаешься в Дмитрии?
Лена резко выдохнула, все еще не веря в свою победу.
– Абсолютно! – отрезала она. – Я видела, как он работает! И знаю, как он любит сына! Он хороший человек, пап, что бы тебе ни наговорил о нем Милосердов! И какие бы лже-доказательства не привел! – добавила она, рассчитывая тем самым поставить хотя бы промежуточную точку. Однако у отца были другие планы.
– Пожалуй, еще немного – и я пожалею о том, что предложил ему денег, чтобы он подписал заявление на увольнение по собственному желанию, – чуть виновато проговорил он, а Лена аж подскочила.
– Что ты сделал? – так громко воскликнула она, что проходящая мимо официантка вздрогнула и едва не выронила поднос. Но Лена не обратила на нее внимания. Безумно хотелось верить, что ей либо послышалось, либо отец просто пошутил, но, судя по его смущенному виду, правдой не было ни то ни другое. Он глубоко вздохнул и рукой указал обратно на стул.
– Сядь, Леночка, не стоит привлекать к себе лишнего внимания, – мягко попросил он, но Лене стало плевать на все его слова. Боже, боже, пока она сидит здесь и точит лясы, пытаясь что-то доказать отцу, он уже сделал все ее доказательства бессмысленными, приняв решение и оскорбив Димку так, что он никогда этого не простит! Для него не существовало большего унижения, чем быть заподозренным в корысти, когда он действовал от чистого сердца и ничего не просил взамен! Помогал Лене вытащить из болота отцовский сервис, а вместо благодарности получил оплеуху от них обоих! Лена ведь тоже виновата! Знала, как отец настроен по отношению к Димке, видела, что он даже руки ему не подал, когда появился в своем кабинете, – и вместо того, чтобы сразу расставить приоритеты и встать на Димину сторону, позволила отцу увести себя в это долбанное кафе – и от Димки, который сейчас вполне мог собирать вещи, чтобы только не встречаться снова с людьми, которые плюнули ему в душу! Или вообще уйти, не задерживаясь: о заявлении папенька позаботился. И Лена больше никогда…
