— Куда он ушел?
— Заниматься музыкой.
— Алеша, честно говоря, я от тебя этого не ждала. Вместо того, чтобы меня поддержать, ты в открытую встал на защиту сына. Это что за воспитание?
— Настя, мне кажется, что ты по отношению к нему не права. Ты защищала не человека, который поступил правильно и по-другому не мог поступить, а свой авторитет. Может, я не прав?
Настя с укором посмотрела на него, хотела ответить, что он глубоко заблуждается, но в зал вошла Татьяна Павловна.
— Настенька, Алеша прав. Дима поступил правильно и это надо признать…
Дима шел в музыкальную школу, а сам размышлял над словами отца, что в жизни ему еще не раз придется защищаться от хулиганов. Перед взором возникла драка на хоздворе, где ему здорово попало от ребят. Возле музыкальной школы он остановился, идти на занятия никакого желания не было. Мимо прошли две знакомые девчонки, с которыми он занимался музыкой. Дима посмотрел им вслед, повернулся и зашагал в сторону спортшколы.
Неожиданно заболела Татьяна Павловна и слегла в постель. Буквально на глазах она стала чахнуть. Настя вызвала врача. Осмотрев больную, тот порекомендовал немедленно отправить ее в больницу. Татьяна Павловна запротестовала:
— Спасибо, но я буду дома.
Когда Настя пошла провожать врача, тот тихо сказал ей:
— Готовьтесь к худшему.
Настя поняла, что он имел в виду, похолодела.
Однажды ночью она услышала слабый голос бабушки, та звала ее. Настя вошла к ней, включила свет, села рядом. Татьяна Павловна, тяжело дыша, взяла руку Насти, поднесла к губам.
— Прости меня, Настенька, за твою маму.
Настя, увидев безжизненные глаза, умоляюще произнесла:
— Бабушка, милая, я все прощаю! Пожалуйста, не умирай!
Татьяна Павловна хотела что-то сказать, но лишь пошевелила губами. Глаза медленно закрылись.
— Алеша! — плача, крикнула Настя.
После похорон Татьяны Павловны Алексей сразу почувствовал свое одиночество. В лице Татьяны Павловны он обрел удивительную собеседницу. Та не только хорошо разбиралась в медицине, но довольно глубоко и философски рассуждала о политических событиях, происходящих в стране и в мире. Порою они вступали друг с другом в горячую дискуссию, победителем которой зачастую выходила она. Теперь у него была одна забота: приготовить обед и ужин и ждать, когда появятся жена и сын. В ожидании их он садился на кухне возле окна и целыми днями смотрел на дорогу, по которой возвращались они. Днем он никогда не выходил и а улицу. Просто не мог вынести взглядов людей, смотревших на его изуродованное лицо. И лишь с наступлением темноты вместе с женой иногда выходил на прогулку.
Незаметно пролетел год. Дима уже учился в десятом классе. Он по-прежнему сидел за одной партой с Ниной. Между ними, незаметно для обоих, установились особенные отношения. Однажды их руки случайно соприкоснулись, и теплая волна пробежала по их телам. Они старались не смотреть друг на друга. Нина легонько придавила его руку. Дима, повернув голову, посмотрел на нее. Глаза их встретились, и они долго молча смотрели друг на друга. Они не слышали, как учитель обратился к ним, и лишь тогда пришли в себя, когда в классе раздался дружный смех ребят. Первой опомнилась Нина, стыдливо опустив голову, залилась краской.
Настя давно заметила, что сын неравнодушен к Нине Ивановой, с которой сидел за одной партой. Против их дружбы она ничего не имела, Нина ей нравилась: девочка училась на «отлично», была привлекательна, да и родители ее вызывали уважение. Мать и отец работали на заводе. Однажды, когда Настя с сыном шли домой, лукаво поглядывая на него, она спросила:
— Дима, кто-нибудь из девчонок в классе тебе нравится?
— Все нравятся.
— А кто больше?
Он посмотрел на мать, увидел в ее глазах смешок, понял, что вопрос задан не случайно, и обдумывал, сказать правду или промолчать. Неожиданно он почувствовал, что стесняется матери, и ответил:
— Они все для меня одинаковы.
— А мне кажется, что ты неравнодушен к Нине Ивановой, — простодушно произнесла мать.
— Она тебе нравится?
Настя посмотрела на сына и улыбнулась.
— Нравится. Ты пригласи ее к нам в гости.
— Не надо.
Настя, увидев его хмурое лицо, подумала: сын не хочет, чтобы Нина увидела изуродованное лицо отца. Неожиданно ей стало обидно и больно за мужа и, резко остановившись, она спросила:
— Может, стесняешься показать ей отца?
Она увидела в глазах сына вспышку гнева и поняла, что несправедливо задела его.
— Я никогда не стеснялся и не буду стесняться, что у папы такое лицо. И впредь никогда не оскорбляй мои чувства к нему!
— Прости, сынок. Может, я не так выразилась…
До самого дома они шли молча. Настя, увидев в окне мужа, улыбнулась и незаметно посмотрела на сына. У того взгляд был суровый. В подъезде она остановила Диму, посмотрела ему в глаза.
— Ты, сынок, тоже запомни. Я люблю твоего отца, без него я не представляю свою жизнь. А его лицо для меня осталось таким, каким я его помню.
Однажды Настя на совещании в гороно увидела директора музыкальной школы. Она подошла к Таисии Петровне, поздоровалась и поинтересовалась, как Дима занимается музыкой. Та удивленно посмотрела на нее.
— Но… Дима уже с полгода в школу не ходит!
Пораженная услышанным, Настя молча смотрела на
Таисию Петровну.
— Как не ходит? Каждый день после школы он идет к вам.
— Не знаю, что вам и ответить. Я тоже была удивлена, когда узнала, что Дима перестал заниматься музыкой.
Настя, обескураженная услышанным, пыталась разобраться в поведении сына. Она не могла поверить, что все это время Дима обманывал ее. «Если не в музыкальную школу, то куда же он ходит?» — мучительно спрашивала она себя. Немного погодя ее осенила мысль, что Дима вместо музыки ходит на свидания с Ниной Ивановой. Это ее настолько возмутило, что когда совещание в гороно закончилось, не задерживаясь, Настя пошла в школу и, не дожидаясь звонка с урока, вызвала Диму из класса.
Дима, увидев бледное лицо матери, испугался, вообразив самое худшее.
— С папой плохо?
— С ним все нормально. Пошли ко мне, надо поговорить.
В кабинете она, пристально глядя на сына, спросила:
— Ты ничего не хочешь мне сказать?
Дима понял, что мать неспроста задала такой вопрос. «Наверное, уже знает, что я не хожу на музыку», — подумал он.
— Я жду! — поторопила его Настя.
— Мама, я бы хотел услышать конкретный вопрос.
Возмущение Насти было столь велико, что она с трудом сдерживала себя, чтобы не накричать на него, не обозвать его наглым обманщиком. Вместо этого она тихо спросила:
— Расскажи, как ты занимаешься музыкой.
Дима улыбнулся, он окончательно убедился, что мать в курсе, и, стараясь как можно спокойнее, ответил:
— У меня сейчас другая музыка. Намного интереснее, чем пианино.
Настя его слова поняла по-своему и уже не сдерживала себя.
— Эта другая музыка, дорогой мой сыночек, от тебя никуда бы не ушла! Всему свое время. Нина Иванова в курсе, что ты бросил музыку?
— А при чем тут Нина?
— Как при чем? Ты же сам сказал, что у тебя другая музыка.
— Твоя разведка, мамочка, плохо сработала. Я хожу в спортивную школу на самбо.
Это для Насти было полной неожиданностью и, озадаченная, она некоторое время молча смотрела на сына.
— Отец знает?
— Нет.
— А почему не посоветовался с нами?
— А ты бы согласилась, чтобы я бросил музыку?
— Конечно, нет, столько лет занимался — и бросить?
— Мама, все эти годы я попусту терял время. Неужели ты это не замечала?
В кабинет вошел директор школы. Дима без слов покинул кабинет. Виктор Трофимович посмотрел на бледное лицо своего завуча.
— Наверное, Дима опять провинился?
Настя рассказала, что случилось.
— А когда он перестал ходить на музыку?
— С полгода.
Виктор Трофимович усмехнулся.
— Полгода тому назад он подрался с ребятами, где ему попало. Вот с того дня Дима и пошел на самбо. А какие успехи были у него по музыке?
— Вначале, когда муж учился в академии, у него были успехи. Преподаватели хвалили его, а когда переехали в Таджикистан, там музыкальной школы не было и ему пришлось заниматься у одной учительницы. Естественно, это сказалось сразу же на нем, пропал интерес.
— Анастасия Александровна, не расстраивайтесь. Может, это и к лучшему, что Дима стал заниматься спортом. Сейчас на него любо смотреть.
Когда директор ушел, Настя задумалась. «Нет, без вмешательства Алеши Дима музыку не бросил бы», — и ей стало обидно, что они с ней не посоветовались.
Дима, выйдя из кабинета матери, с облегчением вздохнул и вернулся в класс. После уроков, стараясь не попасть на глаза матери, он пошел домой. Отец, увидев веселое лицо сына, сказал:
