по джинсам и она давит зазевавшихся, рот ее перекосило в брезгливой мине. Варвара прислушивалась и все ожидала услышать хруст тонких косточек. В воздухе витал стойкий запах сабочатины.
Прерывистое дыхание, вырывающееся из приоткрытых губ, казалось оглушительно громким. Сердце бешено колотилось и рвалось наружу. Варвара проводила взглядом спины женщин. Хотела посмотреть им вслед через осколок, но не хватило смелости. Слишком тяжелым был груз увиденного. Она не совсем верила в происходящее и пока даже не пыталась себе его объяснить. Просто определилась, что здесь творится что-то нечистое. Она сомневалась в невиновности Егора. Но и отступаться от него Варвара была не намерена. Жалела, что не дотерпела и не увидела того, что он хотел ей показать в квартире покойного. Тогда она подумала, что его место в дурдоме и даже сказала об этом ему в глаза. Сейчас же, осколок линзы, зажатый в ее кулаке, перевернул все с ног на голову. И все же, она отказывалась верить увиденному, тем более, маленький осколок не давал полной картины. Приходилось напрягать зрение, тряслась рука.
Марковна и медсестра свернули налево и скрылись за стеной. В мертвой тишине лечебницы послышалось шарканье подошв о каменные ступени. Варвара предположила, что женщины поднимаются по лестнице на второй этаж. Она подождала еще секунд десять и короткими маленькими шагами пробежала коридор. Ее снова поразила замогильная тишина в отделении, безлюдье и отсутствие персонала. Последнее обстоятельство ее даже очень устраивало. Она понятия не имела, как будет оправдываться, окажись на посту дежурная медсестра. Прямо видела удивленный взгляд, ползущие на лоб брови и под столом украдкой тянущуюся руку к тревожной кнопке. Варвара остановилась под маршем, когда негромко переговариваясь, женщины с лестничной площадки свернули в коридор рекреации второго этажа.
Не ожидая от себя такой прыти, она мигом взлетела на второй этаж. Сердце немилосердно лупило в ребра, кровь толчками шумела в ушах. Во рту пересохло, она нервно облизала губы. Такое напряженное состояние взведенной до упора часовой пружины, ощущение опасности, остроты ситуации, страха, она, пожалуй, не испытывала со студенческой поры, перед экзаменом по старославянскому языку, когда могла лишиться повышенной стипендии. Здесь же все было куда серьезнее.
Женщины прошли по деревянному крашенному в синий цвет с истертой дорожкой посередине коридору, остановились у белой двери с табличкой, распахнули и шагнули внутрь. Их встретил голос главврача. – Рад видеть, дорогая, Лидия Марковна, очень рад, – рассыпался доктор.
– Да уж э-э-э, – послышался другой мужской тихий низкий голосом, – здравствуйте, Лидия Марковна, рады, рады э-э-э, – казалось мужчина, не знал, что говорить.
Дверь закрылась. На цыпочках с расширившимися от страха глазами, Варвара подкралась к двери, из-за которой доносились голоса. Наклонилась и заглянула в замочную скважину.
Туго затянутая в халат медсестра двигала массивный стул с высокой спинкой, подставляя Марковне. Слева в черном кожаном кресле за длинным совещательным столом сидел главврач. В лилейной улыбке растягивал губы, оголяя сточенные зубы и говорил:
– Присаживайтесь, прошу вас, уважаемая Лидия Марковна. Если вам там неудобно, можете сесть в мое кресло, – выражая готовность он привстал в кресле. Марковна коротким жестом показала, чтобы он оставался на месте. Села на стул, склонилась и стала копаться в сумочке. Варвара заметила еще одного человека. Худощавый мужчина в тонких круглых очках, подобно Булгаковским докторам, с узким лицом, сложил руки на столе, как прилежный ученик и заискивающе заглядывал Марковне в глаза. Рукава его пиджака были коротки. Виднелись белые запястья, правое перетягивал кожаный ремешок с круглыми часами. За его спиной проливали свет два больших зарешеченных окна. Мощный поток света шел еще и слева. Кабинет был ярко освещен, чего не скажешь о покоях для больных.
Медсестра осталась неподвижно стоять слева от Марковны, словно верный оруженосец. В кабинете воцарилась тишина. Варваре показалось, что они чувствуют чье-то нежелательное присутствие. Сейчас все обернуться на нее. В паническом страхе, отпрянула от скважины и затравленно осмотрелась. Коридор был пуст. Все внутри у нее сжалось, не покидало ощущение беззащитности. В голове промелькнула картинка, где Егор сидит с приоткрытым ртом, с пустыми, подобно выключенным лампочкам глазами.
Из-за двери донесся голос Лидии Марковны.
– Один Илюша не напортачил. – Варвара приблизилась глазом к прорези в двери. Ей хотелось знать, к кому обращается ее начальница. Марковна смотрела куда-то вправо. Девушка проследила ее взгляд, но край скважины ограничивал видимость.
– Ефим Дмитриевич, – теперь Марковна смотрела перед собой на мужчину в очках. – А от вас я ожидала большего. Это ваша вина, что допустили, этого чертова пожарника к гнезду. Вы вовремя не выявили потенциальную для нас опасность.
На последнем слове женщина сделала ударение и замолчала. Судя по наклону ее головы, она смотрит на мужчину в очках. Тот зарделся, его уши вспыхнули огнем. Он опустил глаза, потупился на сложенные руки и тихо проговорил:
– Я старался, Лидия Марковна, э-э-э, заподозрил сразу и пытался выявить, но все произошло слишком э-э-э молниеносно, моментально. Тем более э-э-э, он не являлся на мои вызовы э-э-э, я ему пригрозил увольнением с работы э-э-э…
– Перестаньте э-кать, – в голосе Марковны слышались менторские нотки. – Четче выражайте мысли. Черт вас подери.
Уже тише и не ему, но так чтобы слышали все.
– Что за идиоты, – последовал тяжелый вдох.
– Спасибо э, прошу прощение, спасибо. Я постараюсь. У меня, когда волнуюсь…
– Продолжайте.
– Спасибо. Так вот, о чем бишь я, ах да.
Мужчина в очках сглотнул и продолжил, он уже больше не поднимал взгляда на Марковну.
– С самого начала он не вызывал подозрений. Только после вашего сигнала, то есть, после того, как ему Сивков разболтал, я сразу приступил к действию. Не дожидаясь э, прошу прощения, – он метнул на Марковну затравленный взгляд и быстро продолжил.
– Я пришел к нему прямо на работу с тестами. Чтобы появились основания для плотной работы с пациентом. Я хотел э, выяснить насколько он впечатлителен. После обработки теста я…
– Достаточно, – грубо прервала его женщина. У Варвары не возникало сомнений, кто в этой компании главный. – Вы, никчемный докторишка, – сухо, как приговор четко, проговорила она. – Я зря плачу вам. От вас никакого толка.
– Пожалуйста, – застонал мужчина в очках, по-прежнему не находя мужества взглянуть на Марковну, – он так умело скрывал, я даже понятия не имел э,…я ведь, вы ведь меня брали, чтобы я работал со стариками. А с ними у меня не было пробоев. Вы ведь, знаете, – мужчина чуть не плакал. – Я все разговоры пресекал, убеждал, что это старческое, что не стоит обращать внимания…
– Замолкните, – рявкнула Марковна. От неожиданности Варвара вздрогнула. Вздрогнул и мужчина напротив. Затем он порывистым движением трясущейся рукой сорвал с переносицы очки и суетно зашарил по карманам в поисках платка.
– Хватит с меня этого дерьма, товарищ, Алексеев,… – Марковна хлестала не стесняясь в
