Как очень точно «предсказал» Станислав Густавович, новые цеха для КТК смогли запустить лишь в январе — но Клим Миронович заранее провел обучение новых рабочих, так что уже в середине месяца каждый день в Москву уходил полный вагон разнообразной мебели, да еще на двух грузовиках не поместившееся в вагон довозили. И это было лишь для торговли изготовленное, поставки в общежитие шли отдельно и на университетском транспорте.
Выручка артельщиков радовала, хотя отдельные товарищи и высказывали Климу Мироновичу свое недоумение по поводу того, что большая ее часть уходила на строительство других заводов, к артели вроде бы отношения не имеющих. Однако и они старались недоумевать не очень громко…
Радовался и товарищ Сталин, всё чаще встречая по дороге в Кремль ярко-желтые маленькие фургончики с большой надписью на борту «Ковровский табуреткостроительный комбинат». Эти тарахтящие малютки наглядно показывали, что жизнь людей становится лучше. А чем конкретно лучше –это ему и предстояло сегодня обсудить…
Глава 30
Просто главный конструктор от Главного Конструктора отличается тем, что первый — делает, что ему сказано делать, а второй — думает, что из того, что он сделать в состоянии, будет востребовано. Владимир Михайлович Мясищев был Главным Конструктором, поэтому он, обсудив вкратце с главным конструктором самолета Ще-2 запросы «пигалицы», поехал к маршалу Голованову, уточнил у него, где эту странную девушку можно найти — и отловил Таню в общежитии. Помня предостережения Александра Сергеевича, в общежитие он пришел как «совершенно гражданское лицо», попросил девочку с ним «немного прогуляться и поговорить», и за время этого довольно короткого разговора ему кое-что пришло в голову:
— Татьяна… извините, отчества не знаю.
— Просто Таня.
— Хорошо. Просто Таня, вы товарища Ляпина несколько озадачили, но мне кажется, что он просто не понял того, что вы просили. Вы можете несколько уточнить, в каких целях предлагаемый вами самолет будет использоваться?
— Легко. Видите ли, у меня основные производства сосредоточены в Коврове, но огромное количество смежников, с которыми требуется поддерживать постоянный контакт, рассредоточены — или будут рассредоточены — по всей области. Ладно Владимир, до него можно и на поезде добраться, хотя тратить два часа на поездку ради пятиминутного разговора и глупо. Но есть, например, Судогда, куда наземным транспортом добираться часа четыре в хорошую погоду, а в распутицу вообще не доехать. Расстояния там, в целом, не очень-то и большие: от сорока до полутора сотен километров, но с дорогами там, мягко говоря, приличных слов просто нет. Так что такой самолетик, способный перевезти полтора десятка пассажиров или пару тонн срочного груза, мне бы очень пригодился. У меня, конечно, есть и «арка» персональная, и целая эскадрилья Юнкерсов грузовых — но, сами понимаете, гонять такую машину… К тому же в городках и аэродромов подходящих нет, а стоить их там — просто деньги на ветер выбрасывать.
— Интересная позиция: чтобы упростить путешествия по области, вы предлагаете сконструировать новый самолет! И, я слышал — и не ругайтесь, если это была какая-то глупая шутка — вы готовы самостоятельно целый авиазавод построить чтобы этот самолет изготовить.
— Это не шутка, и не глупая. Да, мне такой самолет нужен в личных целях. Но я где-то слышала — и не смейтесь, если меня наивную такую кто-то обманул — что в СССР есть и другие области, кроме Владимирской. А некоторые даже гораздо больше по размерам, да и наши, владимирские дороги покажутся по сравнению с тамошними просто скоростными шоссе. Именно поэтому мне нужен самолет а: небольшой, способный садиться на поляну, с которой на скорую руку скосили кусты и большие пеньки убрали, б: способный летать хоть на двадцать километров, хоть на тысячу и в: который можно хранить без ангара хоть в Кара-Кумах, хоть на Новой Земле.
— Вот это уже больше похоже на техническое задание.
— На техническое требование. К заданию сейчас только подобрались: понятно, что самолет нужен цельнометаллический и, желательно, с герметичными салоном и кабиной. С носовым колесом: на полянках лесных обзор, как правило, не очень хороший, да и разбег желательно сокращать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Это ты… вы верно заметили.
— Товарищ инженер-генерал-майор, разрешите обратиться!
— Что? — Мясищев даже несколько опешил от такого обращения. — Обращайтесь…
— А по имени ко мне никак нельзя? Когда меня взрослые дяденьки на «вы» называют, я сразу чувствую себя старой каргой…
— Понял, исправлюсь, — усмехнулся Владимир Мизайлович. — Просто про сокращение взлетной дистанции с носовым колесом большинство летчиков и не подозревает, а напрасно.
— Так я и не летчик… но это неважно. Продолжим: раз уж есть мощный мотор, то нагрузку на крыло можно слегка увеличить, фюзеляж потолще сделать, но взлетную и посадочную скорости необходимо не то что сохранить по сравнению с Ще-2, а даже уменьшить… раза в два уменьшить. Со взлетной оно понятно: моторы вытянут, а вот с посадочную — тут и развитая механизация крыла важна, и требуется винт с изменяемым вплоть для реверса шагом.
— До реверса чего?
— Ну, чтобы тормозить пропеллером. Я чуть позже объясню.
— Я уже понял… интересная задачка получается.
— Гораздо интереснее, чем вы уже подумали. На машине потребуется сделать так, чтобы она устойчиво летала с передней и задней центровкой, гуляющей в широких пределах. Сядет шесть пассажиров в передние кресла или в багажное отделение сзади навалят чемоданы с книжками и слитками золота — самолет должен с этим добром лететь как ни в чем не бывало. Ну и последнее, его должен легко пилотировать не то что летчик второго класса, а даже такие чучела как я.
— Вы… ты не похожа на чучело.
— Да я не про внешнюю красоту. Внешне-то я любой красавицей стать могу, а вот учеба мне с трудом дается. То есть по верхам я быстро все хватаю, а вот вглубь копать…
— Ничего, с твоим упорством ты все, что угодно, выучишь. Давай так договоримся: ты пока студенческое КБ не организуй… просто потому, что у меня это легче получится. А твоя идея насчет самолетика для местных авиалиний мне нравится. Я подумаю немного, составлю уже нормальное техзадание, потом мы вместе посидим, его посмотрим и подумаем, что и когда из этого получится сделать.
— Договорились. Только вы мне на завтра пропуск к себе закажите, я зайду и принесу кое-что про новые материалы. Я же на химфаке учусь, порезвилась немного с интерметаллидами. Есть алюминиевые сплавы, которые прочнее инструментальной стали. И титановые, которые еще прочнее… вам понравится. Только это, я думаю, информация из-под грифа «совершенно секретно», так что вам я их дам, а дальше пусть Николай Николаевич решает.
— Это кто?
— Семенов, академик. Он у меня научный руководитель…
Иосиф Виссарионович зашел в зал, где уже собрались некоторые члены Комитета по Сталинским премиям в области науки, военных знаний и изобретательства. Очень некоторые, но все представления были уже рассмотрены в подкомитетах и собравшиеся должны были утвердить несколько «спорных» вариантов. Точнее, они должны были рассказать Сталину, что же в номинациях оказалось спорным, а уж Иосиф Виссарионович сам должен был принять по ним окончательное решение. Собственно, поэтому в зале были и люди, а Комитет не входящие, но мнение которых Иосифу Виссарионовичу было важно.
Сталин оглядел сидящих вокруг стола товарищей, обратив особое внимание на ехидную физиономию Станислава Густавовича. Единственного, пожалуй, человека, от которого Иосиф Виссарионович относительно безропотно сносил даже матерную брань (впрочем, об этом, кроме него самого и, пожалуй, Власика никто и не догадывался). А уж его ехидные замечания… Похоже, некоторые выдвижения сегодня будут по-настоящему спорными.
— Итак, начнем, товарищи…
— Начнем, — Струмилин не смог удержаться от привычного образа паяца. Правда Сталин прекрасно знал, что эту «маску» Слава надевает, когда опасается, что его аргументацию не поймут, а потому старался слушать его очень внимательно. — Тут некоторые товарищи предлагают удостоить премии третьей степени за изобретение в сорок третьем году машины по изготовлению топливных гранул.
