гостиничном номере и чувствовал себя очень плохо. Голова раскалывалась и… Ну, вы знаете, как это бывает, когда просыпаешься в одной постели с кем-то, кого не… И ты даже не совсем уверен, было ли у вас… или, во всяком случае, как все происходило.
Н.О.: Нет, я этого не знаю.
ГГ: Ну, в общем, как-то так…
Н.О.: Так что вы можете рассказать об этом?
(Пауза)
ГГ: Не хочется быть тем, кто ускользает на рассвете, не оставив даже номера телефона.
Н.О.: Но у Санны Мелин уже был ваш номер телефона. Она звонила вам. Прежде вы с ней уже встречались один раз.
ГГ: В той ситуации я об этом не подумал.
В той ситуации.
Эйра словно заново взглянула на происходящее. Как утром он проснулся на смятых простынях в страхе от того, что не знает, чем занимался ночью. И кто вообще этот человек рядом. Желание как можно быстрее смыться отсюда и следом понимание, что тогда ты станешь еще больше презирать себя.
А потом женщина проснулась и улыбнулась ему.
«Спасибо за ночь».
«Прости, что спрашиваю о таком, но я почти не помню, что вчера было…»
«Тебе не стоит волноваться по этому поводу, – ответила она, смеясь и слегка поглаживая его. – Все было прекрасно. Если честно, мне кажется, ты был сильно пьян».
Облегчение, которое заставило его остаться еще на какое-то время. Чувство прощения.
Н.О.: Вы допрашивали ее про Ханса Рунне и, не колеблясь, легли с ней в постель, несмотря на то что она свидетель по делу?
ГГ: Свидетель, который ничего не видел. Нет, я не стану утверждать, что колебался.
(Пауза)
Мне нечем тут гордиться.
Н.О.: Ну хорошо. Тогда перейдем к тому, что происходило после. Вы сказали, что решили остаться с подозреваемой.
ГГ: На тот момент она не являлась подозреваемой.
Н.О.: Будет лучше, если вы просто расскажете.
Проснувшись, они занялись любовью. ГГ казалось, что он должен ей, непонятно, правда, почему, но даже после этого чувство вины не стало меньше. И когда около девяти часов он сказал, что ему нужно на работу, его сразу раскусили.
– Ночью ты сказал, что у тебя выходной.
– Я правда так сказал?
– Я спросила, не собираешься ли ты арестовать меня, это была шутка, и ты ответил, что по выходным никого не арестовываешь.
ГГ принялся выкручиваться, сказал, что у полицейских никогда не бывает выходных и что его телефон остался на квартире, а ему действительно нужно проверить всю входящую корреспонденцию.
– Ты не можешь позволить работе завладеть тобой, – сказала она. – Только не в твой выходной день.
В словах женщины, чье имя он помнил тогда лишь смутно, несомненно, был свой резон. Во всяком случае, в тот момент они показались ему правильными. Действительно, почему бы не отложить все дела и хоть один день не насладиться жизнью?
После душа он еще больше окреп в своем желании устроить себе маленькое приключение.
Словно непослушный мальчишка, решивший прогулять школу. Ощущение удовольствия и безудержности. Взгляд этой женщины, то, как она ловила каждое его слово, всем своим существом отзывалась на его ласки, словно для нее в целом мире не было человека важнее, чем он.
Ее поцелуи – легче касания птичьего перышка.
– Если убрать все то, каким тебя хотят видеть другие, то что тогда вообще от тебя останется? О чем ты мечтаешь, Георг?
В обычной жизни он бы растерялся от подобной чепухи – найти себя и прочее. А тут вдруг заговорил про море.
О тоске по открытому горизонту, что жила в нем. О необозримом пространстве, по которому свободно, ни на чем не задерживаясь, скользит взгляд.
– Я знаю одно такое место, – сказала она.
Версия Санны Мелин не сильно отличалась от версии ГГ, но все же была другой. Тот же бар и тот же гостиничный номер, но их взгляды встретились, и они сразу полюбили друг друга.
Она призналась в этом, только когда ГГ вышел из комы и Н.О. предъявил ей его показания.
С.М.: Простите, что я ничего не сказала об этом раньше, но я не хотела, чтобы у него из-за меня были проблемы. Занимающий высокое положение комиссар и все такое – я ведь понимала, что следует быть деликатной в такого рода отношениях.
Н.О.: Каких отношениях?
С.М.: Пока еще рано о таком говорить.
По ее словам, Георг сам настоял – она произнесла имя «Георг» с твердым «г», что указывало на то, что еще до встречи с ним она видела, как пишется его имя. Прочла о нем в газетах и позвонила ему.
Н.О.: Зачем вы звонили комиссару Георгссону?
С.М.: Хотела рассказать ему правду. В тот раз я мало что сказала и теперь прошу за это прощения. Мне бывает сложно довериться людям, которых я не знаю. Нам требовалось больше времени.
Они провели незабываемую ночь, а наутро она заговорила не просто о половом акте, а о более глубоком чувстве, зародившемся между ними. Как им было сложно оторваться друг от друга, как росло их желание провести больше времени вместе. В месте, где им никто не помешает.
Есть одно суденышко, которое она может брать на время. Старинный приятель ее бабушки владеет лодочным сараем в Барста, он один из последних рыбаков, оставшихся после того, как стокгольмцы скупили маленькие красные сарайчики вдоль причала.
Санна Мелин преподнесла это как чудесное приключение, побег от серых будней. Она показала ему место, которое очень много значило для ее семьи, – дикая природа, маяк. Они взяли с собой корзинку для пикника и вино. Было холодно, но они согревали друг друга.
Потом ГГ отошел, чтобы справить нужду. Когда он не вернулся, она стала повсюду его искать. Подумала, что, может быть, он спустился обратно к лодке. Нет, поискать его в погребе она не догадалась. Да и что ему могло там понадобиться?
По словам ГГ, штормило будь здоров, и температура была около нуля. Он еще в море понял, что свалял дурака, но его влекло суровое и мужественное, и он не желал показать, будто он побоялся лезть на самую высокую точку острова.
Когда они добрались до маяка, все было заперто. Они посидели немного с подветренной стороны, распили на двоих бутылку вина, даже не подумав о том, кто сядет за руль, когда придет время возвращаться домой. Потом он стоял на скале и глядел на горизонт. А после решил, что пора возвращаться, пока не стемнело. Однако Санна предложила пройти в дом смотрителя маяка,
