– Никогда не лги копу, даже отставному. Входи, входи! – Он потянул Оливию за руку. – Жаль, что Селии нет. У нее совещание. – Фрэнк провел ее в гостиную, убрал газету и смахнул со стула журнал. – Садись. Угостить тебя чем-нибудь?
– Нет, спасибо. – Грудь сдавило так, что было трудно дышать. – Я говорила себе, что сначала нужно позвонить. Но не позвонила. Просто пришла, и все.
Фрэнк видел, что она борется с собой.
– И правильно сделала. Я знал, что ты выросла, но по-прежнему видел тебя маленькой девочкой. Даже тогда, когда читал твои письма.
– А я всегда вижу в вас героя. – Она устремилась в его объятия. – Я знала, что мне станет легче. Знала, что, если увижу вас, все будет хорошо.
– Что случилось, Ливи?
– Много всего. Я не хотела думать об этом, но…
– Это из-за книги Ноя?
– Частично. А частично из-за него самого. Он ваш сын, – со вздохом сказала Оливия и закончила фразу: – Я не хотела думать об этом, говорила себе, что этого не будет, и все же поверила Ною, что так нужно. Мне будет трудно, но я справлюсь. Поговорю с ним. Но в свое время и по-своему.
– Ты можешь доверять ему. Я не понимаю его работу, но понимаю Ноя.
Оливия растерянно покачала головой.
– Вы не понимаете его работу? Как это? Он прекрасно пишет.
Фрэнк, в свою очередь сбитый с толку, присел на ручку кресла и уставился на Оливию.
– Не верю своим ушам. Разве так может говорить свидетель убийства?
– И дочь убийцы, – закончила она. – Именно поэтому я так и говорю. Я прочитала первую книгу Ноя, как только она вышла в свет. Разве можно было сопротивляться искушению, увидев на обложке его имя? – Потом Оливия спрятала книгу подальше в своей комнате, как будто чего-то стыдилась. – Я не ожидала, что мне понравится. – «Вернее, не хотела этого, – подумала она. – Хотела прочитать и осудить его». – Я до сих пор все еще не могу сказать, что мне это нравится, но понимаю то, что он делает. Берет самое злобное, самое ужасное, самое непростительное из преступлений. И честно изображает его именно таким.
Она помахала рукой, досадуя на собственное косноязычие и неумение объяснить.
– Когда вы слышите об убийстве по телевизору или читаете о нем в газете, то говорите «ах, это ужасно», а потом забываете. А Ной изображает его так живо, так реально, что после этого невозможно лечь и уснуть. Он берет каждого, кто имел отношение к этому делу, залезает ему в душу и описывает самые тайные и мучительные чувства этого человека. – Именно это и пугало ее больше всего. Умение Ноя срывать все покровы с человеческой души. – И тем самым прославляет работу, которой изо дня в день, из года в год занимался его отец. Вы – его идеал добра и справедливости.
«А мой отец – воплощение зла и порока», – подумала она.
– Ливи… – с трудом произнес Фрэнк. – Ты пристыдила меня. Оказывается, я был слепым.
– Вы увидите Ноя. Я боюсь говорить с ним. – Она прижала руку к груди. – Но не хочу, чтобы он знал об этом. Мне нужно быть с ним на равных. А это возможно только на моей территории. Завтра я возвращаюсь домой, так что ему придется снова приехать в Вашингтон. – Она снова улыбнулась, на сей раз более уверенно. – И еще одно, о чем я хотела вас попросить… Может быть, вы с миссис Брэди приедете к нам этим летом отдохнуть на пару недель? Мы многое перестроили. Я бы с удовольствием показала вам свой центр, и…
Она вдруг замолчала и прикрыла рот обеими руками, ошеломленная тем, что слова полились рекой, набегая одно на другое в стремлении скрыть правду.
– Ливи…
– Нет, все в порядке. Подождите минутку… – Она подошла к окну и сквозь штору посмотрела на улицу. – Он должен выйти на свободу через несколько недель. Вот я и подумала, что если вы будете там, хотя бы несколько дней после его… то все будет хорошо. Я не позволяла себе думать об этом, но срок приближается. Осталось всего несколько недель.
Оливия повернулась к Фрэнку, собираясь продолжить свою покаянную речь, но выражение его лица, плотно сжатые губы и хмуро сдвинутые брови заставили ее забыть обо всем.
– Что такое, Фрэнк?
– Насчет его освобождения. Мне сообщили об этом только сегодня утром. У меня остались кое-какие связи, и, когда появляются новости, касающиеся Тэннера, мне звонят. Так вот… Учитывая его состояние здоровья, хорошее поведение, переполненность тюрьмы, близость окончания срока и прочее… – Фрэнк поднял руку и бессильно уронил ее.
– Они выпускают его раньше, да? Когда?
Оливия не сводила с него огромных испуганных глаз. Именно так смотрел на Брэди ребенок, спрятавшийся в шкафу. Но на этот раз Фрэнку было нечем смягчить удар.
– Две недели назад, – сказал он ей.
* * *
Зазвонил телефон, и Ной, с головой ушедший в работу, зло чертыхнулся. Не обращая внимания на второй звонок, он посмотрел на последнюю написанную им строчку и попытался восстановить потерянный ритм.
После третьего звонка он обеими руками схватил трубку телефона, сдуру принесенного в кабинет, сжал ее так, словно хотел задушить звонившего, и рявкнул:
– Что надо?
– Только попрощаться.
«Попрощаться…»
– Лив… Подожди, не вешай трубку, черт побери! Ты два дня не отвечала на мои звонки, а теперь застала меня в неподходящий момент.
– Я была занята. Вижу, что и ты тоже. Поэтому…
– О’кей, о’кей, извини. Это было грубо. Я подонок. Сию минуту надеваю на себя власяницу. Ты получила мои сообщения? – «Которых было, наверное, десять тысяч», – подумал он.
– Да. Но до сих пор у меня не было времени ответить. Да и сейчас у меня всего минута. Уже объявили посадку.
– Посадку? Что? Ты в аэропорту? Уже улетаешь?
– Да. Мои планы изменились. – Отец вышел из тюрьмы. А вдруг он уже в Лос-Анджелесе? Вдруг он первым делом отправился сюда? Она потерла губы и постаралась, чтобы голос звучал непринужденно. – Мне нужно вернуться, и я подумала, что должна сообщить тебе об этом. Если ты все еще хочешь взять у меня интервью для своей книги, позвони на базу. А лучше прямо в центр.
– Поменяй билет на утро. Оливия, одна ночь ничего не изменит. Я должен увидеть тебя.
– Ты знаешь, где меня найти. Мы договоримся о времени, наиболее удобном для нас обоих.
– Я хочу… – «Тебя, – подумал он. – Все полетело к чертовой матери. Уже во второй раз». – Книга – не единственное, что есть у нас общего. Поменяй билет. – Он торопливо нажимал на клавиши, сохраняя данные и заканчивая работу. – Я выезжаю.
– Я не хочу оставаться здесь, – бесстрастно ответила она. – Улетаю домой. – Туда, где безопасно. Туда, где она сможет дышать. – Если хочешь получить интервью, приезжай на базу. Сегодня это последний рейс. Я улетаю.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
