ним подсаживались какие-то люди, и отец толковал с ними о чём-то странном и непонятном. Много лет спустя, когда Иван сам начал служить в полиции, до него дошло, что любовь отца к оладьям была вызвана необходимостью встреч с информаторами. Как-то он его спросил об этом, но тот стал недоумённо качать головой.
– Не понимаю, о чём ты, сынок!
Такую голубоватую лёгкую шубу Иван на Лиле раньше не видел. Его бывшая женщина выглядела шикарно. Чуть раскосые глаза смотрели с неизменной насмешкой, ни на ком не останавливаясь, но всё подмечая, чёрные волосы чуть завивались – на них вполне органично пристроилась пара снежинок.
– Какая точность! – Она подставила ему щёку. – Не сомневалась, что ты опоздаешь или вообще не придёшь. Неужели ты изменился? – Она улыбнулась. – Уговор: пока концерт не кончится, ни слова о деле.
– Что сегодня будем слушать?
– Рахманинова. «Всенощную» и «Колокола». Я купила абонемент в этом году. Очень довольна. Это концерт из абонемента.
Они выстояли длинную очередь в гардероб, потом поднялись на второй этаж. Около буфетов кучковались люди, знающие толк в буфетно-филармонической жизни.
– Что-нибудь хочешь? – спросил Иван у Лили.
– Шампанского выпила бы. А ты?
– Я за рулём.
– Один бокал. Выветрится.
– Эх! Уговорила.
Игристое было нарасхват. Многие меломаны, видимо, хотели настроить себя соответствующим образом.
– Я помню, ты больше по водке ударял. – Лиля смотрела ему прямо в глаза. Довольно холодно.
– Перед концертом водку пить пошло.
Девушка только удивлённо подняла брови и покачала головой.
В первом отделении исполняли «Всенощную» Рахманинова. Иван не подозревал прежде, что музыка способна так подействовать. Поначалу он следил за звуками, за руками дирижёра, за хористами, прилежно открывающими рты, а потом словно погрузился куда-то, в неконтролируемую череду эмоций, картин, помыслов. Покой и сосредоточение. И внутри этого покоя что-то ценное.
В антракте они с Лилей бродили по фойе. Она увлечённо рассказывала ему о Рахманинове.
Во втором отделении играли поэму «Колокола». Звуки наступали немного враждебно.
Лиля так близко, и кто же в этой ситуации не вспомнит о былой любви. А между ними была настоящая любовь! Наверное, потому они и расстались, так иногда утешал себя Иван. Так бывает, когда подлинное чувство вспыхивает между людьми, никак не подходящими для совместной жизни. И они ничего не в состоянии поделать с ним, разрушают себя. Доходило до того, что когда они не занимались любовью, то просто не могли друг друга выносить. Кто-то обязан был это прекратить. В их случае этот кто-то были они оба. Всё-таки они менты, а не персонажи мелодрам. Им потребовалось расцепиться, чтобы выплыть из трясины. Вот уже два года у них не было секса, и вот уже два часа они терпят друг друга вполне спокойно.
Иван так определил для себя их отношения: им не жить друг без друга, но чтоб это понять, необходимо постоянно существовать врозь.
Когда дирижёр вышел на поклон, Иван потянул Лилю за руку:
– Пойдём.
Девушка смерила его уничижительным взглядом, от каких он за два года уже отвык.
«Ну и пусть, постоим, раз она так хочет. Мне спешить некуда». Он смиренно продолжил хлопать в ладоши. Они вышли из зала чуть ли не последними.
Пока шёл концерт, снегу нападало столько, что можно было провалиться. Они едва выбрались на Большую Никитскую, ступая по уже имеющимся следам.
– Тебе не терпится уже попросить о чём-то, ради чего пришлось выносить Рахманинова? Но сначала ты меня пригласишь на бокал вина. Так ведь?
– Мне, кстати, очень понравился концерт.
Лиля только скептически улыбнулась.
В этом месте Большой Никитской, где гордо восседает Пётр Ильич Чайковский, а напротив белеет небольшая уютная церковь, уйма ресторанов и кафе.
Чуть правее по улице он заметил ресторан «Уголёк». Туда и отправились.
– Ну, рассказывай, что хочешь?
– Мне нужно одно дело из архива.
– Кто бы мог подумать! Что за дело?
Он привык быть с Лилей предельно откровенным, любую фальшь она почувствует и замкнётся. Такая уж она! Поэтому он рассказал ей подробно о просьбе товарища отца и о том, что отец вспомнил об этом деле.
– Зачем тебе это? – удивилась она. Потом изменилась в лице. – А… я вспомнила. Ты никогда не отказываешь своему отцу.
Иван никак не реагировал. Ждал.
– А почему родственники сами не сделают запрос? Век Интернета. Это просто. Если дело не засекречено, им дадут справку.
– А если засекречено?
– Эх, Елисеев. Почему я тебе всегда помогаю?
– Потому что ты меня любишь.
Она посмотрела на него так, как смотрят на человека, сморозившего ужасную глупость. Смотрела немыслимо долго.
– Ладно. Обещать не буду. Но попробую. Завтра жди звонка.
Ивана подмывало спросить о человеке, с которым она собиралась быть всю жизнь, но он сдержался.
* * *
Майя, когда ехала на встречу, рассчитывала всё же обсудить с Соней свой текст: что в нём не так, над чем поработать. Но подруга явно не была настроена. Убежала из «Жан-Жака» самой первой, сославшись на дела. Виктор ушёл сразу за ней. Вовка всячески ухищрялся навязаться в провожатые, но она не приняла его предложений.
Она была не из тех, кто любил долго гулять по городу в одиночестве, но сейчас ей требовалось именно это.
Холод, страх, обида, неуверенность. Всё это вместе смешивалось в тягостный мутный коктейль, который следует допить до конца.
Снег мешал ей сосредоточиться.
Не она ли мечтала, что когда-то они займутся реальным делом, что-то изменят в этой стране, по крайней мере попытаются? И теперь, когда всё пошло по этому сценарию, ей страшно, муторно.
Где её решительность? Она шла по Воздвиженке и искала себя прежнюю. Ужас охватывал её, что прежняя не только никак не находилась, но, казалось, была не так уж сама себе нужна. Хотелось забыть всё, что говорилось в «Жан-Жаке». Она – обычная трусиха… Боже мой!
«Кофе Бин» заманил. Большой латте – вот что ей сейчас остро необходимо. Устроилась удобно, согрелась. Залезла в Интернет. Ничего особенно нового там не нашла.
Ей надо вернуть свою убеждённость в правильности борьбы.
И вернуть Артёма. Почему он не ответил? Где он вообще? Не собрался ли он её бросить?
На следующей встрече в библиотеке будет присутствовать Вовка. Его официально введут в круг. Так они договорились сегодня в «Жан-Жаке». Тогда же остальные участники узнают о предстоящих тренировках. Майя предлагала сделать их добровольными, но Виктор из-за этого обозлился, мол, пусть все тренируются.
Интересно, когда Виктор обратится к ней по поводу хранения оружия в читальне? Видимо, ждать недолго. Она не спасует. Сделает всё, как надо для их общества.
Когда она
