Сейчас, спустя столетия, поколения у власти давно сменились, а общее предвзятое отношение — осталось.
Я с внутренним смехом наблюдал, как Леандр недоверчиво нюхает бурдюк с водой, пытаясь понять, не хотят ли его отравить, и с удовольствием — как Даня крутит головой и рассматривает сочетание ларкских материалов и таноржской техники. Но всё отошло на задний план, стоило нам войти в главный зал цитадели.
***
Даниэлла
Восьмое августа. Ларк
Я пребывала в восторге от гармонии каменных стен и солнечных батарей, от гладкой чистой дороги, палящего солнца и редких простеньких флаеров, рассекающих по улицам. Необычно было всё — и даже то, что эти самые флаеры, вместо того чтобы занять верхние воздушные ряды и носиться на скорости, как это делали на Тур-Рине или Танорге, спокойно себе ездили по дорогам — там же, где ходили пешеходы.
Конечно, я видела ларков и ларчанок на Тур-Рине, но там они вписывались в нормы и правила планеты, а в Шарршеороне жило коренное население, которое выглядело и вело себя совсем по-другому. Ларчанки улыбались и важно ходили по улицам в длинных светлых сарафанах, а за ними, как правило, следовал один или даже двое мужчин, которые носили покупки. Ларки покрупнее часто показывались с обнажёнными торсами, а их спины и предплечья были испещрены чёрно-коричневыми татуировками. Поражала и длина волос. Признаться, до сих пор я не встречала мужчин с настолько длинными волосами. Похоже, покидая родину и путешествуя по другим Мирам, ларки предпочитали их укорачивать, чтобы было удобнее ухаживать, а может, это носило какой-то другой смысл — не знаю. Одно могу сказать точно — Ларк не был похож ни на один Мир, где я бывала раньше.
Я шла неподалёку от Фабриса и слышала отдельные реплики, которыми он изредка перекидывался с вождём.
— Ну как вы?
— Справляемся потихоньку, спасибо. С каждым годом всё лучше и лучше.
— А зачем дентайры[2]? Неужели хтэрры подбираются к городу?
— Нет, давно уже отступили вглубь Сухих Песков. Это знак уважения к гостям.
Эмиссар усмехнулся.
— Как Лейла?
— А ты не знаешь? — удивился вождь. — Я думал, ты как раз поэтому прилетел.
Мужчина с длинной золотой косой до пояса хотел сказать что-то ещё, но в этот момент мы вошли в просторный зал и произошло маленькое событие. Двое мальчишек бросились на руки к Фабрису:
— Дядя Фабрис! Дядя Фабрис! Ура-а-а, а ты привёз то мороженое из эдельвейса? — завопил один из них, повисая на шее у «дяди». Кожа ребёнка имела слегка фиолетовый оттенок, а вот волосы один в один цвета золотой пшеницы, как у вождя. Внешне мальчику я бы дала пять или шесть лет.
— Лор, какое мороженое, зачем оно тебе? — тут же заворчал старший ребёнок, пытаясь залезть на руки моему мужчине. — Съешь — и пропадёт, это же неинтересно. Дядя Фабрис, а ты покажешь снова, как щупать чужие мысли под водой? Я пробовал в водопаде рыбу поймать, не получилось. — И он душераздирающе вздохнул. — Пока только с бахрунами[3] получается общаться, но мама против. Говорит — опасно.
— Значит, маму надо слушаться. — Робер потрепал обоих по голове. — К сожалению, в этот раз без мороженого, а как улавливать бета-колебания мелких животных, я обязательно покажу. У них головной мозг меньше, а потому ритмы отличаются.
— Спасибо, — внезапно очень серьёзно поблагодарил мужчина с золотой косой.
Фабрис кивнул, поднялся с корточек и громко сказал:
— Даня, Леандр, позвольте представить. Это Эрланц и Лоренц, сыновья Лейлы.
— Не может быть… — раздалось сзади тихое и потрясённое.
Признаться, я настолько увлеклась местной архитектурой и внешностью жителей, что как-то забыла про Леандра.
Пожилой же цварг стремительным шагом пересёк зал, присел на корточки перед детьми, заглянул в глаза и зачем-то потрогал им голову и уши, будто сомневался, что перед ним живые гуманоиды. Я видела, как напрягся вождь, но Фабрис остановил его жестом, чтобы тот не вмешивался.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Невероятно, — продолжал бормотать господин Ламбе, ощупывая мальчишек.
В какой-то момент он, видимо, дотронулся до младшего так, что тому явно не понравилось. Лоренц оскалился и одной рукой оттолкнул бывшего сенатора. Силы малыша неожиданно хватило на то, чтобы Леандр завалился на пол. Удивительнее всего было то, что в этот раз вождь даже не шелохнулся, словно это в пределах допустимого у ларков, зато теперь уже Фабрис рванул к пожилому цваргу.
— Ничего-ничего, я сам виноват, — проговорил Леандр, кряхтя и поднимаясь с коленей.
Он смотрел на Фабриса так, будто тот показал ему Чудо Вселенной или момент сотворения Мира, уж не знаю.
Я снова перевела взгляд на мальчишек. Да, смески, но ведь и на Тур-Рине тоже проживает множество полукровок… Но прежде чем я успела озвучить вопрос, Леандр продолжил:
— Это твои дети, Фабрис? Я правильно понял?
Мой мужчина деликатно прочистил горло:
— Это сыновья Лейлы и Арх-хана, то, что я пытался до вас донести, господин Ламбе. Цваргини могут забеременеть и родить не только от мужчин нашей расы. У нас на родине усиленно пропагандируется, что цваргини должны выходить замуж исключительно за кандидатов из одобренного Планетарной Лабораторией списка, и только с одним из них может быть полноценная семья, но, как видите, это не так. У Лейлы уже двое здоровых и развитых мальчиков.
— Уже двое, — эхом отозвался бывший сенатор.
Арх-хан внезапно кашлянул, привлекая всеобщее внимание:
— Вообще-то этой ночью Лейла родила дочь. Мы назвали её Ари-шалией.
— Именно поэтому я хотел бы получить развод, — закончил мысль Фабрис. — Госпожа Виланта счастлива в браке с вождём, а Даниэлла вошла в мой ближний круг. Я больше не испытываю желания поддерживать этот фарс, мне хочется расставить все точки над рунами. Я буду просить у Аппарата Управления расторжение брака и рассчитываю на вашу поддержку, Леандр.
— Третий ребёнок за декаду лет! В смешанном браке! — На морщинистом лице цварга проскочило изумление, граничащее с шоком. Пожилой мужчина внезапно обнял себя, схватил за локти и принялся раскачиваться из стороны в сторону. — Беспрецедентно! Многодетная семья, и кто отец?! Ларк! Так и они тоже… внешне больше ларки, чем цварги… Нет-нет-нет, быть такого не может, это обман зрения!
Вот теперь я действительно испугалась за здоровье Ламбе. Он сам недавно упомянул, что ему почти триста, а тут такое потрясение.
Фабрис вскинулся что-то сказать, но тут в зал вошла Лейла. Я её узнала практически сразу. Грациозная, как лань, немного бледная, она несла в руках крошечный свёрток. Длинный кружевной пеньюар был накинут поверх тонкого воздушного одеяния, а блестящие тёмные волосы убраны в простую, но элегантную причёску на местный манер. Она выглядела уставшей, но счастье буквально лучилось в бездонных иссиня-чёрных глазах. Я остро почувствовала себя не в своей тарелке: даже родившая ночью женщина выглядит красивее и изящнее, чем я, и дело не в том, что на мне сейчас мужская рубашка. Я в принципе не умею вести себя вот так: держать высоко голову, плавно передвигаться, выглядеть изысканно в любой ситуации. Даже здесь, среди ларков, в Лейле чувствовалась подлинная аристократичность — именно такая, за которую я когда-то дала Фабрису прозвище «Мистер Совершенство».
«Как он вообще мог заинтересоваться мной, если у него такая жена? — пришла в голову странная безотчётная мысль. — Неужели я и правда претендую на то, чтобы быть больше чем любовницей?»
Словно почувствовав моё настроение — хотя почему «словно»? Фабрис в первую очередь существо, умеющее считывать эмоции, — Робер мягко, но настойчиво привлёк к себе и крепко обнял. Непозволительно вульгарное поведение и демонстрация чувств для его родины, но... никто не обратил на этот жест никакого внимания.
— Господин сенатор Ламбе? — Ох, оказывается, при разговоре по коммуникатору голограмма не передавала глубины и чистоты голоса Лейлы! Ей бы в певицы! — Рада вас видеть, мне только доложили, что вы прибыли.
