Когда будет очищена Гульзакандра, самый обильный источник мировой скверны иссякнет, но Мелькарт знал, что как бы тщательно ни была проведена чистка, она не положит конец вечной войне. Всегда будет необходимость в таких организациях как Инквизиция и в таких людях как Раган Баалберит — разумеется, подчиняющихся более разумным людям. Ведь необходимо поддерживать и повседневную жизнь государства, и задачи управления слишком обширны и сложны, чтобы доверить их идейным фанатикам.
Мелькарт внезапно вздрогнул, когда камень, брошенный из темного переулка, ударил в окно, в которое он смотрел. Телохранитель, сидевший рядом с ним, вскочил, но вскоре сел обратно на сиденье, увидев, как один из мотоциклистов эскорта свернул в переулок, чтобы убедиться, что серьезной угрозы нет.
Через секунду мотоциклист вернулся. Мелькарт через заднее стекло увидел, как он просигналил своим спутникам, что все в порядке.
Автомобилю не было нанесено серьезных повреждений, но это оскорбление наполнило Мелькарта внезапной яростью. Вероятно, камень бросил непослушный ребенок, без всяких мотивов кроме простого хулиганства, но этот признак неуважения казался еще более ужасным, чем неблагодарность. Эти жалкие туземцы не представляют, сколь многим они обязаны Империуму? Они не понимают, насколько обогатили имперские колонисты их убогую культуру, не говоря уже о просвещении, которое коренным образом изменило ход событий в борьбе с ужасной скверной Хаоса? Как могут они не признавать очевидное превосходство имперцев в поведении и нравственности? Неужели они настолько глупы, чтобы снова желать власти повелителей шабашей, которые не только приносили их в жертву своим нечестивым богам, но и всячески приветствовали их постепенное превращение в безумных чудовищных мутантов?
— Возможно, Баалберит частично прав, — прошептал губернатор, ощущая необычный момент великодушия, продолжая смотреть в заднее окно. — Единственное, за что стоит сражаться — имперские идеалы, и это было бы куда легче, если бы мы не были отрезаны от наших братьев, путешествующих среди звезд. Если бы только Баалберит мог понять, что я — лучшее олицетворение этих идеалов в нашем мире, мы могли бы быть друзьями, а не соперниками!
— Ваше превосходительство? — произнес обычно молчаливый Торольд, на случай, если реплика губернатора была обращена к нему.
— Там что, третья машина, Торольд? — спросил Мелькарт, вдруг разглядев свет фар на дороге позади мотоциклиста, который временно отделился от эскорта. — Я думал, Форх посадил других охранников в свою.
Телохранитель обернулся, устремив взгляд во мрак.
— Да, ваше превосходительство, — сказал он. — Похоже, это еще одна машина. Прикажете остановить ее?
— Пока не надо. Сначала выясним, кто в ней. Прикажи своему вокс-связисту впереди запросить, чья это машина.
Приказ был передан через стеклянную стенку, отделявшую заднюю часть салона губернаторской машины от передних сидений. Спустя несколько секунд пришел ответ.
— Это машина Верховного Инквизитора, ваше превосходительство, — доложил Торольд.
— Что? — Мелькарт был ошеломлен. — Куда он направляется?
Прошла еще минута, казавшаяся гораздо длиннее предыдущей, прежде чем пришел второй ответ — на этот раз прямо от вокс-связиста, сидевшего рядом с водителем.
— Он говорит, что едет помочь вам, ваше превосходительство, — доложил телохранитель. — Как только он услышал о вашем героическом предприятии, он решил, что необходимо гарантировать вам свою полную поддержку и разделить с вами опасность.
Мелькарт с неловкостью осознал, что его нижняя челюсть отвисла. Он захлопнул рот и, скрипнув зубами, стал обдумывать ситуацию.
На секунду он задумался, не мог ли Керфоро быть перевербован, но потом решил, что инквизитор, вероятно, узнал о его импровизированном плане благодаря бдительности собственных агентов. И должно быть, Баалберит отреагировал мгновенно, действуя столь же стремительно, как и сам Мелькарт. Понимая, какую игру затеял Мелькарт, и как решительно он действует, Баалберит отреагировал машинально — и очень опрометчиво.
«Он играет мне на руку!», — подумал Мелькарт. «Ускорить мой вылет было поистине гениальной мыслью!».
Мелькарт видел лишь преимущества в том, чтобы позволить Баалбериту «разделить опасность» воздушного путешествия — если, конечно, свита губернатора будет превосходить свиту инквизитора как минимум вдвое. Если после возвращения в Калазендру народу станет известно, что экспедиция губернатора понесла потери в Гульзакандре, разве это не продемонстрирует его храбрость и истинную степень его триумфа по возвращении? А какие торжественные похороны он устроит героически погибшему Верховному Инквизитору, чья жизнь оборвалась столь трагично…
— Сколько дополнительных мест останется на борту самолета после того, как погрузятся наши люди? — спросил Мелькарт у Торольда.
— Столько, сколько вы пожелаете, ваше превосходительство, — быстро ответил телохранитель, мгновенно сообразив, что задумал его шеф. — Мы можем рассчитывать, что техномагистр Солдрон установит такой лимит свободных мест, сколько вы предложите.
— Хорошо — передай ему приказ обеспечить, чтобы наши люди превосходили свиту Баалберита втрое. Скажи ему, пусть извиняется перед Баалберитом как угодно, но придумает достаточно важных причин, почему на борту не хватит места больше чем для пары его головорезов. Пусть он решит этот вопрос до того, как мы приедем.
— Да, ваше превосходительство, — ответил Торольд, подвинувшись вперед, чтобы взять трубку вокс-аппарата у своего коллеги.
Ухватившись за эту неожиданную возможность, Мелькарт откинулся на сиденье, обдумывая дальнейшие планы. Он был изумлен, что Баалберит вообще задумался о том, чтобы присоединиться к нему на борту самолета, несмотря на свою боязнь высоты, но теперь, когда эта возможность появилась, Мелькарт больше всего опасался того, что Баалберит в последний момент поддастся своему страху и откажется лететь. «Вот это будет настоящее разочарование», подумал он. Было бы разумно отложить всякие проявления враждебности, пока самолет не приземлится в Гульзакандре. Кроме того, будет весьма забавно, если окажется, что Баалберит так же плохо переносит полет на самолете, как пребывание на высоком балконе — но как только они окажутся на чужой земле… на вражеской земле… будет легко раз и навсегда избавиться от этой занозы, и придумать историю, которая еще больше послужит в его пользу…
— Ваше превосходительство, похоже, никаких проблем не предвидится, — доложил Торольд. — Очевидно, Верховный Инквизитор покинул свои апартаменты в спешке. Он уже сказал техномагистру Солдрону, что с ним будут только три человека — и только один из них вооружен. А у нас восемь хорошо вооруженных людей, плюс пилот и вокс-оператор, оба абсолютно надежные люди. Но зачем он это делает, ваше превосходительство? Ведь он должен понимать, что это самоубийство?
— Должен понимать? — задумался вслух Мелькарт. — Возможно, и нет. Может быть, он действительно не представляет себе, как обстоят дела. Или, возможно, он просто в отчаянии. В любом случае, все складывается в нашу пользу. Император воистину любит нас, Торольд — да славится имя Его!
— Хвала Императору, — отозвался Торольд.
Даже когда Мелькарт приехал на аэродром и обнаружил то, о чем не подумал спросить раньше, он по-прежнему торжествовал, по-прежнему был убежден, что находится под покровительством богов. «В конце концов», подумал он, «когда самолет взлетит, единственное, что будет иметь значение — количество стволов на борту и верность тех, кто их носит».
Как сможет помешать его планам тот факт, что Раган Баалберит кроме телохранителя решил взять с собой священника и псайкера?
Разве не было величайшим подарком судьбы для будущего правителя мира, что тот самый псайкер, который был так близок к тому, чтобы установить контакт с Имперским флотом, окажется в руках Орлока Мелькарта вместе с его беспокойным повелителем — Верховным Инквизитором Раганом Баалберитом?
Глава 17
Когда Гицилла вернулась в дом, Дафан остался снаружи. Он сказал себе, что будет «нести дозор», но и сам не верил в это. Он знал, что когда Нимиан — или Сатораэль — вернется, не будет необходимости предупреждать Гавалона о его появлении.
И поэтому он оказался полностью застигнут врасплох, когда услышал шум приближающихся грузовиков.
Дафану как-то не приходило в голову, что солдаты, занявшие деревню, могли отправиться выяснять, что случилось с их товарищами, или что, обнаружив следы боя у пруда, они могли найти следы, оставленные грузовиком, который угнала Гицилла, и, следуя по ним, найти этот грузовик, оставшийся без горючего — и в результате имперские солдаты продолжили бы следовать по дороге, желая узнать, что стало с водителем грузовика. Но как только Дафан убедился, что это действительно приближаются грузовики, он мгновенно осознал, что все это было очевидно, и он был глупцом, если не ожидал этого.
