взялся лечить этих дикарей! На это Жозеф спокойно замечает:
— Да, на земле ты действительно большой дурак, а на небе — нет.
Он любит изрекать такие сентенции. Лучше бы он более внимательно делал все, что требуется, для того чтобы дизентерия не могла распространяться.
В это трудное время меня покидает Минкёе, новый лекарский помощник, который первое время помогал мне еще в постройке и оборудовании барака для больных. Он находит, что это занятие унижает его достоинство. К тому же люди убедили его, что такому способному юноше нечего прозябать здесь подручным и помощником у доктора. И вот он решает начать посещать «Высшую школу», которая открывается в ноябре на нашем миссионерском пункте. А для того чтобы быть в состоянии воспринять всю премудрость наук, он должен сначала дать себе полный отдых. Поэтому он оставляет меня уже сейчас, когда у нас поверх головы всяких дел, когда нам необходимо закончить всю самую спешную работу до того, как наступит сезон дождей. Он норовит приобщиться к интеллигенции, а мне в это время приходится снова заниматься добыванием кругляков из твердого дерева и бамбуковых жердей и по целым дням работать вместо него топором и пилой.
Несмотря на то что меня глубоко огорчает его уход, я сохраняю о нем хорошее воспоминание. Работал он добросовестно и сумел отблагодарить меня за то, что я сделал для него, когда он был болен.
Негр-столяр продолжает трудиться. Помещение для аптечного склада готово, и в нем уже устроены полки. Теперь можно распаковать все наши многочисленные ящики с медикаментами. В комнате Жозефа недостает только дверей и полок.
Пора уже посылать новые заказы. Может пройти полгода, пока все прибудет. К тому же последнее время цены настолько возрастают, что я правильно делаю, стараясь как можно скорее и на возможно более долгий срок обеспечить себя всем необходимым. Для этого я сейчас покупаю большое количество рифленого железа. Со временем я хочу покрыть все больничные строения наместо обутов рифленым железом. Лиственные кровли каждые три года приходится обновлять и все время думать об их починке. За несколько лет это обходится не дешевле, чем рифленое железо, и сверх того приходится еще тратить много сил на добывание обутов. Сколько часов пришлось провести доктору Нессману в переговорах по поводу обутов для кровли нашего жилого дома! Скольких гребцов нам приходилось кормить и одаривать, чтобы доставить весь этот материал!
В середине сентября идут уже первые дожди. Теперь строительные материалы надо хранить под навесом. Так как у нас в больнице почти нет работоспособных мужчин, я сам с двумя помощниками таскаю брусья и доски. Вдруг на глаза мне попадается одетый в белое негр; он сидит около больного, навестить которого он приехал.
— Послушай-ка, друг, — обращаюсь я к нему, — не поможешь ли ты нам немножко?
— Я человек интеллигентный и брусьев не ношу, — отвечает он.
— Тебе повезло, — говорю я, — мне бы тоже вот хотелось быть человеком интеллигентным, да что-то не удается.
VI. Осень 1925
К одному бедствию — дизентерии — присоединяется еще и другое — голод. Фактически он был уже с начала лета. Но благодаря подвозу риса он не так ощущался. Теперь подвоз этот прекратился, и голод тут же вступает в свои права.
Уже за последние месяцы риса привозили мало. Но думалось, что это явление временное. Начиная с середины сентября положение сделалось настолько серьезным, что все иллюзии рассеялись.
В этом пагубном недостатке риса повинны многие обстоятельства. Прежде всего, местные торговцы не придали надлежащего значения недороду бананов и маниока — а его нельзя было избежать, ибо последний год ни того, ни другого не сажали, — и не завезли необходимого количества риса. Во-вторых, пароход, который вез тысячи тонн риса для западноафриканского побережья, потерпел крушение, и весь груз отсырел и погиб. Другие суда, также груженные рисом, как сообщалось, из-за неблагоприятной погоды потеряли много времени при разгрузке на плохих африканских рейдах. Вместо того чтобы уже быть здесь, они прибудут лишь через несколько недель. Поэтому образовавшийся сейчас большой недостаток риса не удастся покрыть и за месяцы. Начавшаяся паника и бешено возросший спрос на этот драгоценный продукт усугубляют и без того тяжелое положение.
Хуже всего приходится мелким лесоторговцам, которые регулярно снабжались рисом раз в месяц и которые узнали об этом бедствии на своих далеких участках только тогда, когда оно их постигло.
Питанием наши больные пока что обеспечены. В июне и в июле, как только появились первые признаки нехватки риса и когда ожидалось повышение цен, мы создали на всякий случай неприкосновенный запас в две тысячи пятьсот килограммов. Мы отважились на такую крупную закупку, положившись на наших верных европейских друзей. Если бы не помещения, появившиеся у нас в связи с постройкой нового дома, мне было бы совершенно негде держать у себя такое количество мешков с рисом. Без нашего катера я не мог бы с такой быстротой перевезти весь этот запас. Как только рис был куплен, надо было тут же за ним посылать. Иначе была опасность, что его продадут потом в другое место. С нашим запасом, которому все вокруг завидуют, мы, может быть, еще кое-как продержимся. Стоит мне заслышать вдали гудок парохода или маленького пароходика, как я тут же выезжаю на катере в главный рукав реки, где расположены фактории, чтобы не быть обделенным при распределении риса. Ах, как часто случается, что пароход привозит все что угодно, только не рис!
Наш недостаточно пополняемый запас начинает понемногу уже истощаться. Число находящихся у нас и получающих питание больных из месяца в месяц растет, постепенно оно достигло ста двадцати человек и продолжает расти. К этому надо еще добавить наш персонал. Нам нужно иметь от шестидесяти до восьмидесяти килограммов риса в день, если не больше. Бананы вообще достать невозможно. Нередко случается, что обеспечены мы бываем только на несколько дней. Однако в последнюю минуту мне всегда удается раздобыть какое-то количество риса. Больше всего мне в этом помогает наш катер.
Не могу даже думать о том, что будет с больницей, когда запасы наши окончательно истощатся. Многие больные живут на расстоянии ста или полутораста километров отсюда, если не дальше. Я не вижу никакой возможности развезти их по родным деревням. И в обычное-то время мне бывает трудно отправить окончивших курс лечения больных так быстро, как мне бы того хотелось. Многие из них остаются дли нас обузой, и нам приходится
