— За Константинополь! — подхватил Далмат.
Горстка христиан врубилась в ряды турок. На минуту почудилось, что они сдержат безумную орду, но отхлынувшие было турки подступили снова, и неистовствующая толпа захлестнула храбрецов.
* * *
Лонго брел, шатаясь, по опустелым улицам города, заставляя себя передвигать ноги, хотя каждый шаг отдавался мучительной болью. Уильям шел рядом, поддерживая его, когда боль становилась невыносимой. Как только стал виден дворец, зазвонили колокола.
— Колокола! — воскликнул Уильям. — Город пал!
— Поспешим! — ответил Лонго и перешел на бег, невзирая на боль.
Пустые еще минуту назад улицы как по волшебству заполнились перепуганными людьми, покидавшими дома. Одни бежали к порту, другие — к ближайшей церкви. Уильям провел командира сквозь толпу к небольшому дому, где оставил Софию. Дверь его была выбита и едва висела на петлях.
— София! — вскрикнул Лонго и бросился внутрь.
Он нашел ее стоящей в задней комнате, с окровавленным мечом в руках, а у ног — двое мертвых турок.
— Лонго! — выдохнула София, завидев его, и кинулась навстречу.
Тот крепко обнял ее.
— Хвала Господу, ты жив!
Она отступила на шаг и увидела кровь на доспехах.
— Ты ранен?
— Чепуха, — ответил он, хотя был бледен как мел и задыхался. — Скорее на корабль.
Поддерживая Лонго, царевна и Уильям поспешили к воротам в порт. Толпа на улицах вновь рассосалась. Позади визжали и причитали женщины — не иначе, приближались турки.
По указанию царевны все трое свернули в неширокую боковую улицу, ведшую к порту, но вскоре наткнулись на восьмерых янычар, выскочивших из проулка ярдах в тридцати. Двое тащили тяжелый сундук, другие волокли женщин. При виде христиан они бросили добычу и взялись за мечи.
— Мне не уйти от них, — сказал Лонго. — Я останусь и задержу их, насколько смогу. Бегите, обойдите их и спешите к порту.
— Я же поклялась не оставлять тебя — и не оставлю, — ответила София, обнажая меч. Уильям присоединился к ней.
Янычары напали все вместе, тут же разделив друзей. На Лонго навалились сразу четверо. Ослабевший от боли и потери крови, он только и мог отбиваться. Пропущенный клинок скрежетнул по доспехам, и генуэзец отступил, уперся спиной в стену дома. Голова кружилась, руки еле двигались. Он не успел отразить удар, и вражеский клинок заскрежетал о панцирь. Еще один полоснул по бедру. Лонго упал на колено.
И вдруг он увидел, что София рухнула. Ярость затопила его и прогнала боль. Лонго с ревом вскочил на ноги, бросился на врагов. Он ушел от удара, рубанул в грудь, парировал выпад другого, пнул, сшибив с ног, прикончил упавшего. Оставил меч торчать в груди, увернулся от атаки, поймал турка за руку, швырнул головой в стену — тот повалился без чувств. Последний оставшийся пустился наутек.
На другой стороне улицы София, держась стены, из последних сил отбивала удары двоих янычар. Лонго подбежал, врезался в спину первому, ударил его головой о стену. Второй повернулся к новому противнику, и в ту же секунду София пырнула его в спину. Потом она сползла наземь.
— Ранена? Куда? — Лонго встал на колени подле любимой.
— Нога, неглубоко. — София указала на левое бедро. Лонго оторвал рукав от платья, перевязал рану.
— Можешь стоять?
Она кивнула, и Лонго помог ей встать. Они поднялись, держась друг за друга, чтобы не упасть. Уильям тем временем прикончил последнего турка, выдернул из трупа меч командира и встал между ранеными, подпирая собой обоих. Но только они побрели дальше, как сзади раздался топот, и сбежавший янычар объявился во главе целой оравы.
— Их слишком много, — выдохнул Лонго.
— И убежать мы не сможем, мы ранены, — добавил Уильям.
— Сюда. — София ввела их в узенький проулок, где и двоим было не разминуться.
Они прошли десяток футов и свернули в проулок еще более узкий. Сзади затопотали, янычары гнались за добычей.
— Где мы? — прошептал Уильям. — Порт уже близко?
— Не уверена, — ответила царевна. — Но это старые кварталы, все улицы соединяются. Если будем двигаться на север, попадем к порту… конечно, если не упремся в тупик.
Проулок вывел их к следующему, они свернули по нему направо. Топот янычар звучал совсем близко, прямо за спинами. Беглецы поспешили налево, вскоре резко свернули направо — и уперлись в стену. За спиной раздавались радостные вопли турок.
— Обратного пути нет, — констатировал Лонго.
— Сюда! — София указала на дверь в стене слева.
Толкнула — дверь не поддалась. Уильям ударил ногой, и та распахнулась. Все трое заскочили внутрь, в крохотную комнатушку с очагом и столом. Последним забаррикадировали вход; София, хромая, прошла в другую комнату, отворила дверь наружу — и за нею расстилалась пустая площадь, огражденная стеной с воротами в ней.
София выдохнула:
— Мы дошли. Нам туда.
Они стремительно миновали площадь, спустились к гавани. Большинство кораблей уже отплыло; на причалах толпились люди, желавшие перебраться на другую сторону Золотого Рога. Некоторые бросались вплавь. Немногие оставшиеся лодки нагрузились так, что едва выглядывали из воды; их гребцы изо всех сил старались отплыть подальше. Лонго остановился, высматривая свой корабль.
— Вот она! — крикнул Уильям, указывая на «Ла Фортуну», пришвартованную к причалу ярдах в двухстах. — Слава богу, она еще здесь!
На ее мачтах уже суетились моряки, готовясь к отплытию.
Беглецы поспешили к судну, и тут в воротах показались турки, с ходу набросившиеся на толпу. Мужчин убивали, женщин тащили прочь.
— Быстрее! — закричал Лонго и побежал, но измученное тело уже не слушалось.
Ноги подкосились, в глазах потемнело. Уильям взвалил его на плечи и потрусил, шатаясь под тяжестью, к «Ла Фортуне». София захромала следом.
Приблизившись, они увидели, что почти вся команда сгрудилась у борта, отпихивая горожан. Уильям, отягощенный командиром, протолкнулся сквозь толпу, царевна не отставала. Они взбежали по сходням, и Никколо отступил, пропуская их.
— Слава богу, вы здесь!
— Никколо, отличная работа, — прошептал Лонго, усаженный под фальшборт, и сполз на палубу.
Царевна бросилась к нему.
— Поднимайте паруса… и возьмите всех, кто еще поместится.
Моряки отступили, и люди хлынули на борт. Турки же наседали, и не успели последние горожане перебраться на корабль, как морякам уже пришлось отбивать неприятеля.
— Отчаливай! — завопил с квартердека Уильям, вставший за штурвал.
Когда отошли, скомандовал:
— Поднять паруса!
Полотнища расправились, их тут же наполнил ветер и понес «Ла Фортуну» к Пере.
Лонго сидел у фальшборта, его голову поддерживала София. Они смотрели на город. В сотне ярдов справа турки маршировали по плавучему мосту, ступали на берег, мешаясь с беснующейся ордой, уже заполонившей гавань. Оставшиеся там христиане были безжалостно истреблены. Из-за морских стен, от дворца, поднимались в ясное весеннее небо клубы черного дыма. Не считая его, Константинополь выглядел почти мирно, спокойно. Колокола замолчали.
София долго взирала на родной город, затем отвернулась. На ее глазах блестели слезы.
— Не могу поверить, что город пал. Наверное, я никогда больше его не увижу…
— Но ты спаслась, — ответил ей Лонго. — Сейчас это главное. Ты проживешь долгую, счастливую, спокойную жизнь.
— Мы все проживем, — ответила царевна и приложила ладонь возлюбленного к своему животу.
Несмотря на раздиравшую тело боль, Лонго улыбнулся.
— Я представлял себе этот день только в худших кошмарах. И подумать не мог, что сумею чему-то радоваться.
София склонилась над любимым, поцеловала в губы.
— И я не могла подумать, — прошептала она чуть слышно.
Отвернулась, посмотрела на город сквозь слезы.
— Не могла и представить.
ГЛАВА 25
Весна 1453 г. — зима 1454 г.
После падения Константинополя
Мехмед ехал к поверженному городу по равнине, усеянной множеством трупов, уже ставших добычей стервятников и бродячих псов. Ров выглядел еще отвратительнее — его, безводный и глубокий, заполняли тысячи мертвых тел, и трупный смрад дурманил голову. Султан поспешил миновать ров и въехать за внешнюю стену сквозь широкий пролом. Пространство между стенами заполняли трупы христиан и янычар, у ворот еще дымились обломки мантелетов. Мехмед проехал через кучи трупов к воротам, где его ждал в седле Исхак-паша. Доспех того был заляпан кровью, через лоб тянулся уродливый шрам, но держался паша уверенно и гордо.
— Ваше величество, поздравляю — город ваш.
— А император?
— Тело исчезло. Многие говорят, что видели его гибель, но найти тело среди всего этого, — паша указал на груды трупов, — будет трудно.
