Они были темны.
Сердце упало. Пока он ехал из Пскова в Рязань, всё время почему–то казалось, что его здесь ждут. Но, судя по всему, никто его не ждал, и теперь затея с поездкой начинала казаться дурацким детским порывом.
Роман прислушался к тишине двора и к пространству дома.
Даниэла отсутствовала, квартира её мамы пустовала. А где они обе находились в данный момент, уже не имело значения. Может быть, на даче, может, в Москве.
Надо было сразу просканировать Рязань, подумал он отрешённо, садясь на лавочку возле детской площадки. С чего это ты помчался сюда как укушенный, не зная, где Даниэла?
Верил, что она у мамы и ждёт, признался «Роман–первый», отвечающий за поступки.
Так далеко можно зайти, проворчал «Роман–второй», скептик и циник. Спорить с ним было трудно.
Я ошибся.
Просканируй Рязань, может, она в гостях. Или дачу в Подмосковье.
Роман проводил глазами пьяного старика, ковылявшего через двор.
Сканировать пространство в поисках Даниэлы почему–то не хотелось. Впечатление складывалось такое, будто радости данное занятие не принесёт.
Старик вернулся, рухнул на лавку рядом.
– З–закурить не найдётся?
– Не курю, – односложно ответил Роман.
– Эт хорошо, – кивнул старик, от которого за версту несло перегаром. – А выпить хочешь?
– Нет.
– Тут рядм кафе, угощу.
Роман повернул голову, посмотрел на пьяного, и тот бодро встал, направился к дому, забыв о своём предложении.
Не расходуй пси–потенциал без весомых оснований! – строго сказал «Роман–второй».
Отстань! – равнодушно сказал ему «Роман–первый».
Послышались весёлые голоса, смех, возгласы. Во двор из арки вывалилась молодёжная компания: трое парней и две девушки. Ёкнуло сердце. В одной из них Роман узнал Даниэлу.
Компания, не обращая внимания на поздний час, порывалась петь песни, шумно восторгалась отличной «туснёй», парни обнимали подруг, и Роман с изумлением увидел, что Даниэла не сопротивляется. Высокий и вихлястый юнец (лет двадцать, не больше) поцеловал её, засмеялся, прижал к себе за талию, и она засмеялась в ответ.
Компания постояла у подъезда, продолжая вести себя так, будто вокруг дикий лес и окрест ни души, потом Даниэла и её спутник скрылись в подъезде, а остальные направились через двор к соседнему дому. Сидящего на лавочке Романа они не заметили.
Стало тихо.
Роман разжал вспотевшие ладони.
В голове стоял лёгкий эйфорический туман, играла музыка, летали звёзды и снежинки. И ни одной мысли! Сердце заполнили удивление, недоверие и непонимание. Захотелось тут же догнать Даниэлу и убедиться, что это не она. Он даже встал… и опустился обратно на лавочку. Во всём виноват был он сам. Надо было настоять на своём ещё полгода назад, увезти с собой в Псков, найти работу и быть рядом, не давая ни скучать, ни думать о плохом. Как известно, свято место пусто не бывает. Даниэле нужна была поддержка, и она её нашла, пусть и от молодца лет на пять моложе её самой.
Набить морду! – посоветовал «Роман–второй».
Он качнул головой, вспомнил притчу, рассказанную давным–давно отцом.
Старый индеец говорит сыну:
– Внутри каждого человека идёт борьба, похожая на грызню двух волков. Один волк представляет зло: зависть, ревность, эгоизм, амбиции, ложь, второй представляет добро – любовь, надежду, верность, доброту, нежность.
– И кто же побеждает? – спросил сын, тронутый сравнением до глубины души.
– Всегда побеждает тот волк, которого ты кормишь.
В окнах квартиры Карповых зажёгся свет.
Роман представил, как вихлястый юнец обнимает Даниэлу, стаскивает с неё платье…
В душе зарычал волк.
Роман очнулся, заставил себя успокоиться, пошёл со двора, опустив голову. И вдруг почувствовал странное облегчение.
Даниэла н е с т р а д а л а от разлуки, ей было с кем встречаться и о ком думать, и никакие ухищрения ФАГа не могли вернуть былого. Да, он действительно был способен з а с т а в и т ь жену забыть и любовника, и прошлые ссоры и конфликты, поехать с ним в Псков, а заодно и оградить её разум от тайных «пастухов» человечества, мешающих жить спокойно им обоим. Но всё равно, несмотря на благие намерения, это было бы актом н а с и л и я, приравнивающим его к носителям тьмы – агентам АПГ.
– Прощай, – беззвучно выговорил он пересохшими губами, бросая последний взгляд на светящиеся окна дома.
В Псков Роман приехал утром.
В сердце царило р а в н о в е с и е. Он не просто нейтрализовал все эмоции, за время поездки из Рязани соорудив убедительную философскую конструкцию собственной правоты, ему казалось, что он стал сильнее, дальновиднее и мудрее. Хотя потеря и ударила больно по самолюбию.
Много позже он подумал, что поездка в Рязань была инициирована какими–то силами, направляющими его в будущее и помогавшими в з л е т е т ь на иные высоты, которых он ещё не достигал.
Кофе взбодрил.
Роман вспомнил совет Афанасия – купить парик – и сел на диванчик, решив устроить революцию в организме, то есть заставить работать нужные гены и вырастить волосы на голове. Однако добиться успеха ему не удалось. Сначала мешали посторонние мысли, а когда он от них избавился, позвонил Афанасий Вьюгин:
– Не разбудил?
– Нет, – выдохнул разочарованный Роман.
– Есть дело.
– Я… занят. До завтра терпит?
– Слышал поговорку? Бог изобрёл «сегодня», дьявол – «завтра». Я никогда не откладываю дела на завтра, и тебе того желаю.
– Что нужно?
– В Москву приехала из Дагестана террористка–смертница, поставлена задача обезвредить. Поможешь?
– Откуда вы знаете, что она приехала?
– Оперативная информация.
– А сами что?
– Я дал задание группе. – В голосе Афанасия прозвучала досада. – Никаких следов!
– Значит, это утка.
– В том–то и дело, что информация проверена по разным каналам. Шахидка здесь. Она русская, хотя и родилась в Дагестане, является сестрой убитого в прошлом году полевого командира.
– Я думал, война в Дагестане кончилась.
– Она будет продолжаться до тех пор, пока мы не уничтожим всё бандитское подполье, которое пополняется, к сожалению, совсем молодыми отморозками.
– Которые нигде не могут найти работу и учёбу.
– Ты прав, но с нас это ответственности не снимает и тревоги не отменяет. Смертница нацелена взорвать один из медицинских комплексов типа Склифа или нового онкоцентра в подмосковной Истре. Просканируешь?
– Что–то твои сенсы лыка не вяжут, – не выдержал Роман.
– Они тебя тоже сильно любят, – огрызнулся Афанасий. – Так что, ждать?
Роман отогнал мысль подольше помучить полковника, погрозил сам себе пальцем.
– Если что увижу – позвоню. – Стало интересно, сможет он справиться с заданием, какого ещё не выполнял. – Мне нужен список больниц.
– Речь идёт о крупных медицинских центрах. Могу сбросить список по почте.
– Хорошо.
Роман с сожалением провёл рукой по гладкому черепу, пообещал себе заняться восстановлением шевелюры в ближайшее время и заварил чай. Мысли о Даниэле приходили всё реже и реже, он наконец освободился от психологического гнёта, считая себя свободным от семейных обязательств.
Пока он с наслаждением пил чай с лимоном, компьютер сообщил, что пришло письмо от Вьюгина.
Крупных медицинских учреждений в Москве и области насчитывалось почти два десятка. Среди них были такие известные, как больница скорой помощи имени Склифосовского, научно–клинический центр отоларингологии, Бакулевский Российский научно–практический центр аудиологии, вирусологический центр научно–исследовательского института микробиологии в Сергиевом Посаде и несколько других.
Роман невольно покачал головой. Чтобы просканировать такое количество лечебных заведений, требовалось время и запас душевных сил. А справится он с задачей или нет, уверенности не было. Тем не менее просьбу Вьюгина надо было выполнять. Как говорилось в таких случаях: взялся за гуж – не говори, что не дюж.
Он подготовил себе питьё – кружку клюквенного морса, чай, дольки лимона, уселся поудобнее.
Итак, с чего начнём, висв?
Первым в списке значился отоларингологический центр на улице Саляма Адиля.
Роман внимательно вгляделся в представленные фотографии зданий центра, нашёл его на карте: берег реки Москвы, территория большая, подъехать можно с нескольких сторон – с Карамышевской набережной и с улицы. Охрана стандартная, как написал Афоня, что означает: пройти на территорию может каждый, а тем более женщина.
Вперёд, висв?
Он закрыл глаза, сосредоточился на психосферном расширении, как по–научному назывался процесс вхождения в ментал, представил комплекс клиники и вошёл в состояние п р о с в е т л е н и я.
