Вторая рота, продвигаясь вслед за первой, будет досматривать дома и уничтожать оказывающих сопротивление турок, брать в плен бросивших оружие, а также забирать все оружие, обнаруженное в домах. В первом эшелоне отряда роты будут идти попеременно.
Если же приданными средствами подавить сопротивление противника не удается, подходить вдоль стен и забрасывать очаги сопротивления гранатами. Если же и в этом случае захватить башню или дом не удается, отряду отходить от башни на сотню шагов и обозначить ее сигнальными ракетами красного огня. По такой упорной цели ударят гаубицы.
Общая директива войскам осталась прежней: всех оказывающих сопротивление уничтожать артиллерией вместе с домами, в которых они засели. В ближний бой, по возможности, не вступать.
Конечной целью наступления всех отрядов будет султанский дворец. Все иностранные посольства было приказано блокировать. Эта задача возлагалась на 12 оставшихся в резерве стрелковых рот. Им было приказано в посольства никого не впускать и никого не выпускать, вплоть до особого распоряжения. Обстреливать посольские здания артиллерией было запрещено. В случае стрельбы по войскам с территории посольств, подавлять стрелков прицельным винтовочным огнем.
Султанский дворецблокировать и начать переговоры, поскольку султана нужно взять живым, как и членов Дивана. Чтобы было, кому подписывать мирный договор. Султан и его визири, почувствовав на своей шкуре силу русского оружия, в дальнейшем будут вести себя смирно.
А в случае гибели султана в Анатолии наверняка начнется смута, в результате которой к власти придет неизвестно кто. Однако, внешние стены султанского дворца — Топкапы, можно будет и разрушить, при необходимости. Для этого была подготовлена специальная команда минеров. Однако, командирам отрядов было приказано без команды штурм дворца не начинать. Михаил собирался сначала предложить Султану почетную сдачу в плен.
Срок ультиматума истекал 30 июля в 11 часов. С утра над русскими позициями во множестве поднялисьаэростаты корректировщиков. Сам Михаилподнялся на шаре выше всех, на 250 метров. Весь город лежал перед ним как на ладони.
За прошедшие дни саперы взорвали все дома посада, стоящие между артиллерийскими позициями и стенами города, так что расчеты имели возможность стрелять прямой наводкой. Пушки стояли открыто, поскольку старинные орудия турок до них добить не могли.
За Босфором на возвышенностях тоже стояли гаубицы и полковые пушки. При необходимости они могли подключиться к обстрелу объектов, расположенных ближе к проливу. Над ними тоже висели аэростаты корректировщиков. В частности, оттуда просматривался и султанский дворец.
Поскольку до 11 часов никакой реакции турок на ультиматум не последовало, Михаил приказал: «Открыть огонь!» Телеграфист быстро отстучал ключом. С фронтового командного пункта взлетела красная ракета. И грянул залп! 24 пятидюймовки и 72 трехдюймовки залпом ударили по стенам. Хотя шар командующего фронтом висел на высоте 250 метров в 500 шагах за артиллерийской позицией, грохот залпа больно ударил по ушам. Корзина ощутимо закачалась.
Снаряды можно было не экономить. За прошедшие дни флот выгрузил в порту Галаты, невдалеке от Стамбула, две тысячи тонн боеприпасов, которые уже были доставлены на позиции артиллерии.
Звук выстрелов бездымным порохом был звонким и хлестким: «Банг!», в отличие от привычного турецким артиллеристам протяжного грохота черного пороха: «Бу-ум!» Попадание снарядов гаубиц в стену, сложенную из блоков известняка произвело эффект, ошеломивший наблюдателей. Стальные 20-килограммовые фугасные снаряды, выпущенные с большой скоростью под основание первой стены, проникали глубоко в стену и в грунт под ней, а взрыв 3 килограммов тротила, которым они были начинены, превращал в щебень несколько кубометров кладки. Так что, залп дивизиона гаубиц сразу вырвал из первой стены два куска метров по 10 длиной по обе стороны от взорванного турками моста через ров. Обломки стены и грунт рухнули в ров.
Через две минуты артиллеристы сделали следующий залп прямо в грунт под обрез края рва. Поскольку противоположный берег рва был на два метра выше ближнего берега, весь этот грунт тоже свалился в ров. Расчеты стреляли редко, чтобы не перегревать стволы орудий.
Разбив первую стену и устроив пологий подъем из рва, гаубичники изменили прицел и сделали пологим склон на следующих десяти метрах с обеих сторон от моста. Так пролом расширили на 50 метров в обе стороны от стены.
Затем, огонь перенесли на вторую стену. Два десятка метров стены тоже рухнули после первого же попадания снарядов. Следующий залп обвалили часть грунта от подножия второй стены. Осыпь из обломков стены и грунта сформировала более — менее пологий подъем на высокий уровень грунта за второй стеной. Затем артиллеристы перенесли огонь на соседние участки стен.
С третьей стеной артиллеристам пришлось повозиться. Чтобы превратить десятиметровый участок стены в груду щебня, им пришлось сделать восемь залпов. Через два часа вместо стен на полсотни метров в обе стороны от воротных башен образовались проломы с вполне проходимым для пехоты углом наклона осыпей из обломков стен и грунта.
Затем настала очередь воротных башен. Для их полного уничтожения потребовалось 5 — 7 дивизионных залпов. Дольше всего сопротивлялась обстрелу массивная башня Золотых ворот, в свое время послужившая образцом для Золотых ворот Киева и Владимира. Чтобы разбить ее, потребовалось 10 залпов.
Тем временем расчеты трехдюймовок выравнивали верх третьей стены. Одно попадание снаряда выносило кусок заборола метра три длиной, и сносило стоявшую за ним пушку. К тому времени, когда гаубицы уничтожили ворота, стены и башни крепости были очищены от заборолов и артиллерии на версту от проломов. Сложенные из блоков мягкого известняка стены не представляли никакой проблемы для новейших русских пушек. Они разбивали даже гранитные стены кавказских крепостей.
Уничтожив заборолы, полковая артиллерия перешла на шрапнель, разрывавшуюся в воздухе за стенами, очищая прилегающие к стенам участки от живой силы противника.
Саперные роты пошли к рву и без помех принялись засыпать его фашинами и мешками с грунтом. К 3 часам дня рвы перед проломами были полностью засыпаны.
В проломы поочередно начали входить штурмовые отряды. Саперы выложили досками подъемы и помогли артиллеристам перетащить через проломы полковые пушки.
Через город отряды продвигались медленно, методично подавляя массированным ружейным и артиллерийским огнем все очаги сопротивления. Деморализованный противник попыток контратаковать не предпринимал. Ополченцы массами сдавались в плен. К 8 часам вечера весь город был взят. Штурмовые отряды по всему периметру плотно окружили дворец Султана.
Командующий штурмом генерал Радецкий приказал прекратить огонь и направил к воротам дворца парламентера под белым флагом с барабанщиком и горнистом. Назначенный парламентером подполковник Скобелев передал вышедшему из ворот офицеру бостанджи письменные предложения командующего русскими войсками Великого князя Михаила Николаевича.
В случае добровольной сдачи на милость победителя Султану, визирям Дивана, всем придворным чинам и воинам, оказавшимся во дворце, гарантировалось сохранение жизни и личного имущества. Однако, все они становились пленниками.
После согласования Диваном и подписания Султаном и мирного договора на условиях императора Александра, переданных ранее через послаМахмуд-Али-пашу, всем им возвращалась свобода и предоставлялся свободный путь в Анатолию под охраной русских солдат. Боевые действия в этом случае прекращались, войска останавливались на занятых позициях.
В случае отказа Михаил обещал взять дворец штурмом. Войскам будет дан приказ о наступлении в Грецию, в Сирию и в Анатолию. На размышление давался один час.
В тронном зале Топкапы закипели страсти. Часть визирей заявили, что невместно правоверным принимать от неверного такие унизительные условия. Лучше почетная смерть в бою с последующим попаданием в райские сады к гуриям. Фуад-паша и другие здравомыслящие члены Дивана предлагали подписать договор, с тем, чтобы получив свободу и помощь от западных держав, снова начать войну.
