Царь Алексей Михайлович, одетый по-домашнему, играет в шахматы с одним из своих приближенных. Боярин стоит, так как, согласно этикету, он не смеет сидеть в присутствии государя.
Государь, огорченный дерзостью народа и печальной новостью о том, что его любимцы оказались преступниками, вынужден был силой усмирить мятежников и своим царским заступничеством спасти от смерти Морозова и Милославского. Народ остановился при виде царя и, вспомнив, что Милославский — его родственник, прекратил свою месть и отдал его на суд Божий.
Но ропот недовольных раздавался не в одной Москве: Алексей Михайлович едва успел усмирить мятежников в столице, как получил известие о беспорядках, происходивших в Пскове и Новгороде. Причина везде была одинакова, и те же притеснения, от которых взволновались Москвитяне, вывели из терпения и Псковитян, и Новгородцев. Первые в этом случае убили своего градоначальника и всех тех чиновников, которых считали друзьями и приверженцами Морозова, они даже осмелились противиться войску, которое государь послал против них, и с трудом опомнились только тогда, когда духовенство с грамотами от царя и патриарха прибыло к ним из Москвы.
Бунт Новгородцев начался так же ужасно, но кончился скорее, потому что там был человек, умевший усмирить его, жертвуя собой. Это был тамошний митрополит Никон, о котором вам надо узнать подробнее, мои читатели; он занимает важное место в нашей истории.
Патриарх Никон от 1649 до 1654 года
В деревне Вельяминово близ Нижнего Новгорода жил крестьянский мальчик Никита. Его бедные родители заметили в нем с самых ранних лет большую охоту к ученью и потому очень обрадовались, когда один добрый монах из монастыря, находившегося недалеко от Нижнего Новгорода, вызвался выучить его грамоте. Мальчик же обрадовался больше их и начал так прилежно твердить свои уроки, что за короткое время уже научился читать часовник[185] и псалтырь[186]. В старину это были первые книги, даваемые детям, начинающим читать. Я думаю, вам не нужно говорить, друзья мои, что часовник — это книга, заключающая в себе службу часов, а псалтырь — псалмы[187] Давида. Маленький Никита, проводя почти все свое время в монастыре, полюбил монашескую жизнь и, когда вырос, очень хотел постричься там, но его родителям это не нравилось: они тосковали по милому сыну, просили его не разлучаться с ними и со светом так рано, и Никита послушался их, оставил монастырь, а чтобы совершенно успокоить и утешить их, женился и жил с ними. Его благочестие и знание всей церковной службы скоро обеспечили ему место приходского священника. Никита был совершенно счастлив и доволен своей судьбой. Вдруг у него умирают родители, потом все дети. В сильном горе он подумал, что Бог хотел показать ему этими несчастьями, что он предназначал его не для светской, а для монашеской жизни. Как только пришла ему в голову эта мысль, он уже не мог больше оставаться в свете, уговорил свою жену расстаться с ним и уехал на остров Анзерский, расположенный в Белом море, недалеко от Соловецкого. Там был в то время монастырь, называвшийся Анзерский скит[188]. Этот монастырь славился строгими правилами монахов: сюда-то спешил Никита и вскоре после своего приезда постригся и был назван Никоном.
Его примерная жизнь, несмотря на отдаленность пустынного острова, обратила на себя внимание высшего Московского духовенства, и Никон был сделан настоятелем Кожеозерского монастыря на Онежском озере. Мои читатели знают, что это озеро гораздо ближе к нашей древней столице, чем Белое море, да к тому же и Никон был теперь уже не простым монахом, а начальником монастыря и, значит, занимался вопросами, для решения которых должен был ездить в Москву. Вот в один из таких приездов ему и удалось увидеть царя. Алексей Михайлович, умевший быстро различать людей и ценить их истинные достоинства, заметил необыкновенный ум Никона, и его повелением настоятель неизвестного Кожеозерского монастыря был поставлен архимандритом Новоспасского монастыря в Москве. В этом звании Никон провел счастливейшие дни своей жизни. Его душа не имела еще и тени того честолюбия, каким овладела она впоследствии; она наполнена была только пламенной любовью к Богу, неограниченным усердием к государю, нежным состраданием ко всем ближним. Помогать несчастным и просить за них царя было единственным занятием архимандрита Никона в то время, когда он не стоял на молитве. Его любимым днем была пятница: в этот день он ездил к государю. Алексей Михайлович так любил разговаривать с умным архимандритом, что приказал ему каждую неделю приезжать во дворец. Здесь-то совершилось множество добрых дел, которые прославили Никона! Здесь-то он был ходатаем за всех обиженных, за всех несчастных, не имевших случая и возможности излить свои жалобы самому государю. Алексей Михайлович, уверенный в справедливости поступков своего любимца, исполнял все его просьбы, и часто добрый Никон прямо из дворца спешил в жилища страдальцев отнести щедрое пособие или живительное царское слово… Так прошли три года, и архимандрит Новоспасский стал митрополитом Новгородским.
Патриарх Никон.Святейший Никон (1605–1681), патриарх Московский и всея Руси, в миру Никита Минов, был избран патриархом в 1652 г. Он провел церковные реформы, которые фактически привели к расколу в Русской Православной Церкви.
В.Г. Шварц. Вербное Воскресение при царе Алексее Михайловиче. 1865 г.Во времена Алексея Михайловича в последнее воскресенье перед Пасхой (называемое Вербным) устраивалось религиозное шествие, символизирующее торжественный въезд Иисуса Христа в Иерусалим за неделю до распятия. В процессии участвовали царь, патриарх, их приближенные и много народа. Процессия направлялась от храма Василия Блаженного в Кремль. Обычно впереди всех вместе с боярами торжественно шел царь; за ним верхом на «осляти» (на лошади в специальной попоне) с крестом в руке следовал патриарх.
С теми же добродетелями, с той же любовью к народу Никон приехал к месту своего нового назначения. И здесь он сыпал благодеяния царские: устроил за счет казны четыре богадельни, где жили спокойно и счастливо старые люди и дети-сироты; смотрел за тем, чтобы чиновники хорошо исполняли свои обязанности; посещал темницы и, находя там иногда невинно заключенных, докладывал о них царю, с которым не только часто переписывался, но даже и виделся, так как Алексей Михайлович приказывал ему каждую зиму приезжать в Москву. Во время этих свиданий и сладких бесед Никон просил царя о тех милостях для жителей Новгорода, о которых они умоляли его перед отъездом.
Но подумайте, друзья мои, насколько неблагодарными оказались Новгородцы, или лучше сказать — подивитесь, до чего могут дойти люди, если они решаются сбросить с себя власть, которой должны повиноваться, если они решаются делать, что хотят. Я говорю о том времени, когда Новгородцы, недовольные притеснениями боярина Морозова, вздумали взбунтоваться. Надо сказать вам, что главной причиной этого бунта был бессовестный купец Новгородский по имени Волк. Можно с уверенностью сказать, что это имя очень подходило ему! Вот этот Волк не любил иностранных купцов, которых всегда было много в торговом и богатом Новгороде. Он от природы был завистлив и досадовал, что многие из них были богаче его. Что же сделал этот злой человек? Он начал распускать в народе слухи, что иностранные купцы, скупив хлеб, самовольно повысили на него цену. Этого было довольно, чтобы взволновать всех Новгородцев, которые всегда любили своевольничать. Итак, дерзкий народ бросился на дома иностранцев и разграбил их.
В эти ужасные минуты бунта, когда каждый заботился о своем спасении, митрополит думал только о том, как успокоить народ, и не нашел ничего другого, как, забыв собственную опасность, выйти к мятежникам и начать увещевать их. Но могли ли они послушать кого-нибудь, если бешенство помутило их рассудок? Безумные, вместо того, чтобы обратить внимание на слова своего добродетельного митрополита, бросились на него с колами и камнями, и пастырь[189] едва не погиб под их ударами! Вы думаете, что это остудило его усердие? Нет! На другой же день он опять появился на площади, опять обращался к народу, и его слова уже не остались без внимания: они тронули жестокие сердца мятежников, смирили их гордость и заставили просить помилования у оскорбленного святителя. Вы можете себе представить, что им не надо было долго умолять Никона: он не только простил им собственную обиду, но выпросил прощение и у царя; только один купец Волк был казнен с главными своими сообщниками.
