– Что он ищет, Мэт?
– Слезу. Или дневник?
– А Семимес? Малам? Где они?
Через несколько мгновений шаги уже приближались к ним с другой стороны. На слух это был мощный и решительный зверь, которому нипочём были ни шаткий пол, ни толкавшие в бока стены коридора, ни неведомый гул в полутьме. Ребята резко повернулись на шаги. Мэтью взял свечу из руки Дэниела и выставил её вперёд в готовности защититься ею от зверя… Ещё через мгновение в свете огня, вместо зверя, они увидели Семимеса, разъярённого, с палкой в руке.
– В доме чужак! – отрывисто проскрипел он и рукой, свободной от оружия, выхватил свечу у Мэтью. – У дома я проверил. Когда это началось, я выпрыгнул через окно и обежал дом вокруг. Он прячется здесь. Сле…
Дэниел и Мэтью должны были услышать привычное «следуйте за мной», но что-то заставило Семимеса запнуться.
– Стойте! – сказал он настороженно.
Ребята посмотрели туда, куда устремил напряжённый взгляд Семимес, – на дверь в запертую комнату.
– Замка нет! – сказал Мэтью, сообразив, в чём дело.
– Чужак – там, – решил Семимес и, не колеблясь, навалился на дверь плечом – та не поддалась. – Подпёрта изнутри – не открыть.
– Может, вместе попробуем, – предложил Дэниел.
– Тихо! – громко прошептал Мэтью и указал пальцем на дверь.
Все прислушались.
– Вылезай! Вылезай быстрее! – глухо донеслось из запертой комнаты.
– Вылезаю… вылезаю, Мал-Малец в помощь мне, – ответил крепкий, хриплый, натужный голос.
– Так уж и в помощь?! Эта дубина тянет тебя вниз! Дай-ка её мне!
– Не говори так, не то обижусь!
– Ладно. Тогда давай руку! Не мешкай!
– Эта штука не сработает. Скорее я затяну тебя обратно в эту дыру, чем ты меня вытащишь.
Гул и тряска то стихали, то снова усиливались.
– Семимес, похоже, их там двое, – предположил Дэниел.
– Точно, двое, – подтвердил Мэтью.
– Поднимай её! – снова раздалось за дверью.
– Дай отдышаться! Такие переходы не по мне!
– Передохнёшь, когда угомоним ток… Теперь опускай!
– Опускаю… опускаю, Мал-Малец в помощь мне!
– Закрывай плотнее!
Гул и тряска затихли. Мэтью и Дэниел на всякий случай попятились от двери.
– Добро пожаловать на мою сторону, в Дорлиф! – послышался знакомый голос.
– Это отец, – сказал Семимес, и враждебность к двери, подпёртой изнутри, спала с его лица. – Но нам лучше убраться восвояси. Всё кончилось, и это хорошо. Очень хорошо.
– Да, уж лучше отца за чужака принять, чем чужака за отца.
Семимес пристально и как-то недоверчиво посмотрел на Мэтью, но не нашёл в его глазах того, о чём сам в это мгновение подумал. И без задней мысли ответил:
– Чужак в доме, Мэт. Правда, этот чужак не такой уж чужак. Но нам всё-таки лучше убраться восвояси. И о том, что мы были здесь, завтра ни слова.
Семимес вернул свечу Мэтью, Мэтью – Дэниелу.
Ребята разошлись по своим комнатам. Семимес уснул скоро, полагаясь на ясность утра. Мысли же Мэтью и Дэниела снова оказались в коридоре и нашли друг друга. И ещё долго наполненный мраком замкнутый круг его не отпускал их. Они, прижимаясь друг к другу и онемев от страха, но всё-таки оставаясь мыслями, медленно, крадучись продвигались вперёд, силясь что-то понять. Но коридор уходил и уходил, пугая не только мраком, но и своей нескончаемостью. Время от времени он дразнил мысли: показывал им что-то и тут же прятал, и трудно было распознать, что появлялось в нём, чтобы тотчас скрыться за одной из дверей, одной из множества запертых дверей… Вот показался морковный человечек с палкой в руке. Он спустился по лестнице с гигантского гриба и кивнул мыслям: идите, мол, за мной. Но через мгновение исчез, и гриб тоже исчез, будто ни того, ни другого не было. И лишь застенный голос горбатого существа, похожего и непохожего на человека, приказывал: «Вылезай!.. поднимай!.. закрывай!..» Коридор уходил… и звал… звал…
* * *
Вокруг было много света, когда Мэтью услышал негромкий стук в дверь и открыл глаза. За стуком последовал голос:
– Это Семимес. Я войду?
– Да, Семимес… Доброе утро.
– Добрый день, Мэт. Пора вставать, а то на совет опоздаем.
– Я бегом.
– Да, поторопись – негоже Фэлэфи подводить. А я пойду Дэна разбужу.
Дэниела пришлось легонько толкнуть в бок, чтобы он проснулся.
– Ну, ты и соня, Дэн! Так всё самое важное проспишь.
– Я, похоже, совсем недавно уснул: ночная история не давала мне покоя.
– Скоро полдень. Одевайся побыстрее, – проскрипел Семимес, направляясь к двери.
– Семимес, – окликнул его Дэниел… и спросил с улыбкой: – Надо мной потолок или крыша?
– У нас, дорлифян, небо вместо крыши, – Семимес расплылся в ответной улыбке.
– У нас, дорлифян, небо вместо крыши, – с умилением повторил Дэниел.
Семимес подождал ребят в коридоре.
– Доброе утро, Мэт.
– Семимес сказал, что уже день. Так что добрый день, Дэн-дорлифянин. Как спалось на новом месте?
– История одна вон про ту комнату приснилась.
– Не поверишь, мне тоже.
– Дэн, Мэт, не время сейчас байки рассказывать. Очень не время. Когда будете готовы, – Семимес кивнул в сторону комнаты воды и мыла, – приходите в гостиную. У нас гости. Ночью пришёл давний друг отца, Гройорг.
– Это тот чужак, что рычал медведем в запертой комнате? – спросил Мэтью. – Любопытно, как он туда пробрался.
– Тот, да не тот, – Семимес сохранял серьёзность. – Запомните – не было никакого медведя в запертой комнате.
– Мы с Дэном всё поняли – рот на замке… как запертая комната.
– Мэ-эт, – Семимес покачал головой. – Далась тебе эта запертая комната. Я вам ещё что-то скажу: утром пришёл Савасард.
– Савасард?!
– Да, Дэн, Савасард. Ну, ступайте, ступайте. Ждём вас в гостиной…
…Перед тем как открыть дверь, за которой ребят ждали знакомые и незнакомые им люди, Мэтью спросил Дэниела, заметив, что тот обеспокоен:
– Готов?
– Всегда перед стартом волновался. И сейчас волнуюсь. Ладно, пошли!
– Вот и твои ребятки явились, Малам! – встряхнул гостиную увесистый хриплый голос.
С дивана спрыгнул и шагнул навстречу Мэтью и Дэниелу странной (даже более странной, чем у хозяина дома) наружности человек. Мало того, что большой нос и щёки его были ярко-оранжевы, а жёлтые кустистые брови норовили спрятать его глаза, мало того, что в росте он уступал морковному человечку, что и обрекало его на спрыгивание со всего, предназначенного для сидения с последующим вставанием, мало того, что на спине его, будто заснувший наездник, сидел горб размерами побольше, чем у Малама, который, однако, не делал его немощным и жалким или согбенным и уродливо-страшным, мало того, что густая подёрнутая серебром солома, словно закрученная ветром в беспорядочные кудри, облепляла его голову и половину лица (рта его под усами не было видно вовсе, а борода доходила чуть ли не до живота), было в нём ещё нечто такое, что не могло не приводить в замешательство любого, кому шагал он навстречу, а именно то, что был он, безо всякого преувеличения, квадратный. На вид ему было лет пятьдесят, что не говорило Мэтью и Дэниелу о его настоящих годах ровным счётом ничего. Просторная бежевая рубаха, ниспадавшая с его широченных плеч почти до коленей, была усеяна металлическими пауками, каждого из которых окружала паутина из тонких, серебристых (под стать прожилкам его бороды) нитей. По тому, насколько густо пауки заселяли разные места его рубахи, видно было, что больше всего пришлись им по нраву её рукава. На широком кожаном ремне, который опоясывал квадратного человека, висели восемь кинжалов в ножнах. Из чехлов на голенищах его сапог торчали рукояти ещё двух кинжалов. Итого – десять кинжалов. С первого взгляда Дэниелу и Мэтью могло показаться, что кинжалов было больше или меньше десяти, скорее больше, чем меньше, но их было ровно десять.
– Пора нам познакомиться! Так давайте сделаем это! Я Гройорг, старый друг Малама, – он протянул руку Дэниелу.
– Дэн. Очень рад знакомству.
– Дэн-Грустный, – пробормотал Гройорг себе под нос, затем протянул руку Мэтью: – Я Гройорг.
– Мэт, старый друг Дэна.
– Мэт-Жизнелюб, – Гройорг усмехнулся и похлопал его по плечу.
Мэтью едва устоял на ногах от этого дружеского жеста, так тяжела была рука их нового знакомого.
– Вам, ребятки, следует хорошенько подкрепиться, – сказал Гройорг, приняв во внимание неустойчивость Мэтью, и затем обратился к юноше, который поднялся из-за стола, когда Мэтью и Дэниел вошли в гостиную: – Савасард, дружище, иди к нам – я познакомлю тебя с моими друзьями.
