Дима, выйдя из кабинета матери, с облегчением вздохнул и вернулся в класс. После уроков, стараясь не попасть на глаза матери, он пошел домой. Отец, увидев веселое лицо сына, сказал:
— Вижу, у тебя настроение хорошее.
— Ты угадал. Когда мама придет, у тебя тоже настроение поднимется.
Тот уловил в голосе сына иронию.
— Может, расскажешь, в чем дело?
— Нет, мама расскажет лучше.
— Ладно, дело твое, садись, а то обед остынет.
За обедом Дима рассказывал смешные истории из жизни школы. Он знал, что отцу приятно слушать его, и, чтобы разогнать его одиночество, не переставал говорить. После обеда, сделав уроки, закинул за плечи спортивную сумку, подошел к отцу, который сидел как всегда на своем «посту» у окна.
— Папа, я пошел.
Алеша заметил, что сын одет в спортивную форму, и удивленно спросил:
— Ты что, в таком виде на музыку пойдешь?
— По музыке, папуля, у меня начались бессрочные каникулы.
— Как тебя понять?
— Я бы объяснил, но, к сожалению, нет времени. На эту тему поговорим вечером, когда придет мама.
— И все-таки, куда ты идешь?
— На самую хорошую музыку, папуля!
Алексей закрыл за сыном дверь, пошел на кухню, сел на свое привычное место, выглянул на улицу. Из подъезда показался сын. Дима, повернув голову, помахал отцу и быстрыми шагами направился к автобусной остановке. Не прошло и десяти минут, как Алексей увидел жену. Так рано Настя редко приходила домой. Возле подъезда по привычке приподняла голову, мельком бросив взгляд на мужа, скрылась в подъезде. Приветственной улыбки на лице жены Алексей на этот раз не увидел и вспомнил разговор с сыном. «Наверное, Димка опять что-то выкинул».
Войдя в прихожую, Настя с ходу спросила:
— Где он?
— На музыку ушел.
— На какую музыку? — возмутилась Настя и в упор посмотрела на мужа. — Только без обмана. Ты знал, что Дима бросил музыку?
Алексей растерялся. Его молчание она восприняла по-своему.
— Я так и знала! Ты со своим сыночком по отношению ко мне поступил очень плохо. Честно говоря, такого не ожидала!
— Настя, я ничего не понял! Объясни, что случилось?
— Дима больше музыкой не занимается.
— Я это уже понял, но почему ты с таким подозрением посмотрела на меня? Ты подумала, что я об этом знал и скрывал от тебя?
Настя хотела ответить «да», но, увидев его глаза, поняла, что он тоже не знал. Она рассказала о встрече с директором музыкальной школы. Когда она замолчала, Алеша покачал головой.
— Это напоминает мне мое детство. Когда-то и я тайком от матери ездил в город, в спортивную школу. Когда она об этом узнала, всыпала на всю катушку… Сына не ругай. Все равно из него бы музыкант не получился. Представь себе: гренадер сидит за пианино и развлекает публику. Мне даже за него было бы неудобно… Интересно, каким спортом он занимается?
— На самбо ходит, чтобы кости ломать, — недовольно отозвалась Настя.
— Зря ты так плохо думаешь об этом спорте. Самбо означает са-мо-обо-ро-на.
— От кого же он собирается само-обо-роняться?
Алеша с упреком посмотрел на нее.
— Ты что, думаешь на свете мало подонков? С каждым годом их становится все больше и больше. Ты же сама рассказываешь, какие у тебя дети в школе. Самбо ему еще пригодится. Пошли обедать, сегодня я для тебя новое блюдо приготовил, Диме очень понравилось.
— Спасибо, но мне не хочется.
Он грустно посмотрел на нее.
— Зря, а я так старался для тебя. — Опираясь на костыли, Алексей пошел на кухню.
Насте стало жалко его и немного погодя она пошла туда же. С опущенной головой он сидел за столом и, когда жена вошла, даже не поднял головы. Подойдя к нему, прижав его голову к груди, Настя тихо сказала:
— Прости, я не хотела тебя обидеть.
— Я не обижаюсь, а за сына нечего бояться. Он никогда не позволит себе такое, чтобы нам краснеть за него. В этом ты можешь быть уверена. А то, что он бросил музыку… Считаю, что поступил правильно. Музыка не для него, из-за нее он многое потерял, а сейчас хочет наверстать упущенное. Он мужчина и должен быть похож на мужчину.
— А что, если любить музыку и заниматься ею, то перестаешь быть мужчиной?
— Ты меня не поняла. Музыка — это природный дар, а искусственно из сына делать музыканта, считаю, с нашей стороны неразумно. И раз он бросил ее, значит так и надо, из этого трагедию делать не следует! Думаю, для нас будет лучше, если мы этот вопрос обойдем стороной и не будем травмировать его.
Дима, возвращаясь с тренировки, заранее готовился к неприятному разговору с матерью. За отца не переживал, был уверен в его поддержке. Войдя в дом, он посмотрел па мать, но она словно не замечала его. Дима, улыбаясь, подошел к ней, обнял.
— Мамуля…
— Отпусти! Я не хочу с тобой разговаривать!
— Мамочка, не сердись на меня. Я давно собирался сказать, но не хотел расстраивать.
На кухню заглянул отец, подбадривающе подмигнул ему. Дима продолжал держать мать в объятиях.
— Я кому сказала, отпусти!
— Пока ты не простишь меня, не отпущу!
Настя с негодованием посмотрела ему в глаза, но, увидев в них улыбку, неожиданно для себя спросила:
— И когда ты только поумнеешь?
Этого было достаточно, и Дима, целуя ее в щеки, ответил:
— Даю честное пионерское, с завтрашнего дня поумнею.
Алексею не терпелось узнать, как тренируется сын. Как только Настя вышла, он спросил:
— Как прошла тренировка?
— Хорошо.
— Спортивный разряд есть?
— Да, второй взрослый. Летом будут городские соревнования, и у меня есть шанс выполнить первый взрослый.
— Так быстро? — засомневался отец.
— Тренер сказал, что у меня природный талант. Хочешь посмотреть, как я тренируюсь?
— Хотелось бы.
— Тогда поехали завтра в спортзал.
Алексей отрицательно покачал головой.
— Папа, я давно хотел тебе задать один вопрос. Ты что, людей стесняешься? Целыми днями сидишь дома и только ночью с мамой выходишь на улицу.
— Да, сынок, стесняюсь, — неожиданно признался Алексей.
Дима хотел сказать, что нечего ему стесняться, но, увидев боль в его глазах, тихо произнес:
— Папа, я люблю тебя и горжусь тобой.
— Спасибо, сынок, я это знаю.
На кухню зашла мать, села рядом с ними.
— И все-таки ты, сынок, поступил нечестно. Столько времени скрывал, что бросил музыку…
То, что сын бросил музыку, Настя долго не могла забыть. Но время делало свое дело, и обида на сына постепенно стала угасать. Да и сама Настя давно поняла, что музыканта из сына не получилось бы. Однажды, проходя мимо кабинета военной подготовки, увидела сына. Стоя с военруком, он о чем-то оживленно с ним разговаривал. Вначале Настя не придала этому значения, но со временем стала замечать, что Дима часто бывает у военрука, даже если и нет урока военной подготовки. Она заподозрила, что это неспроста, и встревожилась. Встретившись с военруком в коридоре, она спросила:
— Леонид Аркадьевич, как мой Дмитрий? Усваивает военные науки?
— Еще как! В будущем из него выйдет толковый офицер.
— А Дима разве собирается в военное училище? — беспечным тоном спросила она.
— Он об этом только и мечтает! А разве он вам ничего не говорил?
— Говорил, — ответила Настя.
В своем кабинете она села за стол и неподвижно уставилась в окно, пытаясь осмыслить услышанное. В голове стоял сплошной шум. «Так вот почему ты бросил музыку!» — тихо прошептала она и сразу почувствовала, как учащенно забилось сердце. «Этому не бывать! — хлопнув ладонью по столу, решительно произнесла она. — В военное училище я тебе не разрешу поступать!».
Алексей сидел возле окна и просто так смотрел на улицу. Он увидел жену и, невольно повернув голову, посмотрел на настенные часы. Стрелки показывали полдвенадцатого. «Наверное, опять что-то Дима выкинул», — подумал он. Открыв дверь и впустив жену, вопросительно посмотрел на нее. Та, стоя возле двери и в упор глядя на мужа, спросила:
— Ты в курсе, что Дима все-таки собирается поступать в военное училище, что он не оставил в покое эту затею?
— Настя, ты опять задаешь вопросы, на которые сразу не ответишь.
— Я жду.
— Если честно, то понятия не имел.
— Ты правду говоришь или своим обманом хочешь успокоить меня?
— Настя, честно говоря, ты меня поражаешь. С каких пор ты стала сомневаться в моей искренности?
— Значит у меня есть основания задавать тебе такой вопрос. Так ты говоришь, что не знаешь?
— Я уже ответил, мне больше нечего добавить… Он тебе об этом сам сказал?
— Нет. Я только что разговаривала с военруком и он сказал, что Дима после школы будет поступать в военное училище.
— И ты прибежала домой, чтобы удостовериться, знал ли я об этом?
— Да.
Он увидел, как повлажнели ее глаза.
