согласна. Мы действительно разрываем их выступлениями. Фанаты кричат, скупают футболки с нашим логотипом и устраивают теплые приемы на встречах. Но когда я говорю «мы», то подразумеваю нас с парнями. Брайса Максвелла это не касается. Стоит нам закончить выступление и появиться на сцене ему, как фанаты затихают и кричат лишь те, кто действительно предан его творчеству.
На совместных интервью он постоянно хамит ведущим, а в последний раз пришел до такой степени пьяным, что едва держался на ногах. Видимо, отвечать на вопросы о своих глупых выходках выше его сил.
Когда же мы в дороге, то парни не устают его донимать и без конца пародируют предложение руки и сердца в стиле Бонни и Клайд. В последний раз нервы Максвелла не выдержали и он попытался ударить Рика. Что ж, не самая удачная затея, учитывая, что Рик сильнее, да и Марк с Тайлером всегда рядом.
Порой я думаю, что мы даже до Миссури не доедем, как тур закончится.
А что касается покровительства Алана Брайсу, то оно позади, хоть менеджер этого и не хочет признавать.
Я не злорадствую, но каждый получает по заслугам.
Когда мы доходим до перекрестка, Марк кивает в сторону. Повернув за угол, мы проходим пару метров, а затем останавливаемся.
– Чувак, если я себе что-нибудь отморожу, то никогда не прощу тебе этого, – вздрогнув, бормочет Рик.
– Посмотрите, – затянувшись сигаретой, Марк кивает на другую сторону улицы.
Мы поворачиваем головы, и я не могу сдержать улыбку, когда вижу уличных музыкантов. Таких же, как мы раньше. Несмотря на жуткий холод, они продолжают играть. Их носы, щеки и пальцы покраснели – сомневаюсь, что поношенная одежда так уж хорошо греет. Горячее дыхание солиста смешивается с холодным воздухом и превращается в облачко пара. Гитарист присаживается к ударнику, а точнее ударнице, и, задорно подмигнув, вступает в гитарное соло. Редкие прохожие кидают им мелочь в чехол.
У меня дежавю.
Они только начинают и наверняка мечтают о том, что их заметит крутой продюсер или менеджер, они подпишут контракт, а дальше жизнь будет преподносить им только лучшее: славу, деньги, запись альбомов и заветные награды. Чтобы их вспоминали спустя двадцать лет, точно так же, как The Beatles, U2, Bon Jovi.
Все это кажется таким заманчивым и желанным, что когда ты получаешь этот сладкий кусок пирога, то забываешь, чего хотел на самом деле.
Когда мы с парнями подписали контракт, то были такими же наивными и думали, что мы такие одни: талантливые ребята, до беспамятства влюбленные в музыку, с огромным желанием делиться ей с окружающими. Но нас много – глупых, наивных и верящих в счастливый конец.
Для меня музыка была свободой. Я ощущала ее на кончиках пальцев, стоило взять в руки палочки. А в конце концов, добившись всего, я осталась ни с чем. И когда я вижу таких же музыкантов, только начинающих свой путь, мне хочется сказать им: «Не потеряйте себя».
Рик притягивает меня к себе за плечи, и я, улыбнувшись, кладу руку ему на спину.
– Знаете, я им завидую, – выдыхаю я.
– Хочешь поморозиться на улице, Дэниелс? – усмехается Тай.
Я лишь улыбаюсь.
– У меня идея. Пойдемте, – хватаю Рика за руку и тяну через дорогу.
Когда мы подходим к ребятам, они продолжают играть, но заметив нас, постепенно останавливаются. Я подхожу к девушке и, протянув руку, касаюсь старой мембраны барабана.
– Не против? – тянусь к ее палочкам.
Она от удивления молча протягивает их мне и встает из-за установки.
– Чего ждем? – подмигиваю Рику и, прокрутив палочку между пальцами, бью по тарелкам.
Парни смеются и хватают инструменты.
* * *
Поправив наушник и откинув волосы за спину, я беру бутылку с водой и делаю несколько больших глотков. До нашего выхода на сцену десять минут. Зал гудит от криков фанатов, которые ждут своих кумиров. Ждут, чтобы во все горло кричать, как они рады нашему приезду. Ждут, чтобы показать свою любовь.
А мы в ожидании, чтобы ответить благодарностью за все, что они делают для нас.
Марк взъерошивает свои темные волосы и хлопает себя по карманам в поисках медиатора. Самое время подумать об этом. Тайлер крутит в руках микрофон, а Рик, расслабленно облокотившись о стену, стучит пальцами по бедру.
После вчерашнего импровизированного концерта на улице что-то в нас изменилось. Мы получили от него гораздо большее удовольствия, чем от выступления перед многотысячной аудиторией. Мы играли с прежним азартом и не чувствовали холода. Нам просто хотелось играть. Не для получения денег или какой-то выгоды. Мы играли так, как не делали этого многие годы назад.
– Ты что-то задумала? – голос Рика вырывает меня из задумчивости.
Прокручиваю в руке палочку и поднимаю взгляд на парней.
Марк – самый нахальный парень, которого я знаю, но именно он пишет самые романтичные песни. Могу с уверенностью заявить, что хотя мир знает уже довольно много талантливых гитаристов, он с легкостью составит им конкуренцию. Рик – преданный и временами выводящий меня из себя своей опекой парень. Именно он сформировал нашу группу. Тайлер – его голос заставляет мою кожу покрываться мурашками, а от тако, которое он готовит нам по выходным, у меня бегут слюнки.
Мы вместе жили в клоповнике, играли на улицах по ночам и обивали пороги студий.
Мы шли рука об руку столько лет. Стали больше, чем друзьями, и я уверена, что они примут мой выбор.
– Простите, парни, – шепчу я и, сложив палочки вместе, убираю их за пояс джинсов.
Они переглядываются. Рик одаривает меня улыбкой.
– Я думал, ты продержишься хотя бы до Луизианы, – самодовольно заявляет он. – Говорят, отсюда до Техаса можно добраться с пересадками.
Он кивает в сторону выхода.
– Проваливай уже, Дэниелс, но потом я хочу знать все подробности, – ухмыляется Марк.
Кидаюсь к ним в объятья и, поцеловав каждого в щеку, отстраняюсь.
– Беру Алана на себя. Пора показать выскочке, где его место, – засунув микрофон в задний карман джинсов, Тай подмигивает мне.
Я разворачиваюсь и несусь в сторону выхода. Миную коридоры, сталкиваюсь со встречными людьми. Крики фанатов слышны все меньше.
Я хочу узнать, что меня ждет, когда я взберусь на самую высокую точку волны. За этот месяц я потеряла слишком многое, и даже доверие семьи. Очень тяжело, когда рядом нет близких, когда некому тебя поддержать. Но еще тяжелее, когда ты сам не даешь родным быть рядом. Причиняешь им боль словами, отговорками, что нет времени. Я ведь сотню раз могла заехать к родителям и побыть с ними, но
