Несмотря на особое положение, которое всегда занимала внешняя разведка, военное командование в Кабуле очень осторожно относилось к информации, исходившей от сотрудников этого ведомства. Они нередко ориентировались только на свои интересы. Пытаясь защитить честь мундира, люди из внешней разведки иногда умудрялись даже объективные данные радиоперехвата и аэрофотосъемки интерпретировать таким образом, чтобы подтвердить выводы, к которым пришли их московские начальники. В таких случаях представитель КГБ СССР докладывал в Москву имевшиеся у него сведения, даже не проинформировав о них командование 40-й армии.
Порой нездоровая конкуренция разведорганов разной принадлежности и отсутствие согласованных действий приводили к тому, что о якобы готовящихся или уже начавшихся акциях душманов мы узнавали из Москвы. При этом командование 40-й армии обвиняли в том, что оно не владеет ситуацией и не знает о происходящем у него чуть ли не под боком. Как правило, позже, при более внимательном анализе и детальной проверке, выяснялось, что сведения сотрудников КГБ СССР, мягко говоря, не соответствуют действительности.
Такие ситуации возникали с удручающим постоянством и создавали определенную напряженность между военными разведчиками и их коллегами из Комитета госбезопасности.
Характерной особенностью информации ГРУ Генерального штаба являлась прежде всего ее достоверность. Каждый полученный факт офицеры военной разведки проверяли и перепроверяли по нескольку раз. Разветвленная и многоступенчатая система сбора данных и их анализа, в которой были задействованы тысячи кадровых военнослужащих, агентов и осведомителей, позволяла достаточно быстро выявлять дезинформацию. Иначе обстояли дела в других ведомствах, которые имели свои представительства в Кабуле. Нередко тот или иной сотрудник оказывался монопольным держателем информации. Имея непосредственную связь с агентурным источником и получая от него данные, разведчик не мог проверить их объективность. Я не исключаю, что некоторые доклады разведки, ложившиеся на стол большим московским начальникам, на самом деле оказывались бредом какого-нибудь обкурившегося анашой душмана.
В последующем разведчики стали кооперироваться между собой. Начиная примерно с 1985 года в штабе 40-й армии ежедневно проводились координационные совещания. На них присутствовали военные разведчики и представители аналогичных служб КГБ, МВД и советского посольства. Все полученные данные разбирались и анализировались совместно. После этого определялись, чему верить, а чему нет.
Объединение усилий разведывательно-аналитических служб в значительной степени способствовало выработке своевременных и, что немаловажно, выполнимых рекомендаций руководству.
Военно-воздушные силы
За всю историю существования Советского Союза 40-я армия оказалась единственной, которая имела в своем составе военно-воздушные силы. Причем достаточно мощные. Они насчитывали большое количество самолетов и вертолетов различного назначения. Две трети из них были ударными. Основная группировка ВВС 40-й армии базировалась в Баграме. Активно использовались аэродромы в Шинданде и в Кандагаре.
Каждой из трех мотострелковых и 103-й воздушно-десантной дивизии были приданы вертолетные эскадрильи. Вертолетные отряды из состава 50-го отдельного смешанного авиационного полка усиливали 66-ю и 70-ю отдельные мотострелковые бригады в Джелалабаде и в Кандагаре, а также батальоны специального назначения.
Укомплектованность армейской авиацией была высокой. Мы располагали необходимым количеством боевых вертолетов Ми-24 различных модификаций. Наряду с ними активно использовались транспортно-боевые и транспортные машины Ми-8Т. Примерно с 1985 года 40-я армия получила вертолет Ми-8МТ. Это очень надежные машины, с мощным вооружением. По своим характеристикам они не уступают боевым вертолетам. Усовершенствованный двигатель позволял экипажу подниматься на высоту до пяти тысяч метров, имея на борту более двух тонн груза.
Отличная подготовка позволяла летному составу выполнять поставленные задачи в тяжелейших климатических, географических и боевых условиях. Почти две трети наших застав были расположены высоко в горах. Для снабжения находившихся на них подразделений боеприпасами, продовольствием, водой, почтой и всем остальным мы могли использовать только вертолеты. В любых ситуациях — будь то обычный разведывательный вылет или обеспечение боевых действий в Панджшере — офицеры ВВС 40-й армии действовали мужественно и профессионально.
Армейская авиация мастерски осуществляла высадку десанта. Проводилась она, как правило, под шквальным встречным огнем душманов. Во время некоторых операций вертолетчики по пять-шесть раз в день поднимались в горы на высоту три — три с половиной тысячи метров. Площадок для приземления, конечно же, не было. Подразделение высаживалось в течение двадцати-тридцати секунд, пока вертолет зависал, касаясь одним шасси скалы или небольшого выступа.
В ходе боевых действий летчики выполняли огромный объем задач. Кроме высадки десанта, офицеры ВВС армии доставляли в районы проведения операций боеприпасы, медикаменты, эвакуировали больных, раненых и убитых. В частях Ограниченного контингента советских войск в Афганистане с первого дня действовал приказ о том, что ни один военнослужащий — контуженый ли, раненый или убитый — не должен оставаться на поле боя. Все, в том числе и тела погибших, должны быть найдены и вывезены. За всю свою продолжительную службу в Афганистане я не помню случая, чтобы мы хоть раз оставили на произвол судьбы офицера или солдата. Порой возникали ситуации, когда для поисков военнослужащих мы были вынуждены даже возобновлять боевые действия.
Именно так произошло в ущелье Анардара, провинция Фарах, в 1981 году. Тогда во время проведения операции мы потеряли пять человек. Никто не знал, где они находятся. Позже выяснилось, что во время боя они оказались в стороне от основного ядра роты. В горах душманы их зажали. Завязался долгий и тяжелый бой. Из пяти человек четверо были убиты, в живых остался только один.
Несколько часов мы не могли обнаружить эту группу. Поиски осложнялись тем, что солдаты не имели средств связи и не могли вызвать помощь. Они были найдены лишь благодаря вертолетчикам.
Боевые действия были продолжены только с одной целью: эвакуировать наших солдат. Пришлось высадить десант в составе нескольких подразделений, для того чтобы заблокировать район и очистить его от душманов. К сожалению, при этом мы потеряли убитыми еще двух человек. В бою от смерти никто не застрахован. Возобновляя операцию, мы понимали, что вряд ли удастся избежать новых жертв. Но вместе с тем мы не имели права оставить, бросить на поле боя даже тела наших людей.
