Теперь нужно убедиться, что он действительно не промахнулся. Возможно, это и лишнее, но зато оградит его от случайности. Он забросил на спину винтовку и встал. И в этот момент ожила рация.
— Проф, это Президент. Черт побери! Где ты пропадаешь?
Профессор постарался взять себя в руки и щелкнул рацией. Никто из них не должен знать, где он. Никто.
— Да, Президент, я слушаю.
— Нет, это я слушаю! Какого хрена ты оставил «объект»?!
— Ты не можешь подождать пару минут?
— Каких пару минут? Тебя нет минимум полчаса!
Профессор посмотрел на часы. Действительно, он совсем перестал обращать внимание на время. И пока он лихорадочно пытался что-либо придумать, как-то объяснить свое отсутствие, в разговор вмешался Консультант:
— Вы что, с ума сошли? Немедленно прекратите всякие переговоры в эфире!
— Хорошо, я иду, — буркнул Профессор и выключил рацию. Затем посмотрел на блок. В конце концов, какова вероятность того, что он промахнулся?
ГЛАВА 9
Понедельник, 13 октября — 11 часов утра
Дотов сидел в уютном кожаном кресле, склонившись над письменным столом, и работал. В последнее время ему приходилось много работать. Он стремился быть в курсе всех дел, и через его руки проходили ежедневно десятки, а, порой, и сотни всевозможных документов. Одни он удостаивал лишь мимолетного взгляда и бросал в корзину, другие — вынужден был перечитывать многократно, прежде чем ему становился понятен смысл, третьи — откладывал для секретаря, который позднее сортировал их по своему усмотрению. Дотов любил свою работу и считал, что никто не сможет справиться с ней лучше, чем он. Разумеется, он не Господь Бог, и ему еще многое предстоит сделать. Но время, чтобы добиться большего, у него есть.
К сожалению, он остался один на один со своими проблемами. Нет-нет, речь идет не о друзьях или союзниках! Как раз в них он недостатка никогда не испытывал. Речь о семье. Еще совсем недавно он чувствовал поддержку жены, но сейчас она ясно дала ему понять, чтобы он на нее больше не рассчитывал. Трудно сказать, с чем это связано. Однажды она обронила, что не желает исполнять при нем роль первой леди, а предпочитает оставаться просто женой. А затем заявила, что и роль жены мэра ее не устраивает, поскольку она теряет мужа. Что ж, возможно, она в чем-то права. В последнее время он был перегружен работой и возвращался домой не раньше десяти-одиннадцати. Он забыл, когда в последний раз был близок с ней. С другой стороны, за всю совместную жизнь он ни разу ей не изменил. Просто… Просто они уже далеко не дети. Разумеется, он не намерен ставить крест на своих с ней отношениях, но иногда на первое место выходят другие интересы. Странно, что она этого не понимает.
Мысленно Дотов то и дело возвращался к террористам. Как получилось, что они появились именно на его территории? Не говорит ли это о том, что они считают его слабым противником? Что ж, ему не раз приходилось доказывать обратное.
Внезапно неприятный холодок пробежал по его спине. Это было незнакомое, точнее, прочно забытое чувство. Уже давно, очень давно он не испытывал ничего подобного. Дотов прислушался к себе. Нет, он не ошибся. Это был страх. Именно страх.
Герман Олегович Дотов привык доверять своей интуиции. И на этот раз она предупреждала его об опасности. Серьезной опасности.
Террористы появились некстати. Очень некстати. В тот момент, когда он пытался закрепить свою власть, а значит, плодил и преумножал врагов. Еще вчера это казалось ему абсолютно неизбежным, но сегодня… Сегодня все изменилось. Террористы нарушили баланс сил. Достаточно ему сделать один неверный шаг — и многие, очень многие его союзники переметнутся к его врагам, а враги поспешат вцепиться ему в глотку.
Жаль. Ему не хватило всего каких-то трех-четырех месяцев, чтобы завершить начатое. С другой стороны, ничего страшного пока не произошло. Он может попытаться использовать террористов в своих целях. И еще: теперь у него есть прекрасный повод продемонстрировать силу. Многие мечтали бы о такой возможности!
Дотов вышел из-за стола и прошелся по кабинету.
Вот только плохо, что на базе хранится химическое оружие. Это создает возможности для шантажа. Прежде всего политического. Нужно будет предупредить редакторов газет, чтобы избегали даже затрагивать эту тему. Хотя бы в первое время. Но нет никакой гарантии, что это его требование будет выполнено. Особенно, если в дело будут пущены деньги. А в том, что это произойдет, Дотов нисколько не сомневался. Значит, он должен действовать быстро. Быстро и решительно.
«Главное — не спешить, — в сотый раз повторил себе Никоноров. — Не спешить и не высовываться. Любой неосторожный шаг в данной ситуации чреват скорой отставкой. Пока не будет четкого приказа действовать или пока не найдется сумасшедший, который рискнет взять ответственность на себя, он не ударит палец о палец».
«Волга», в которой находился Семен Георгиевич Никоноров, мчалась в сторону военной базы. Вокруг простирался унылый серый пейзаж. Дождь практически прекратился, но небо по-прежнему было закрыто свинцовыми тучами. Семен Георгиевич откинулся на спинку сиденья и плотнее закутался в старую генеральскую шинель. В следующий раз нужно будет взять с собой машину сопровождения, — подумал он. Прежде всего, в целях безопасности. От заложника в генеральских погонах террористы наверняка бы не отказались. Кроме того, дорога здесь просто ужасная. Никоноров бросил взгляд на свои туфли и попытался представить, как он будет выталкивать машину, если та вдруг застрянет.
В город они приехали вместе с Пустырским, но после совещания у мэра Лев Иосифович направился к себе в управление и на базу обещал вернуться только вечером. Интересно, какие дела могут быть у него в городе, если мэр ясно дал понять, чтобы они все силы сосредоточили сейчас на террористах?
Никоноров закурил сигарету и слегка опустил стекло, чтобы дым выходил наружу.
— Товарищ генерал-лейтенант, — внезапно обратился к нему водитель. Через триста метров блок пост. Я должен снизить скорость до двадцати километров в час.
— Значит, снижай, — недовольно заметил Никоноров.
— Но прямо перед постом огромная лужа, и если я снижу скорость, мы вполне можем в ней застрять!
— Значит, проезжай лужу на полной скорости!
— Но в таком случае, часовой может в нас выстрелить!
Никоноров нахмурился.
— Он что, не знает генеральской машины?
— Но таков ваш личный приказ! Проверять все машины без исключения!
— Хорошо, в таком случае остановись и предупреди его.
— Слушаюсь, — водитель резко затормозил, и Никоноров едва не пробил головой лобовое стекло. Сигарета упала ему на колени и прожгла в шинели дыру.
Никоноров зло выругался.
— Он требует, чтобы вы вышли! — снова раздался голос водителя.
— Кто требует?
— Часовой.
Никоноров уже с трудом владел собой. Он приоткрыл дверцу, но заметив, что под ногами грязь, снова ее захлопнул.
— Неужели ты сам не можешь с ним разобраться?
Водитель снова что-то закричал часовому, но тот, судя по всему, был непреклонен. Никоноров распахнул дверцу и высунулся наружу. Но в какой-то момент его нога соскользнула, и он полетел в грязь. Водитель помог ему подняться. Никоноров резко его оттолкнул и бросил на часового убийственный взгляд. Но сказать ничего не успел.
— Не могли бы вы подойти немного поближе? — произнес часовой виноватым тоном. — Видите ли, у меня плохое зрение, и я вовсе не уверен, что вы именно тот, за кого себя выдаете!
ГЛАВА 10
Понедельник, 13 октября — 11 часов утра
Александр Александрович Груша подошел к краю бассейна и потрогал воду ногой. Поморщился, но вслух ничего не сказал. Затем отступил на два шага и нырнул. Вверх взметнулся фонтан брызг. Секунд через двадцать Груша появился на поверхности и встряхнул копной густых темных волос. Волосы были его гордостью. Далеко не каждый мужчина может похвастаться идеальной прической в пятьдесят пять лет. А он мог. Даром он что ли, три раза в неделю посещал атлетический зал, а также бассейн с сауной, и еще два раза — массажиста и косметолога. К жизни Александр Александрович относился с философской невозмутимостью и, порой, когда позволяло время, мог позволить себе час-другой дневного сна. Укорять его за это никто не решался. Трудно укорять человека, который может размазать вас по стенке одной левой рукой. В мэрии Александр Александрович считался человеком уравновешенным и спокойным, но скорым на расправу. Одного из своих подчиненных, уличенного во мздоимстве, он просто взял и выбросил в окно, а уже потом поинтересовался у секретарши, на каком этаже находится их офис.
У бортика бассейна, закутавшись в махровый халат, стоял генерал-майор милиции Лев Иосифович Пустырский.
