Если б Елисей на кухне один шуровал, ох и долго бы пришлось возиться. Но трое обрадованных соседей носились вместе с ним. Грохот, звон посуды, бряканье ложки в чашке… Потом, как чуял, прибежал Никодим — его тут же впрягли толочь в ступке сушёную травку.
Привидения летали по стенам кухни, дабы не отвлекать, и шёпотом обсуждали работу дедушек. Потом им надоела созерцательность, и они отправились в зал. Здесь Касьянушка принялся учить Линь Тая беглому чтению: "Рот закрой да про себя читай! Что ж ты бубнишь-то? Про себя, говорю! Эх, нельзя тебя коленками на горох поставить! Враз бы выучился!" А Глеб Семёнович и Дормидонт Силыч затеяли философский спор, в какой мере слово "виртуальный" может относиться и к ним, к привидениям… Все четверо говорили и здесь шёпотом, памятуя, что хозяин хорошо слышит и в реальности, и в паранормальном мире.
Потом в зал же примчались домовые с чашками, ложками, чистыми тряпками. Кота с подушки шуганули. Недовольно мычащего хозяина заставили сесть и быстро натёрли духовитым от трав сливочным маслом, а потом скоренько перевязали да заставили выпить полстакана мёду разведённого — для сна хорошего да чтобы отдохнул.
Всё скоренько и тихонько, только Шишик в голос выл, что хозяина разбудили, а такой вкусный сон хозяину привиделся!.. Вкусный для Шишика, конечно, который в основном снами питался. Ну, кроме зефира. Но зефир — это так, баловство, а сны — хлеб насущный.
А когда хозяина уложили — ЧП.
Лёхин с собой мобильник в дорогу не брал — на столе оставил.
Елисей хотел телефон отнести на кухню, чтоб ночью хозяина не потревожил.
Шишик завопил так, что подпрыгнули все, а с потолка посыпались соседские "помпошки", и одуревший от счастья Джучи помчался гонять в футбол косматые шарики, валяя их по полу.
— Охти ж тебе! — шёпотом ответно возопил Елисей и положил мобильник на пол, чтобы, проснись хозяин от звонка и протяни руку, сразу бы наткнулся на телефон.
Шишик мрачно проследил, как положен мобильник, и скатился по примятой подушке к глазам хозяина.
— Опять не выспится, — сделал печальный вывод Елисей. Он уже отослал соседских домовых сидеть перед компьютером и перелистывать книжки привидениям, и стоял с Никодимом на краешке дивана.
— Как ты думаешь, Елисей, нашёл ли он нашего Ромушку? — тревожно спросил Никодим.
— Нашёл бы — без него не вернулся бы, — вздохнул Елисей. — Близко подошёл он к правнуку вашему — вот что я думаю. Шишика бы попросить рассказать, что видел, да сам вишь: не отходит от хозяина ни на шаг, да и мобильник тот не зря заставил при себе оставить. Чует моё сердце, зазвонит телефонище середь ночи, да и придётся Лексей Григорьичу снова бежать спросонок в темень страшенную…
Они ещё немного поглазели на спящего хозяина, а потом побежали на кухню — убирать погром, получившийся при готовке зелья для Лёхина. Соседских домовых, старательно строчивших в самодельные блокнотики, звать не стали: очень уж вовремя они в квартире появились, вон как споро да славно поработали. Нет, они заслуженно перед "компотером" сидят, и трогать их не следует. Так вслух размышлял Елисей, а Никодим поддакивал…
… Запах ароматных трав из Елисеева бальзама упорядочил сон Лёхина. Приснилась реальная история из паранормального мира. Как-то, в начале сентября, вышел Лёхин в прихожую на звонок. Вышел, в "глазок" посмотрел — на площадке никого. А звонок снова запел: "Пусти-и!" Догадываясь примерно, в чём дело, Лёхин дверь открыл и сразу вниз посмотрел. Точно. Стоит некто похожий на домового, но голова стрижена под "горшок" и наполовину упрятана под высокую шапку с пушистой опушкой; не рубаха — зипун стянут на поясе самодельной верёвкой, а широкие штаны приправлены в крепкие сапожишки. И стоит сей некто, запрокинув голову на Лёхина: левой рукой шапку, чтоб не упала, придерживает — правой крепко вцепился в нагрудную лямку от огромнейшей котомки за плечами. По первому впечатлению, показалось Лёхину, что котомка вот-вот придавит незнакомца, а потом увиделось: прямо и легко стоит некто, словно никакого груза на спине и не держит.
— Добрый день, — сверху вниз сказал Лёхин. — Вы к нам?
— Ишь, не обманули, — пробормотал себе под нос неизвестный. — И впрямь видит… Доброго дня вам, Лексей Григорьич! Лесовик мы будем, Дубовиком прозываемся. Елисею вашему кажин год травку сушёную носим.
— Проходите, пожалуйста, — распахнул Лёхин дверь пошире. — На кухне он.
— Благодарствуем за ваше гостеприимство, — ответствовал лесовик и, войдя, долго шаркал сапожками по тряпкам, которые Елисей упрямо клал у порога.
Лёхин дверь закрыл и только головой качнул, глядя, как деловито топает лесовик в кухню: надо же, "кажин год"!
По обычаю, Елисей лесовика чаем напоил, разговором занял, новости рассказал. И вскоре услышал изумлённый Лёхин, сидящий в спальне, как из кухни грянула песня. Да не абы какая, а "Гимн к радости" Бетховена!
ДЕНЬ ШЕСТОЙ
47.
Не знавший, что спит на диване, Лёхин вместе с одеялом свалился на пол и сразу перед носом увидел мобильник.
— Свет включите, — сказал он теням и фигурам, набежавшим на "звонок".
Прислонился к дивану и наконец посмотрел: "Валя". Кто такой или такая Валя?.. Сердце бежало куда-то торопливо и беспокойно… Лёхин глубоко вздохнул и поднёс мобильник к уху.
— Валя? Что случилось?
— Алёша, Лада нашлась!
В зале вспыхнул свет. Глядя на будильник, Лёхин никак не мог определиться: четыре или около того?
— Вы где сейчас?
— Мост над заливом. Она позвонила, чтобы я приехала и привезла хоть куртку какую-нибудь. А потом сказала, что домой не пойдёт. Что мне делать, Алёша?
— Она слышит, что ты говоришь?
— Да. И молчит. Представляешь, она до сих пор легко одета. Замёрзла — ужас. Еле отогрелась… Я не знаю, что мне делать, Алёша!
— Сейчас приеду. Вы ведь под мостом?
— Да, а как ты?..
— Догадался. Дождь. Только не знаю, под которым.
— Транспортный.
— Хорошо. Сейчас буду.
Но сидел ещё с минуту, прежде чем снова взяться за телефон.
— Лёхин? — совсем не сонно спросил Олег.
— Олег, извини за ранний звонок. Сможешь отвезти меня под мост — вдоль залива?
— Так. Не всё сразу. Я хоть и проснулся, но соображаю туго. Вдоль залива под мост. Ага. Со стороны театра объехать. Ага. Это — могу. Раз плюнуть. Пять минут на сборы — и выезжаю. Где тебя прихватить?
— На остановке.
Последнее Лёхин договорил уже в ванной, куда вошёл с решительным желанием опрокинуть на себя ведёрко холодной воды. И снова потратил минуту, ошеломлённо разглядывая в зеркале мумию, сбежавшую из музея… Под рукой, опёршейся на раковину, пролез Елисей, встал на пластмассовую подставку для всякого рода мелочи: мыла, зубной пасты… Встал — и гордо оглядел сложную повязку на хозяине, от пояса до плеч.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
