повторно вошёл в комнату. В другой её части он увидел, как Делли схватили за обе руки две перепачканных в грязи и крови женщины, которые, жестоко гримасничая, иронически насмехались над её платьем с закрытой шеей и уже сорвали с неё шейный платок. Как только она увидела Пьера, то издала крик, состоящий из мучения и радости, и скоро они вместе успешно вернулся к Изабель.
Во время отсутствия Пьера в поисках извозчика и в то время как Изабель и Делли спокойно ждали его возвращения, дверь внезапно раскрылась настежь, и в отделение полиции ввели и отправили в клетку разнообразных ночных жителей печально известного публичного дома, которые были схвачены и уведены в разгар некой возмутительной оргии. Первый же взгляд на внутренность дома с часами и от того, что их всех так быстро запихали в четыре глухие стены, внезапно провело толпу в бешенство, да такое, что в течение некоторого времени, забыв обо всех других делах, все силы полиции были направлены на подавление внутреннего бунта, и поэтому Изабель и Делли временно остались на милость толпы и были вынужденны защищаться самостоятельно.
У Пьера совсем не было времени для выражения своего негодования полицейским – даже если он мог бы теперь найти его – которые таким образом не выполнили условий договора по охране его ценностей, хотя первоначально согласились на них. Но уже не было времени беспокоиться о своём багаже, всё ещё где-то лежавшем. Оставив всё, он затолкал изумлённых и полуживых девушек в поджидавший экипаж, который, согласно его распоряжению, отвёз их в сторону от той стоянки, где Пьер его нанял.
Когда извозчик увёз их подальше от шума, Пьер остановил его и сказал, что желает быть в самом близком почтенном отеле или каком-нибудь пансионе, который тому известен. Но тот – учитывая события, произошедшие к настоящему времени – возразил Пьеру несколько неоднозначной и грубой шуткой. Но, вспомнив свою предыдущую опрометчивую ссору с кучером, Пьер оставил грубость без ответа и наставительным, спокойным, решительным тоном повторил своё требование.
Вопрос состоял в том, что после, из-за частично кругового движения они оказались в очень солидном переулке перед большим респектабельным домом, освещённом двумя высокими белыми фонарями, обрамляющими его портик. Пьер не без удовольствия отметил некое небольшое оставшееся движение, злясь на сравнительно поздний час. Весьма задумчивого вида человек с непокрытой головой, аккуратно одетый, с платяной щёткой в руке, появившись перед ними, сразу же тщательно исследовал его, и весьма резко для начала; но как только Пьер приблизился к свету, и его облик стал различим, человек, приняв почтительный, но всё ещё немного озадаченный вид, пригласил всю компанию в тесную смежную комнату, чьи беспорядочные стулья и обычная пыль говорили о том, что после дневной активности они теперь ждут утреннего внимания горничных.
«Багаж, сэр?»
«Я оставил свой багаж в другом месте», – сказал Пьер, – «я пошлю за ним завтра»
«Ах!» – воскликнул весьма задумчивого вида человек, скорее с сомнением, – «тогда я отошлю извозчика?»
«Останьтесь», – сказал Пьер, вспомнив о том, что не стоит позволять человеку узнать, откуда они в последний раз прибыли, – «я сам отошлю его, спасибо»
Поэтому, вернувшись на тротуар, он без обсуждения отдал непомерную плату за проезд извозчику, который, стремясь застраховать такую незаконную прибыль, превысившую все его надежды на возмещение расходов, быстро забрался на свою коробку и погнал галопом.
«Теперь вы войдёте в офис, сэр?» – сказал человек, легко обращаясь со своей щёткой – «вот сюда, сэр, пожалуйста»
Пьер последовал за ним в почти пустынную, слабо освещённую комнату со стойкой в ней. Зайдя за стойку, человек развернул перед ним большую, похожую на бухгалтерскую, книгу, плотно исписанную именами, как справочник, и предложил ему подготовленное перо, опущенное в чернила.
Понимая обычный намёк, хотя в тайне чем-то раздражённый манерой человека, Пьер придвинул книгу к себе и написал твердой рукой в нижней части вышеупомянутой колонки – «Г-н и г-жа Пьер Глендиннинг и мисс Алвер».
Человек вопросительно поглядел на запись и затем сказал: «Другая колонка, сэр – откуда вы»
«Верно», – сказал Пьер и написал «Оседланные Луга»
Очень задумчивого вида человек вновь исследовал страницу и затем медленно погладил свой выбритый подбородок всеми пальцами руки, словно двумя остриями вилки, сделанными из его большого пальца и четырёх других, сказав мягко и шепотом: «Где-то в этой стране, сэр?»
«Да, в стране», – уклончиво сказал Пьер, сдерживая свою ярость. – «Но теперь покажите мне две комнаты, будьте любезны; одну для меня и для жены, Я желаю, чтоб был проход в другую, третью; не берите в голову такую малость, но у меня должна быть гардеробная»
«Гардеробная», – повторил человек иронически созерцательным тоном – «Гардеробная, – гм! – Вы возьмете ваш багаж в гардеробную, так, я полагаю. – О, я забыл – ваш багаж пока не прибыл – ах, да, да, да – багаж прибывает завтра. – О, да, да, – конечно – завтра – конечно. Между прочим, сэр; мне не нравится казаться совсем невежливым, и я уверен, что вы не будете считать меня таким; но…»
«Хорошо», – сказал Пьер, собрав всю свою выдержку из-за появившейся дерзости.
«Когда весьма необычные господа появляются в этом доме без багажа, мы считаем своей обязанностью попросить их оплатить свои счета заранее, сэр; это всё, сэр»
«Я останусь здесь сегодня вечером и, во всяком случае, весь завтрашний день», – прибавил Пьер, благодарный за то, что это действительно всё, – «сколько всего?» – и достал свой кошелёк.
Взгляд человека напряженно устремился на кошелёк, затем он перевёл его на лицо того, кто его держал, после чего наступил момент нерешительности, потом взгляд прояснился, и он сказал с внезапной учтивостью – «Неважно сэр, неважно, сэр; хотя жулики иногда бывают благородными, настоящий джентльмен никогда не выезжает без своих документов. Их документы – их друзья; и их единственные друзья – их доллары; у вас полный кошелёк друзей. – У нас есть номера, сэр, которые точно подойдут вам, так я полагаю. Приведите ваших леди, и я покажу вам их немедленно». Сказав это и уронив свою щётку, весьма задумчивого вида человек зажёг одну лампу и, взяв две незажженных другой рукой, последовал через покрытый свинцовым сумраком зал; Пьер последовал за ним вместе с Изабель и Делли.
Книга XVII
Молодая Америка в литературе
I
Среди различных противоречивых способов написания истории, могут оказаться два таких великих практически различных и великих, под которыми все остальные должны выстраиваться по рангу. Согласно одному способу, все одновременно происходящие обстоятельства, факты и события должны быть записаны одновременно; согласно другому, они должны быть учтены настолько, насколько это диктуется основным ходом рассказа из-за вопросов, которые могут быть весьма неуместны сами по себе. Я не выбрал ни один из них; я пренебрегаю каждым; оба чувствуют себя достаточно хорошо в своем деле; я пишу так, как мне нравится.
В более ранних главах этой книги где-то мимоходом сообщалось, что Пьер был не только читателем поэтов и других состоявшихся писателей, но, аналогично – в чём и состояло главное отличие одного от другого – совершенно аллегорически понимал их, глубоко и эмоционально им сочувствуя; другими словами, сам Пьер обладал поэтическим даром, самом по себе абсолютным, пусть, не тайно и изменчиво, но одержимым каждой йотой воображаемого богатства, которым он так восхищался, когда, собрав безбрежное усердие и все мучительно неутолённые образы, преобразовывал их в написанную страницу. Не то, чтобы к его пока ещё молодой и к незрелой душе обращались Прекрасные Немые и через просторные залы Тихой Правды препровождали в наполненный, тайный, вечно неприкосновенный Синендрион, где Поэтические Волхвы на великолепной тарабарщине обсуждают Альфу и Омегу Вселенной. Но среди красивых грёз второй и третьей ступени поэтов он расположился вполне свободно и осознанно.
Но ещё остается сказать, что
