Я подошёл к ножу, который всё ещё торчал в земле, выдернул его, вытер травой и вложил в ножны. Затем я храбро вышел за пределы круга, чтобы осмотреть всё вокруг.
В нескольких шагах от меня темнела куча земли. Сначала я пошёл к ней. Комья земли — достаточно влажные, чтобы из них можно было слепить грубое подобие человека. Я осторожно тронул кучу носком сапога, и комья рассыпались. Это всё, что осталось оттого чучела, которое сотворила из земли Гатея, чтобы обмануть зло, осаждавшее нас. Всего только земля и ничего больше. Я не мог понять, каким образом она придала этим комьям не только подобие человека, но и вдохнула в него подобие жизни. Как она это сказала? Кровь — это жизнь. У нас имелся старинный ритуал первой охоты: часть животного подвешивается на дереве, и никто его не трогает кроме птиц — таким образом мы делимся добычей с кем-то могущественным. Но кто этот могущественный, уже давно никто не помнит.
Я обошёл кучу земли, стараясь найти следы. Встретив несколько отпечатков, я измерил их пальцами, стараясь определить размеры того, кто их оставил. Я видел когтистую лапу или руку, которая пыталась добраться до нас ночью. Самый чёткий из отпечатков был похож на лапу с когтями.
Я был уверен, что это чудовище передвигается на двух ногах. Оно должно быть огромного размера, и об этом можно было судить не только по размеру отпечатков, но и по их глубине. Я прошёлся по следам и нашёл их довольно много, но не мог определить одно чудовище или несколько осаждали наш лагерь.
Затем я прошёл дальше, пытаясь отыскать следы других — охотника и его стаи — которые спасли нас. Однако никаких следов я не обнаружил — только полосы содранной почвы виднелись в направлении, откуда пришёл звук охотничьего рога.
Я был очень озадачен отсутствием следов, так что двинулся вдаль от лагеря, осматривая землю, и вскоре дошёл до очень неприятного места. Мухи роем вились над чем-то, что походило на груду мяса. Я подошёл поближе и увидел те же самые когтистые лапы, которые тянулись к нам ночью. Длинные и острые как ножи когти болтались на остатках кожи желтовато-белого цвета. На них сидели мухи. Вид этого чудовища вызвал у меня отвращение, я нарвал травы и прикрыл труп. Судя по всему, у нашего охотника была удачная охота.
— Эльрон!
Гатея махнула мне рукой, и я с радостью зашагал обратно в лагерь, весьма довольный, что мне не нужно расследовать происшедшее ночью. Девушке о своей находке я ничего не рассказал.
Гатея уже принялась за завтрак и кивнула, чтобы я сделал то же самое. Как обычно, она молчала, а я думал о том, какой из тысячи вопросов, которые жгли меня, задать ей. Если девушка знает что-либо, что представляет ценность для нас обоих, рассудил я, то она должна рассказать всё сама и без моих расспросов.
И я ждал, раздражённо пережёвывая холодное мясо. То, что Забина дала мне с собой, уже кончилось. Я надеялся, что в этой долине найдутся съедобные травы, хотя было бы лучше остановиться на день и накоптить мяса на дальнейший путь. А кроме того, следовало бы найти воды — ведь это важнее, чем мясо. Может, Гатея тоже размышляет над этими проблемами.
Она подняла голову и смотрела в долину, пока над травой не поднялась мохнатая голова Гру. Кот облизывался, и из уголка его пасти торчало зелёное перо. Видимо, он решил несколько разнообразить свой рацион. Девушка и кот обменялись взглядами, значения которых я не понял, и Гру отправился куда-то на север. Гатея собрала свой мешок и взяла посох, которым пользовались этой ночью.
— Там вода… — впервые нарушила она тишину, и мы направились в ту сторону, где исчез кот. Здесь трава была высокой — почти до пояса. Она полностью скрывала кота, и мы могли следить за его передвижением только по колыханию травы. Вокруг летали птицы. Я с опаской посмотрел на них. Может тот, кто приходил ночью, имел крылья? А ведь ещё существовали те ужасные чёрные птицы, которые нападали на меня в долине Гарна. Может, тут у них гнёзда.
Но я увидел самых обыкновенных птиц разнообразной расцветки. Они кружили над пасущимися оленями. Может, их привлекали мухи, в изобилии летавшие над травой. Внезапно мы вышли на тропу — полосу земли со множеством отпечатков копыт, несомненно, это был путь на водопой. Идти по ней было трудно, но всё же лучше, чем по густой траве, которая к тому же острыми краями резала руки. Вскоре мы вышли к довольно бурному потоку, видимо, текущему с гор, которые высились впереди. Струи речки, разбиваясь о камни, образовывали пышную пену.
Мы осторожно спустились к воде. Я оставил Гатею и Гру в кустах, а сам подошёл к воде и встал на камнях. Затем я осторожно разделся, сполоснулся. Бинт на моей голове намок и я снял его. Затем пробежал пальцами по лбу и убедился, что опухоль прошла, и рана уже зажила. Я выстирал и смотал бинт, будучи уверенным, что в такой стране, как эта, бинт не будет лишним.
Гатея нахмурилась, когда я Вернулся, и потребовала, чтобы я показал ей голову. Внимательно осмотрев её, Гатея сказала, что рана действительно закрылась, и я могу ходить без повязки. Сама она несколько изменила свою внешность. Волосы девушки, мокрые, несмотря на все её старания сохранить их сухими, были спущены назад длинным хвостом, который она подвязала кожаными шнурками.
Мы хотели было пойти дальше по берегу, но бурная вода захлёстывала его, и нам пришлось снова выбраться в долину, заросшую высокой травой. Однако мы пошли вдоль русла реки.
Гру тоже напился и тут же исчез. Я был уверен, что Гатея каким-то образом общается с ним даже на расстоянии.
Тучи, которые ночью затянули небо, всё ещё висели над головой, заслоняя солнце. И к ним прибавился утренний туман, который покрыл землю полупрозрачной вуалью. Животные скрылись из виду. Видимо, они приходили сюда на водопой. И хотя вокруг всё было спокойно, я не терял бдительности.
Я заметил, что Гатея продолжает нести свой посох в левой руке. Очевидно, он для неё значил то же, что для меня — меч, хотя это был всего лишь сук, очищенный от листьев.
Наконец тишина стала давить меня, и я нарушил обещание, данное себе, не расспрашивать девушку ни о чём.
— То, что рвалось к нам в лагерь ночью — ты слышала когда-нибудь о нём?
Она качнула головой: «Я не знаю, что это было — но оно пришло из тьмы, это порождение Мрака. Следовательно, против него можно применять заклинания защиты. А что касается охотника… — тут она замолчала надолго, так что я решил, что она вообще не собирается говорить. Но она заговорила: — Возможно, он тоже из Тьмы, но он враг тому, кто напал на нас. Я не знаю его природы. Мы имеем дело с творениями Тьмы и Света. И в этой стране мы можем встретить и то, и другое. Я так мало знаю!»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
