Поздно ночью утих и опустел Занзах, и только в узких и кривых его улицах местами виднелись оставленные патронные и санитарные двуколки. Пройдя с версту по дороге на Ардос, полк свернул вправо в узкое ущелье, откуда ему следовало выйти часа через полтора к разведчикам, занявшим еще с вечера линию для разворачивания. Ночь была темная, и еще до нее с сумерек начал падать снег. Проводником полка был начальник команды разведчиков подпоручик Арсенашвили, отлично изучивший путь следования полка. Спустя час после выступления к голове колонны подъехал ординарец и доложил командующему полком, что хвост колонны 4-го батальона оторвался и неизвестно где находится. Полк остановился и простоял около 40 минут, пока нашелся 4-й батальон. Оказалось, что командующий 4-м батальоном капитан Джапаридзе, ведя свой батальон на большом интервале, по близорукости своей на одном разветвлении ущелья пошел другим путем. Ошибка капитана привела полковника Херхеулидзе в сильный гнев.
– Если вы слепой, – кричал он на капитана Джапаридзе, – то возьмите посох и тарелочку и просите милостыню, а не губите мне дела!
Блестящий офицер капитан Джапаридзе, хотя и оказался виновником, но такого упрека вовсе не заслуживал. Однако старику его вспыльчивость офицеры всегда прощали за его прочие прекрасные качества.
Бесспорно, что в другое время такая ошибка могла принести немало бед, но теперь она прошла бесследно, так как до начала наступления оставалось еще несколько часов.
Еще задолго до рассвета полк был развернут в боевой порядок. Противник был настороже, и над ротами все время посвистывали пули. В седьмом часу где-то вправо по направлению Джили-Геля поднялась сильная стрельба, а спустя несколько минут после того полк двинулся в атаку. Пройдя шагов двести, боевой порядок был встречен убийственным огнем ружей, пулеметов и артиллерии. Этот огневой ад исключал всякую возможность управления, и роты почти сомкнутым строем двигались в направлении орудийных вспышек, в створе которых находился кольцевой окоп. Чем ближе к цели, тем положение становилось трудней. Огонь противника достиг предела.
Полк находился под проливным свинцовым дождем, и только благодаря полутьме приближающегося утра ему представлялась возможность двигаться вперед. Через несколько минут послышалось «ура», и огонь противника заметно стих. У кольцевого окопа завязалась отчаянная схватка 5-й и 6-й рот с противником. Люди резали проволоку, висли на ней и гибли, поражаемые пулеметами и ручными гранатами. Полный неудержимой отваги, подпоручик Султанов хотел сделать прыжок через проволоку, но, пораженный несколькими пулями, упал и повис на ней. Такой участи подверглись его младший офицер, недавно прибывший в полк (фамилии не помню), и несколько солдат. Но кого пуля миновала, тот шел вперед. Уже люди были в самом окопе, работая там штыком, прикладами, но контрудар подошедших подкреплений против них заставил отойти полк на исходное положение. Здесь осмелевший противник был встречен залповым огнем и дружной контратакой.
Весь полк как один бросился вперед. Противник принял удар, но спустя минуту, отбиваясь, стал отступать, неудержимо преследуемый кубинцами. Люди почти на плечах противника подходили к его окопам, но шагах в ста он успел оторваться и открыть убийственный огонь. 5-я и 6-я роты вновь пошли на кольцевой окоп. Они были опять встречены огнем ружей, четырех пулеметов и ручными гранатами и на глазах противника начали нести жестокий урон, потеряв на этот раз всех офицеров.
Но никакая сила не смогла уже остановить порыва людей. Остатки двух рот во главе с фельдфебелем 5-й роты[149] бросились на окопы и ворвались в них. Сам фельдфебель, зарубив шашкой наводчика пулемета и еще двух солдат, нашел смерть под турецкими штыками. Одновременно вместе с фельдфебелем на другой пулемет противника бросился мальчик – доброволец, георгиевский кавалер (о котором я упоминал в записках во время перехода полка из Салькори в Зивин). Еще при выходе полка из Занзаха он обещал своей роте взять турецкий пулемет и заработать «золотого Георгия».[150] Добежав до стрелявшего пулемета, он прикладом убил наводчика, но тут же сам, пронзенный пулей, свалился мертвым вблизи захваченного им трофея.
Огонь противника утих, но рукопашная борьба еще не могла решить участи кольцевого окопа. По словам офицеров, в продолжение нескольких минут трудно было разобраться, где были свои, где противник. Получалась какая-то слойка, где каждому пригодилось работать штыком и прикладом на все стороны. В этом хаосе человеческой бойни успех должен был перейти на сторону того, кто окажется более смелым в штыковой борьбе. Еще несколько минут отчаянной схватки, и противник шаг за шагом начал отходить. Пройдя несколько десятков шагов и получив вновь сильную поддержку, турки с еще большим ожесточением перешли в контрудар. Уже ранее обескровленные 5-я и 6-я роты начали покидать только что взятый кольцевой окоп, но в этот тяжелый момент подошли на выручку 7-я рота и команда разведчиков. Рота и команда врезались клином в гущу противника, где впереди всех людей был поручик Дебошинский. Первый, с кем столкнулся поручик, это был турецкий офицер, выпустивший в поручика из револьвера в упор несколько пуль. Все выстрелы дали промах, а офицер собственноручно был заколот поручиком Дебошинским.[151]
Младший офицер 7-й роты подпоручик Зеид-Заде был убит, не успев добежать до места штыковой атаки. Пуля попала ему в левый глаз и вышла в затылок.
Вслед за 7-й ротой подошла 8-я, и в то же время по сторонам от кольцевого окопа раздалось «ура». Это были остальные части полка, 1-й и 3-й батальоны, перешедшие в атаку. Противник начал отходить, но медленно, оказывая громадное упорство на каждом шагу. В туманной мгле наступившего утра, с трудом видя отступавших людей противника, роты стали приближаться к батарее. Раздалось несколько на картечь выстрелов, и опять последовало «ура». Через несколько секунд началась новая схватка у орудий противника. Прислуга артиллерии была настигнута в тот момент, когда она пыталась взять орудия на передки. Когда же им этого не удалось сделать, то они предпочли умереть, чем сдаться.
Захватив батарею, полк, пройдя шагов триста западнее ее, остановился. Дальше командующий полком решил не двигаться, так как, судя по доносившейся стрельбе, полк в отношении других частей дивизии занимал выдвинутое положение. К 10 часам туман начал исчезать, и когда воздух совершенно расчистился, то обстановка боя вокруг полка сделалась понятной. Полк находился впереди соседей и занимал позицию в форме полукольца. Его фланги были открыты. Влево (уступом назад) Бакинский полк вел усиленный огонь, а позиции перед ним оставались в руках противника. Правее была тишина. Очевидно, ополченцы[152] застряли в Саномерском овраге.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
