сталкивались с европейцами лицом к лицу, большую часть времени мы вообще бились со своими, а когда вошли в южные земли европейцев, то постоянно меня смущало то, что мы дерёмся против седых стариков, они уже больше чем двадцать пять лет здесь, тем кому было тридцать, сейчас почти шестьдесят, да и сам я не молодею, но всё равно немного жутковато биться с такими, будто на глазах слабеющими людьми. В их армии полно и женщин, в отличие от нашей, мы тоже конечно принимаем их, но к нам женщины не сильно и шли, хотя отбора почти никакого не было, какой отбор в наших условиях нехватки солдат.
Миша, сын Тобиаса был в плане военщины намного способней своего отца, не в обиду ему сказано конечно, но парень в двадцать лет руководил большим разведывательным отрядом, Иосиф любил его как своего ребёнка, да и больше он был похож на Иосифа, по крайней мере характером, чем на Тобиаса.
Нет, Тобиас совсем не был дураком или трусом, он был очень умным, но так и не смог стать военным, все мы живём этим и в общем-то, я не представляю кем был бы без войны, как и Иосиф, и Женя, и Анна, и Михаил, а вот Тобиас занимался этим потому что надо, потому что выбора особенно нет, хотя в последние годы какой-то огонь горел в его глазах, не такой который горит в людях от страсти к чему-то, а такой, который жаждет крови и мести, он стал огрызаться на Мишу, пытаясь уберечь его от всего на свете, хотя это был уже здоровенный и взрослый мужик, постоянно переживал за дочь, и всё просил Иосифа узнать о Сергее Войтове, где он, его звание.
Как я понял из тобиасовых записей, этот тот, кто покалечил Анну изнутри, тот в общем-то пытался покалечить и его самого в молодости, потому что Тобиас ему не нравился. Такое бывало у меня в жизни, когда напарываешься на урода, которому хочется продемонстрировать свою силу, на ком-то слабом, кто не может ответить, однако я с молодости прослыл тем, кто всегда отвечал взаимностью, а вот Тобиас в шестнадцать был не таким.
Этот Войтов интересовал и Иосифа, потому что раз он знал кто жена Тобиаса и где её искать, значит в ЦРР узнали про нас всех, а значит рано или поздно нас словят, тогда мы стали менять местоположения намного чаще, а чуть позже, как уже писалось, солдаты и офицеры ЦРР перешли под командование Иосифа. Но не все, как и этот наш знакомый, который решил перебежать к европейцам, что в общем-то логично: их больше чем нас где-то в пять раз, правда теперь эта разница заметно сократилась.
Войтова не было среди убитых, когда мы брали южные земли, значит он сейчас где-то в Москве, было известно где он живёт и его звание, он был полковником, как и в ЦРР, в нашей армии — это шестой ранг из одиннадцати возможных, там ещё есть деления, но это не существенно.
Признаться Тобиасу в том, что мы всё выяснили про того, кого он хочет убить больше чем жить сам, мы не могли, чтобы он не пошёл туда один, и не погиб сам, и не подставил под угрозу всю нашу подготовку, да, он бы мог сделать всё незаметно, но нам было не до рисков. У них два миллиона солдат, у нас не набралось бы и шестисот тысяч, открытый бой — это не наш вариант в любом случае.
Первоначально нам нужно было полностью обесточить город и все окрестности, мы следили за Москвой и примыкающими местами с помощью дронов, так как подойти близко просто не могли — о нашем присутствии знали, в радиусе пятидесяти километров от столицы бродили вражеские отряды, чтобы засечь разведку на подходе начать бойню. Но никого из нас на таком близком расстоянии не было, зато вот охранять электростанции они не додумались, потому что раньше мы таких трюков никогда не проворачивали, а зря, ведь потерять на этом длинном пути к Москве больше чем треть войска нам пришлось именно потому, что мы не использовали все свои хитрости.
Примерно в семь часов вечера солнце оставило землю до самого рассвета, а Иосиф стал получать известия о том, что наши отряды готовы к тому, чтобы вырубить электричество в радиусе восьмидесяти километров вокруг Москвы, в 19:09 он отдал приказ сделать это и на своих экранах, с помощью дронов, размер которых не превышал размеров жирной мухи, стали видеть, как пропадает свет в деревне за деревней, каждый городок погружается во тьму, в неё в конце концов погрузилась и Москва. Миша в свою очередь ожидал моего приказа для того, чтобы проникнуть в город и заминировать определённые здания и мосты, он уже находился в городе некоторое время, больше чем месяц и весь этот месяц Тобиас провёл на нервах, как бы его сына не обнаружили, но помимо Миши туда пролезло ещё сорок девять человек, у которых задача была той же. Да и в общем быть в Москве было безопасней чем, как мы, вечно в болотах и лесах, промёрзшие и полуголодные. Миша же мог поспать в тёплом месте, хоть и приходилось прятаться по подвалам и канализациям, но зная город там можно неплохо выживать очень продолжительное время.
Наши разведчики доложили, что враги тоже имеют приборы ночного видения, но у них не было приборов видения в дыму, наши же шлемы такими функциями обладали, поэтому мы начали своё движение с того, что забрасывали дымовые шашки, которые имитировали густой туман и шли вперёд, работая холодным оружием, постепенно продвигаясь в город, за одно убивая немногочисленных постовых и разведчиков противника.
Около четырёх часов ночи мы подошли к тёмной и величественной Москве. В ушах подвывал ветер, непривычно тёплый для погоды, стоявшей ещё вчера, да и вообще для такого времени года, а ночное небо закрывал слой тумана, медленно ползущий по земле он охватывал город в своё кольцо. Тобиас шёл рядом со мной, и я помню, как тогда он повернул свою голову в маске в мою сторону и долго смотрел, а потом мы услышали, как Иосиф отдаёт приказ о взрывах, я передал этот приказ Михаилу, а другие командиры своим подчинённым, здесь нам нужно было разминуться с Тобиасом, потому что его козырем была лобовая атака, так как он совсем не умел скрываться, а всегда пёр как ненормальный под пули, но они будто облетали его.
Вот
