Здесь в утёсе больше не было выемок, чтобы помочь в подъёме. Но на северной оконечности выступа я нашел расщелину, по которой смог лезть дальше.
И как только я добрался до расщелины и бросил последний взгляд на статую, как в тёмной дыре между ног послышались звуки. Я быстро повернулся, прижался спиной к камню и обнажил меч. Сначала послышался шелест, а затем громкий вопль, напоминающий крик совы.
В чёрном отверстии появилось что-то бесформенное и сгорбленное. Оно поворочалось и затем поднялось на когтистых лапах. В отличие от статуи, из логова выбралось чудовище мужского пола и немного ниже, но с такими же когтями и клювом.
Голова повернулась на сутулых плечах. Она казалась даже более уродливой, чем у статуи. Только глаза горели таким же ярко-красным злым огнём.
Оно повернулось ко мне и уставилось на меня. Крылья затрепыхались за спиной, но полностью не раскрылись. Чудовище заковыляло ко мне, и крылья ему служили только для того, чтобы удерживать равновесие. Когти вытянулись во всю длину, готовые вонзиться в меня. Оно издало пронзительный крик.
Сложив крылья, чудовище бросилось на меня, но мой меч был готов. Казалось, что чудовище никогда не имело дел с соперниками, готовыми защищаться, так как всё его тело открылось для удара.
И острое лезвие меча ударило точно — где крыло соединяется с туловищем, и как раз в тот момент, когда его когти зацепили ремни мешков.
Голова страшилища упала на второе плечо, и капли чёрной жидкости брызнули вверх, причём некоторые из них попали мне на кожу, обжигая её огнём. Существо отпрянуло назад, бессмысленно царапая воздух страшными когтями передних лап. Крылья раскрылись полностью и тщетно били воздух. Я решил, что наш поединок на этом и кончится, и чудовище тут же погибнет. Но я очень ошибался.
Голова его висела на груди. Она, по-моему, держалась только на полоске кожи, да на сухожилиях. Кровь фонтаном била из раны, когда чудовище пошло в новую атаку.
Я ударил второй раз, на сей раз направив меч на одну из когтистых передних лап, и та упала на камень передо мной. Я приготовился отразить третью атаку чудовища, и тут уголком глаза заметил, что отрубленная лапа обрела жизнь и как жуткое насекомое подбирается ко мне.
Струя крови из разрубленной лапы, которую зверь протягивал ко мне, как будто не заметив, что на ней уже нет когтей, оросила мою руку с мечом. И снова пламя обожгло руку. Я удержал меч, страшным усилием воли преодолевая боль.
Возможно, эта гадина знала, что я испытываю, и поэтому она, держа в отдалении свой обрубок, принялась поливать меня чёрной кровью. Капли жгли лицо, некоторые попали на горло, незащищенное кольчугой. Я очень боялся, как бы они не попали мне в глаза.
И несмотря на обжигающую боль в пальцах я бросился вперёд и нанёс сильный удар. На меня брызнул фонтан крови — прямо на укрытые кольчугой плечи. Я тут же отпрыгнул назад. Удар пришёлся прямо в живот чудовищу. Кровь била струёй и обжигала огнём незащищённые места моего тела.
Казалось, что убить это существо невозможно. Сокрушающий удар, которым я развалил его тело чуть ли не пополам, только добавил крови, как будто я разрубил бурдюк с водой. Я не мог поверить глазам, увидев, как из этого тщедушного существа выливается столько крови, будто оно было неисчерпаемо. Но я заметил, что теперь ему для атак требуются крылья для поддержки. Я должен был рискнуть получить ещё порцию жидкого огня, но постараться обрубить их. Бросившись вперёд, я чуть не упал, поскользнувшись в луже крови. Со всей яростью я нанёс удар и тут же отскочил назад, так как изуродованное окровавленное чудовище снова пошло на меня, раскинув лапы в стороны, хотя голова его висела на груди, держась на тоненькой полоске кожи, так что оно не могло видеть меня.
Это позволило мне сделать шаг в сторону и ударить по крылу. И снова удар пришёлся прямо в цель.
Мой враг упал на спину, царапая камень изуродованным крылом, а целое крыло било воздух сильными ударами. Эти несогласованные движения привели к тому, что тело чудовища прижалось к стене выступа справа. Я тут же бросился вперёд, чтобы нанести удар по второму крылу.
И вот я, тяжело дыша и прижимаясь к скале, в ужасе смотрел, как этот окровавленный обрубок поднимается, чтобы снова пойти на меня. Кровь хлестала из него во все стороны, как из дырявой бочки.
Я думал, что теперь-то уж чудовище беспомощно. Но одно ли оно в той норе, охраняемой статуей? Внутри не было никакого движения. Но может быть, они ведут ночной образ жизни и сейчас летают где-нибудь в ночи. Чем скорее я уберусь отсюда, тем лучше, хотя взбираться на скалу, когда в любую минуту могут появиться эти чудовища, было весьма рискованно… Я мог только надеяться, что мне повезёт, и я смогу добраться до вершины без борьбы.
Подвесив меч к поясу и стараясь не касаться его поверхности, испачканной кровью, я вытер руки о штаны. Места, куда попали капли, ужасно жгло.
Закрепив мешки, я повернулся к утёсу. Фортуна улыбнулась мне, так как выше расщелина расширялась, и я полностью мог укрыться в ней. Так что я перестал опасаться нападения с воздуха. Чудовище, которое напало на меня, было ещё живо и тихо ворочалось внизу.
Вид этого изувеченного страшилища и звуки, которые оно издавало, придали мне силы для бегства, заставив забыть боль в руках. И я очень быстро добрался до вершины утёса. Меня подгоняла необходимость найти убежище, где я смогу спрятаться от жутких созданий.
И здесь меня ждал второй подарок фортуны — здесь рос лес. Я бросился к нему, уверенный, что под прикрытием крон я окажусь в относительной безопасности от крылатых чудовищ.
И с той же яростью, с которой старался выбраться из зарослей внизу, теперь постарался забраться в самую гущу этого леса. Схватив пригоршню листьев, я начисто вытер меч и руки, а затем залез в мешок, чтобы достать лекарства, которые Забина дала мне с собой. Затаив дыхание от боли, я смазал обожжённые места сначала на руке, а потом на лице.
Постепенно боль стала утихать, и мне оставалось только надеяться, что яд не очень сильный. Но я в этом не был уверен, так как вскоре начал дрожать от холода, хотя ночь стояла теплая. Кроме того, меня затошнило, рот наполнился слюной, а голова отчаянно кружилась. Я не мог стоять на ногах, не держась за дерево.
Может быть, этот яд коснулся и мозга, так как я вдруг снова очутился на уступе, снова увидел отрубленную лапу, которая угрожающе ползла ко мне, желая отомстить за своего хозяина. Но потом я взял себя в руки и стал оглядываться вокруг, прислушиваясь, чтобы не пропустить приближения врага.
Я, должно быть, долго витал в кошмарных видениях, так как когда очнулся от последнего, где отрубленная лапа приближалась ко мне, а у меня не оставалось даже сил поднять меч, оказалось, что уже наступил день. Яркие пятна света лежали на земле тут и там, видимо, листва недостаточно плотно закрывала небо. Горло у меня пересохло, я достал дрожащими руками бутылку и напился.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
