между столиками. Головы присутствующих обращены в нашу сторону. Когда Брайс подходит ближе, он сует мне в руки букет и опускается на колено.
Стоп. На колено? Что за чертовщина?
– Алекс, я знаю, у нас с тобой был очень тернистый путь. Я много раз тебя обижал, но мы с тобой все еще вместе. Таким, как мы, надо быть рядом, чтобы давать всему миру отпор. Это у нас в крови. Ты и я. Мы как Бонни и Клайд, только современная версия. И нас, конечно, ждет хороший конец. Алекс, я люблю тебя. Выходи за меня, – он открывает бархатную коробочку и, ослепительно улыбаясь, ждет моего ответа.
Я же не успеваю переводить взгляд с кольца на букет, а затем на этого полоумного. Со всех сторон начинают слепить фотовспышки, люди восторженно охают и таращат на меня глаза. А я, осмотрев помещение, замечаю вдруг появившихся журналистов. Они навели на нас свои камеры и с безумным желанием наживы ждут моего ответа.
Он все просчитал. Публичное место. Весь ужин он улыбался и делал вид, что увлечен беседой, заказал десерт, а когда я сказала, что ухожу, понял, что план может не сработать.
Но ведь никто не говорил, что все получится?
– Ты спятил?! – воскликнув, я подрываюсь с места и бросаю этому болвану цветы.
Кинув салфетку с колен на стол, направляюсь к выходу. Пора заканчивать этот цирк одного идиота.
– Алекс! Ты отказала?
– Алекс, как ты это прокомментируешь?
Снова журналисты и чертовы микрофоны.
Толкнув одного из стервятников в грудь, рявкаю:
– Пошел вон!
Хватаюсь за дверную ручку, как в то же мгновение кто-то крепко берет меня за руку, и последнее, что я вижу, – это Брайс, приближающийся для поцелуя ко мне. Он властно обвивает меня руками, все сильнее прижимая к себе, и пытается языком раздвинуть мои губы. Во мне вскипает такой гнев, которого я никогда в жизни не испытывала. Толкнув мерзавца ладонями в грудь, я отстраняюсь от него.
– Да что с тобой такое, Максвелл?! – ору я.
Плевать мне, что все это видят и снимают журналисты.
– Брось, Ал. Мы же все обговорили. Сейчас обручимся, а после тура поженимся. А может, прямо сейчас заскочим в Вегас, и ты станешь миссис Максвелл гораздо раньше? Помнишь, как мы планировали? – он улыбается своей идиотской улыбкой и подставляет лицо под камеры.
Обхватив голову руками, я смотрю на происходящую картину и понимаю, что сама во всем виновата. Надо было вызвать полицию и выставить Брайса без разговоров.
Раз он хочет шоу, то я с радостью устрою это. Только так, как надо мне.
Подойдя к нему почти вплотную, я кладу ладонь на его грудь и скольжу вверх, к шее. Брайс удивлен моим поступком, но ничем не выдает этого.
– Знаешь, Брайс, ты прав: ты и я. У нас это в крови, – заглядываю ему в глаза и облизываю губу.
Глаза Максвелла расширяются, и я понимаю, что он верит мне.
– Запомни этот момент, милый. Запомни, что ты чувствовал, – запускаю пальцы ему в волосы и поглаживаю шею. Он льнет ко мне, и я чувствую его горячее дыхание на своем виске. – Запомни его, Брайс, потому что больше он никогда не повторится, эгоистичный ты мерзавец.
Вскинув ногу, я бью его в пах, и Максвелл кряхтя падает на пол. Я слышу присвистывание и сочувственные вздохи парней. А затем все стихает. Единственный звук в этой тишине – тяжелое дыхание Брайса.
– Ты совсем рехнулась, Дэниелс? – шипит он, хватаясь за промежность.
Присев на корточки, я беру его за подбородок и заставляю посмотреть на меня.
– Я предупреждала тебя: еще раз подойдешь ко мне или выкинешь подобный фокус – пострадают не только твои яйца. Я больше не твоя игрушка, Брайс.
Встаю на ноги и ухожу, не дожидаясь, пока приедет Рик. Из ресторана еще слышатся крики, вопросы, кто-то одобрительно хлопает. Но я продолжаю идти вдоль бульвара, понимая, что сейчас мне абсолютно все равно, что будет завтра.
Глава 40
Кэмерон
– Кэмерон! – кричит Уитакер.
Обернувшись, вижу, как он перепрыгивает через ограждение загона и несется ко мне с такой скоростью, будто за ним кто-то гонится.
– За тобой мчится Мэгги с двумя детьми? – усмехаюсь я.
– Придурок, – беззлобно бросает он и толкает меня в плечо. – Ты видел, что вчера произошло?
– Дай угадаю, твой отец все же пустил заряд соли тебе в зад?
Не думаю, что я так уж далек от истины. С того момента как мы приехали, мистер Уитакер не выпускает ружье из рук, заставляя Криса вернуться к прежней жизни. Ему очень тяжело признать, что помощь сына ему очень нужна.
Сняв с лошади седло, кладу его на бревно и, похлопав коня по спине, отпускаю.
– На, посмотри, – он сует мне в руки телефон и самодовольно ухмыляется. – Знаешь, я бы все отдал за то, чтобы увидеть эту картину собственными глазами.
Нажимаю кнопку воспроизведения и забираюсь на ограду, спиной к закатному солнцу. Сначала из динамиков раздается мерзкое улюлюканье и непонятный визг, затем на экране появляются журналисты: они толкают друг друга и кричат, а уже потом я вижу ее. Прикрыв глаза руками, она протискивается сквозь них, а когда один парень толкает ее, рявкает на него в ответ. Мои пальцы крепче сжимают телефон, пульс учащается. Во мне снова вскипает гнев: она снова одна среди них. Но потом появляется Брайс и, дернув Алекс на себя, нагло целует ее в губы.
Я поднимаю взгляд на Криса. Он действительно считает это смешным? Но он кивает на телефон.
Стоит мне опустить голову, как я вижу, что Алекс вырывается, а потом происходит что-то непонятное, и Брайс уже валяется на полу, потому что моя крошка осадила его одним метким ударом.
Я сказал «моя», потому что не отпустил ее.
Заблокировав экран, смотрю на Криса.
– Представляешь, он сделал ей предложение, а Алекс врезала ему между ног! – Крис заливается смехом.
– Ага. Держи, – кидаю ему телефон.
Крис закатывает глаза и садится рядом со мной. Мы наблюдаем за тем, как над ранчо садится солнце и постепенно надвигается ночь, а следом за ней наступает тишина. После шумного Лос-Анджелеса мне все еще непривычно находиться дома.
– Ты ей звонил? – спрашивает Крис.
Он крутит в руках очередную деревянную безделушку.
– Нет. Она сделала свой выбор.
– Чувак, я разговаривал с Рэйч, и она сказала, что Алекс сейчас очень плохо.
– С каких пор ты начал общаться с малышкой Дэниелс?
Он фыркает.
