— Чего ждем? — В поле зрения появилась Каранга: — Вижу, Ричард справился, Эйдан, ты готов?
— Одну минуту, мэм. — Он убрал руку с плеча Ричарда и протянул ящерице угощение.
— Отлично, — одобрила Каранга, — теперь подойдите сюда, надо подумать, как мы поедем.
На спине рептилии легко уместилось бы человек пять. Джесси накинула на жесткий хребет вальтрап и бухнула сверху длинное черное седло, на крыльях которого желтела надпись: «Полиция Чикаго».
— Ну-с… — Затянув все подпруги и ремни, Джесси кивнула: — Кто первый?
Вперед вышел Эйдан:
— Я, но сидеть буду сзади, последним. А то у меня это. — Он ткнул пальцем за спину, где в специальной сумке висел скейт.
— Принято, — согласилась Каранга, — вперед.
Эйдан подпрыгнул, вцепившись в седло, легко подтянулся и перекинул через ящерицу ногу. Сел прямо, поелозил, устраиваясь поудобнее, вдел ступни в стремена и вопросительно уставился на Ричарда.
«Ты слишком стар для подобных кульбитов, — патетически прокомментировал наблюдавший за всем этим внутренний голос, — тут нужна подстраховка, а лучше стремянка». Эйдан, увидев замешательство, чуть наклонился вниз и протянул руку, чтобы помочь. Ричард почти ухватился за нее, но внутренний голос не собирался молчать. Он подкинул в воображение красочные картины зажатого между Эйданом и мощной спиной сержанта тела, которое в таком положении даже дышать боялось. В привыкшем к протоколам и соблюдению правил мозгу Ричарда немедленно всплыли вопросы об этичности и субординации.
— Кхм, — откашлялся он, — мэ-э-э-эм, прежде чем мы отправимся, я бы хотел прояснить некоторые…
— Потом проясним! — не выдержала Джесси, схватила его за бока и в одно слитное движение закинула на ящерицу, как тряпичную куклу. Ричард клацнул зубами, приземлившись пятой точкой на жесткое седло. Судорожно схватился за какой-то неопознанный элемент упряжи и начал заваливаться, в панике пытаясь нащупать стремена, когда поперек груди его обхватили руки напарника:
— Спокойно, держу!
— Сойдет! — оценила конструкцию сержант. Свернула косу в увесистую улитку на затылке, заколола и не спеша залезла в седло перед Ричардом. Уселась основательно. Натянула поводья, кинула взгляд через плечо и добродушно позволила:
— Хватайся за меня, только не слишком высоко, я боюсь щекотки.
Спина Джесси Каранги возвышалась перед ним как неприступная крепость, как монолит: широкий сверху и узкий в районе талии. Сержант свистнула, пришпорила ящерицу, наклонилась вперед, и под ее черной рубашкой в обтяг напряглись мускулы, будто скрученные из железных тросов. Ричард, почему-то затаив дыхание, с благоговением протянул руки, скользнул по жестким и теплым бокам, прошелся по каменной твердости пресса. Подтянулся чуть ближе и сомкнул руки над пряжкой пояса Джесси, стараясь совсем уж не налегать, хотя очень хотелось.
Все трое мягко качнулись, когда ящерица сдвинулась с места в сторону выхода.
Гекко выскочил из подземного паркинга, где находилось его стойло, в июльское пекло и шум. Джесси натянула поводья, разворачивая животное и прогарцевала круг по стоянке перед отделением, проверяя посадку и поведение ящерицы, а потом врубила маскирующий амулет. Тонкая пленка защитной материи, скрывающей от сглаза, порчи и слежки накрыла всех четверых с головой.
— Что ж, — пророкотала сержант, — у нас час на все про все, держимся крепче.
Ящерица, почувствовав относительную свободу, радостно крутанулась на месте пару раз и припустила к выезду со стоянки, цокая когтями по асфальту, набирая скорость. И, разбежавшись по короткой дорожке до входных ворот, на секунду напрягшись всем телом, прыгнула. Ричард успел только ойкнуть и крепче сжать сержантские бока, когда увидел внизу стремительно уменьшающиеся машины и автостраду. Уши мгновенно заложило. Все звуки сбились в неясный гул, сердце в панике скакнуло в горло и трепыхнулось там, стуча в два раза чаще.
— Офигеть! — заорал сзади радостно Эйдан. — Вот это да!!
Скрипнула чешуя, когда Гекко раскрыл кожистые крылья и застыл, набирая высоту, паря на потоках горячего воздуха, поднимающегося от раскаленной сковороды города.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Ричард оторвал одну руку от сержанта, нервно нащупал кисть напарника у себя в районе солнечного сплетения и прижал покрепче. Почему-то на секунду показалось, что так безопасней, хотя что тот мог сделать между землей и небом? Эйдан, словно ждал, с готовностью скользнул руками с груди на живот и по-настоящему, без стеснения, обнял. Ричард охнул тихонько от урчащего удовольствия, когда ощутил, как между лопаток уперся твердый подбородок и шеи влажно коснулось дыхание. Он отпустил руку Эйдана, немного съехал назад, прижимаясь как можно плотнее, чуть сильнее, но с уважением обхватил Карангу и закрыл глаза.
На высоте было намного прохладнее. Освежающий встречный ветер бил по лицу, трепал одежду, свистел в ушах. Сквозь закрытые веки розовым лепестком на радужке отпечаталось солнце. Пусть и ложное — ощущение безопасности. До конца не расслабиться, но все еще можно дышать. Через тонкую ткань летней рубашки прижимались вплотную тела: твердое, жаркое, как реактор, у Каранги и нежное, успокаивающее, теплое — Эйдана.
Ящерица неслась стрелой, ловя потоки воздуха, седло поскрипывало, заглушая городской шум. Эйдан задержал дыхание, а потом вместе с Ричардом выдохнул, синхронизируясь. Набирая полные легкие прохладного воздуха в унисон. Ричард чувствовал ребра в прижимающейся к его спине грудной клетки, каждый мускул и каждый палец обнимающих его рук. Как размеренно стучит с левой стороны чужое сердце, как чуть сильнее напрягаются мышцы напарника, когда он придерживает его — Ричарда — на поворотах.
Каранга снова свистнула, пришпорив Гекко. Белая прядь выбилась из косы и щекотала Ричарду лоб. Тонкий поток магии амулета объединял их в одну экосистему, вплетая восторг ящерицы от полета в конструкцию из трех теплокровных тел.
Гекко приземлился на плоскую крышу на все четыре, и пробежал еще метров десять по инерции. Остановился. Ричард, нехотя открыл глаза. Нега и ощущение особенного единения рассыпались прахом, когда его взгляд уперся в довольно унылую серую стену. Эйдан зашевелился сзади, разомкнул объятия и, впервые за неделю, тяжело вздохнул.
— Эй! Старый пердун и вздыхатель тут я, — пошутил Ричард, неожиданно для себя ощущая легкий укол сожаления.
— У нас времени мало, — одернула их Джесси, — слезаем. Вход вон там.
Вход оказался неприметной серой дверью, ведущей на пожарную лестницу. Эйдан спрыгнул с ящерицы первым и отправился к нему разболтанной походкой. Джесси в проходе пришлось наклонится, чтобы не удариться головой. Они спустились на несколько этажей вниз и оказались перед еще одной дверью, на этот раз ведущей в длинный безликий коридор. Выстроившись цепочкой друг за другом, они шли по нему минут десять. Опознавательных знаков нигде не было, но Ричард знал — они на верном пути: легкий цветочный запах, едва слышный на лестнице, в узкой кишке коридора набирал обороты, становясь все сильней.
— Тут, — Джесси остановилась перед очередной дверью: белый прямоугольник в такой же белой стене. Она вытянула руку и провела когтем по тонкой черной линии отделяющей полотно от косяка — одна за другой вспыхнули отпирающие руны. На предпоследней Эйдан как будто очнулся, скинул сумку с плеча и выудил скейт. Перехватил его за подвеску, покачивая небрежно. Беспечные бабочки и цветочки татуировок шевельнулись в ответ на движение, дернулись, вытягиваясь, и развернулись лентами Мебиуса от плечей к запястьям. Застыли тихонько подрагивая. Кажется, издавая тихий, едва слышный, звон.
Поведение напарника смутно встревожило.
Ричард задержал дыхание, когда Эйдан легко толкнул дверь. Дурное предчувствие налилось в грудной клетке тяжестью. Воображение подхватило тревогу и выдало кадров, в которых они опоздали и вместо живой, красивой женщины их встретил безжизненный, бледный труп. Возможно виноват в этом был цветочный запах. Он вырвался в коридор, захлестнув всю троицу приторно сладкой волной. Густой, тягучий, абсолютно невыносимый.
