Командир 38 пехотной дивизии, обороняющей Бургас, генерал-майор Слуцкий, получив сообщение разведки о подходе крупных сил турок, своей властью задержал в порту шесть разгрузившихся пароходов. Их морские трех дюймовки были совсем не лишними в обороне города против превосходящих сил противника. Для корректировки их огня на один из кораблей протянули телеграфную линию из штаба дивизии. Такие же линии соединяли штаб дивизии со штабами полков и штабами артбатальонов.
Над городом повисли 6 воздушных шаров артиллерийских корректировщиков. Седьмой шар предназначался для заместителя командира дивизии. Однако, Слуцкий решил лично подняться на шаре, чтобы лучше видеть картину боя. С ним поднялись аэронавт, телеграфист и корректировщик. Включая время от времени газовую горелку, аэронавт поддерживал 250 метровый якорный трос в натяжении. Все прочее шары комдив приказал поднять на 200 метров, чтобы ничто не заслоняло ему вид на поле сражения.
Примерно в середине оборонительного полукруга располагалось обширное Бургасское озеро шириной в четыре версты, разрезающее линию обороны на две части. Северная часть линии имела длину в две версты и оборонялась одним полком. Южная часть длиной четыре версты оборонялась двумя полками.
Дивизионный артполк генерал разделил на дивизионы. Каждый дивизион поддерживал один пехотный полк. Впрочем, дальнобойности трехдюймовых пушек, равной шести верстам, хватало, чтобы достать до любой точки оборонительного периметра. Морские трехдюймовки, которых на шести пароходах стояло 12 штук, стреляли на 8 верст.
Мехмет-Али-паша, не смотря на свое четырехкратное численное превосходство, решил применить тактическую хитрость. Он решил обмануть русских ложной демонстративной атакой, нанося главный удар в другом месте. Против длинной южной линии русских он сосредоточил все силы ополчения — 22 тысячи воинов и 5 тысяч башибузуков. Там же решил использовать 36 старых бронзовых и чугунных пушек.
Когда же русские стянут все свои резервы для отражения демонстративной атаки, нанести главный ударпо короткой северной оборонительной линии силами регулярных полков и резервистов: это 20 тысяч человек при 24 новых стальных орудиях.
Всем солдатам перед боем зачитали приказ паши: «Правоверным воинам Аллаха ворваться на русские позиции и беспощадно истребить всех неверных, осмелившихся вторгнуться на исконные османские земли. А кто побежит с поля боя, тот должен быть убит своими же товарищами.»
БашибузукамСулейман-Али приказал ворваться в порт и захватить все русские корабли. А если правоверные побегут с поля боя, рубить их беспощадно. Ибо такова воля Аллаха.
С рассветом 18 июля в трех верстах от русских окопов начали строиться турки. Большая их часть строилась против левого фланга. Однако, в бинокль Слуцкий видел, что эта масса состоит из разномастно одетых ополченцев. Строящиеся против правого фланга войска имели единообразную форму регулярных войск и резервистов. Они и построились быстрее, но остались в неподвижности. Строились они по 200 человек в шеренгу развернувшись, на 300 шагов по фронту. Примерно сотня шеренг развернулась на полверсты в глубину.
Старая наполеоновская тактика атаки колонной батальонных каре, однако слегка усовершенствованная, строй разомкнут на сажень по фронту и на пару саженей в глубину, подумал комдив. А всего их здесь тысяч двадцать, прикинул он.
На левом фланге толпа начала приобретать признаки строя. Здесь турки разворачивались шеренгами по три сотни на фронте в версту. В глубину их тоже было порядка сотни шеренг. За пехотой маячили тысяч пять конных башибузуков. Наконец, к восьми часам утра эта колонна выстроилась. В турецком лагере взревели трубы и мерно ударили барабаны. На левом фланге колонна турок сдвинулась с места. Одновременно из-за спин пехоты на рысях вынеслись артиллерийские упряжки. Подскакав на версту к русским окопам, артиллеристы отцепили пушки и принялись готовить их к стрельбе.
Слуцкий отдал приказ дивизионным артиллеристам подавить артиллерию противника. Телеграфист застучал ключом. Через несколько минут грохнули батареи дивизионных трехдюймовок. Артиллеристы дали с десяток залпов. После чего, целых орудий у турок не осталось. На месте их позиций лежали опрокинутые пушки, убитые лошади и солдаты.
Прошлогодние учения, которые Слуцкий прошел командиром полка, убедили его в небывалой мощи новейшей русской артиллерии: нарезных пушек, ракет, минометов и пулеметов. А также в могуществе новых взрывчатых веществ, которыми начинялись снаряды. Поэтому, он намеревался выиграть сражение одной артиллерией и стрелковым огнем, без штыковых схваток.
В порту к этому времени накопилось 6 тысяч тонн патронов и артиллерийских снарядов всех типов. Пароходы подвозили боеприпасы быстрее, чем интендантские службы корпусов могли их вывозить. Так что, снаряды и патроны можно было не экономить.
По его команде корабельная артиллерия должна подавить наблюдательные и командные пункты противника, а затем громить его лагерь и обозы.
Стрелки и пулеметчики должны подпустить турок на двести шагов, а затем начать расстреливать их в максимальном темпе.
Минометчикам он приказал обрабатывать наступающего противника на удалении 500 — 1000 шагов. Ракетчикам — на удалении 1000 — 2000 шагов, полковым пушкам — на удалении 2000 — 2500 шагов, а дивизионным артиллеристам — от 2500 шагов и дальше. Таким образом, можно будет накрыть наступающие войска на всю глубину их расположения.
Бегущего противника приказал расстреливать до тех пор, пока позволяет дальнобойность орудий.
Когда турки приблизились на версту, снова взревели трубы, барабаны резко ускорили ритм, турки перешли с мерного шага на бег. Раздалось грозное: «Аллах акбар!». С высоты воздушного шара это было красиво. Волнуясь, как море, бежали шеренги, сверкали на солнце штыки.
На правом фланге турки сдвинулись с места и пошли в атаку. Их артиллерия тоже попыталась выдвинуться на боевые позиции. Впрочем, она была сразу разгромлена дивизионными артиллеристами.
Вот теперь пора, подумал генерал-майор и отдал приказ корабельной артиллерии открыть огонь. Телеграфист отстучал приказ в штаб. Оттуда его передали телеграфом на пароход, капитан которого флажным семафором оттранслировал его всем кораблям.
Корабельные трехдюймовки начали расстреливать все подозрительные точки: холмы, на которых маячили группы турок, высокие здания в ближайших к городу селах. И даже минареты трех мечетей, на которых могли сидеть наблюдатели. Руководство сражением со стороны всех турецких военачальников было полностью подавлено.
Как и было приказано, на дистанции 200 шагов открыли огонь пулеметчики и стрелки. 12 пулеметов развили свою полную скорострельность — по 200 выстрелов в минуту. Пулеметчики наводили свои грозные машины прямо по передней шеренге, поворачивая сшестеренные стволы своих орудий вправо — влево. Передние шеренги турок падали, как зеленая трава под острой косой.
Стрелки, согласно приказа, выставили прицелы винтовок на 500 шагов, так что, пули перелетали через головы первых шеренг и поражали турок в глубине строя. Три тысячи стрелков прицельно выпускали 14 тысяч пуль в минуту. Треск выстрелов слился в единый непрерывный рёв.
Грохнули полковые и дивизионные пушки, захлопали минометы. Оставляя дымные хвосты, с устрашающим свистом полетели на турок ракеты.
Среднюю и хвостовую часть турецкой колонны заволокло пылью и дымом разрывов. Минометчики и полковые артиллеристы стреляли осколочными снарядами, ракетчики — осколочными и шрапнельными.
Дивизионные трехдюймовки густо засыпали конницу, видневшуюся за пехотой, шрапнелью. Сотня снарядов в минуту, десять тысяч круглых свинцовых пуль.
Под этим ураганным огнем турки выдержали около десяти минут, поскольку, были ошеломлены и продолжали бежать вперед, перепрыгивая через тела павших товарищей. Затем, в ужасе от потерь, побежали назад, бросая оружие. Башибузуки побежали тоже.
Однако, наступающие на правом фланге турки, ничего этого не видели. Только, слышали канонаду. Они продолжали идти вперед, навстречу своей участи. Через четверть часа и эта колонна турок тоже подверглась массированному стрелковому и артиллерийскому удару и была почти полностью уничтожена.
