Или все-таки нет?
Тишину, густую, как засахарившийся мед, будто лязгом оружия пронзили одинокие аплодисменты. Взгляд сам собой упал в сторону единственного смельчака. Почти сразу захлопали еще двое мужчин, за спиной начали рукоплескать император и придворные, и вскоре гвалт оваций наполнил весь тронный зал. Эхо отскакивало от стен с грохотом требушетных залпов и вскоре синхронизировалось с ударами сердца Эмриса, который никак не мог отвести взор от того, кто захлопал первым.
Первой, поправил себя Железный.
Молодая женщина — Эмрису даже на ум не пришло слово «дева» — смотрела на него сияющими глазами. Она продолжала с энтузиазмом стукать ладонями друг о друга, но, что куда важнее, она улыбалась. Ее прекрасное лицо светилось таким радушием, словно она сама пригласила сюда Эмриса как давнего друга, ждала его с нетерпением, и теперь была совсем не в силах скрыть восторг встречи.
Эмрис даже не понял, как внутри все расслабилось, и он широко улыбнулся в ответ, тут же найдя в глазах незнакомки одобрение. А потом она чуть оглянулась на блондина позади и что-то сказала. Железный не мог не узнать: именно этот человек остановил его на тракте, когда он вез Норга в столицу. И едва он попытался связать увиденное в какое-то внятное предположение, его перебили.
— Мои поздравления, — шепнул из-за спины император и тут же, чуть толкая Эмриса в плечо, громко позвал, спускаясь: — Теоданис!
Мужчина, стоявший от незнакомки слева, на порядок старше ее, шагнул вперед.
Теоданис? Серьезно?! Сам Теоданис Багровый Кулак?!
Эмрис бездумно уставился на крупного и по-возрастному крепкого мужчину с частой проседью на висках. Интересно, много ли из того, что о нем говорят и что о нем в свое время пели, правда? Надо будет обязательно найти способ познакомиться. Два вояки — неужели они не найдут, о чем поговорить? — прикинул Железный, уже предвкушая знакомство с легендарным полководцем.
Но перво-наперво надо поблагодарить незнакомку. Она здорово разрядила момент. Да и вообще, любая поддержка в месте вроде этого, стоила столько же, сколько глоток воды в пустыне.
Эмрис пошарил глазами, где стояла поддержавшая его женщина: стоило отвлечься, незнакомки и след простыл. Железный попытался выцепить ее взглядом среди гостей. Что он там запомнил? Улыбка, светлая одежда, темные волосы… Н-да, такие себе подсказки.
В дальнем конце зала слуги открыли дверь, за которой обнаружилось большое помещение с десятком банкетных столов, заставленных едой. Хорошо бы поесть. Хотя, наверное, проглоти сейчас Железный кусок пищи, тут же исторгнет обратно. Уж больно нервно.
— Барон, — поприветствовал уже примелькавшийся Эмрису блондин, загородив тому весь обзор.
Железный встретился с мужчиной взглядом и только тут осознал: все вокруг него внезапно пришло в движение. Взвился гомон шума и разговоров, засновали слуги. Жизнь, словно замедленная в моменте между незнакомкой и Багровым Кулаком, возобновила ход и нахлынула на Эмриса быстриной, нагоняя упущенные мгновения.
— Мои поздравления, — сказал блондин, протягивая руку для локтевого хвата. Их глаза — кристально-голубые Эмриса и зеленые с серым приставучего незнакомца — оказались на одном уровне. «Рослый», — определил барон.
Припомнив все, что сказал ему император в день встречи, Эмрис слегка нахохлился и, пробуя, спросил:
— Рейберт?
— О, так вы уже наслышаны! — Блондин оживился. Эмрис ненароком подумал, уж не болен ли этот ретивец? До того неугомонный! Везде лезет! — Рад, что вы добрались до столицы без происшествий, барон.
Железный ответил на пожатие. Руки у Рейберта были настолько твердыми, что, кажется, он мог без труда переломить шею быку. Такой бы как следует смотрелся в «Братьях», безотчетно отметил Эмрис и нащупал под рукавом блондина спрятанный вдоль предплечья узколезвенный кинжал. Железный с интересом вскинул брови: разве оружие не запрещено здесь? Рейберт пожал плечами:
— Некоторым можно.
— Некоторым?
— Приближенным герцогов Греймхау.
— Я смотрю, Багровый Кулак на особом счету у императора, — пробормотал Эмрис под нос, запоздало сообразив, что вряд ли стоит произносить такое вслух. Он наскоро изобразил серьезный вид и уставился на собеседника, ожидая реакции. Рейберт только дернул уголком рта:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ну так, родня!
Железный наскоро обшарил зал взглядом и выцепил «Железных Братьев». Сенешаль разрешил присутствие в зале не более трех, но появление уже одного Крейга немного бодрило. Выглядел исполин преотлично: в новой кожаной солдатской форме, по-прежнему широченный, бородатый и оглядывающийся в поисках хорошеньких женщин. В отличие от него самого, подумал Эмрис, Крейг не дал себя побрить.
— Эмрис. — Железный вернулся к собеседнику, чью руку все еще жал. — Эмрис Железный, — представился он.
— Да уж, знаем, — посмеялся Рейберт.
— Простите, что отверг тогда ваше предложение. Я не мог знать, что за вашим вмешательством стоял император.
— А, — отмахнулся Рей не сразу. Кажется, хотел поспорить, но передумал.
Эмрис приметил на запястье Рейберта шрамы от ожогов, уходившие под рукав. Интересно.
— Может, оно и к лучшему, — продолжал блондин. — Если бы вы были слишком доверчивы, император мог бы счесть это серьезным недостатком для будущего барона. Ну так что, познакомите со своими людьми?
Эмрис опомнился. Кивнул. И едва потащил Рейберта в сторону, где мелькала здоровенная набыченная морда Крейга, как блондин чуть склонился к Эмрису и доверительно шепнул:
— Имейте в виду, дерьмо, в которое вы окунулись вместе с баронским титулом, смывается не так легко, как то, из канализации.
Эмрис дернулся, но заставил себя возобновить шаг и поменьше выпучивать глаза.
— Откуда вы… Неужели все?! — Он все-таки ужаснулся: неужели все в курсе того, как именно он взял Норга?! Потому и воротят от него нос с первого дня?!
— Вам ли не плевать? — хмыкнул Рейберт.
Эмрис окончательно напрягся: что этот белобрысый хочет сказать? Что у него, Эмриса Железного, совсем никакого самоуважения нет, что ли?!
Завидев перемену в новоявленном бароне, Рейберт нехотя стер с лица насмешливое выражение и поспешил заверить Железного:
— Успокойтесь, знают единицы. Человек, который пронюхивает для императора подобные вещи, мало с кем делится.
«Но с тобой поделился» — подумал Эмрис, однако больше лезть не стал.
И принялся за дело, нет-нет оглядывая зал в поисках как по волшебству пропавшей дамы. Дамы, которой он должен был как минимум один облегченный выдох, один счастливый момент и один прожитый день.
Глава 4
Дальше пошло полегче: общаясь то с одним, то с другим, поддерживаемый компанией Крейга, который одним видом разгонял недовольных, и Рейберта, которого, как выяснилось, тут многие знали, Эмрис немного пообвыкся. Видя его пробуждавшуюся уверенность, к нему, нет-нет, стали подходить некоторые представители знати. То барон какой, то просто сэр. С последними было относительно просто — они говорили с Эмрисом на одном языке.
Одни расспрашивали о том, как ему это удалось, и тут Эмрис предпочитал не распространяться (похоже, Рейберт сказал правду, и о его методе осведомлены были далеко не все). Другие — например, барон Риньи, — сам имел опыт военных вылазок с небольшим отрядом, так что у них получилась с Эмрисом вполне живая беседа. Третьи лезли с советами по устройству замка, четвертые — с какими-то непонятными намеками на услуги в обмен на покровительство и дружбу (Эмрис снова сдерживал позыв плюнуть этим людям в ноги, выказав свое отношение к подобной «дружбе»). Пятые туманно замечали, что «ну, посмотрим-посмотрим» и «как знать, как знать» (Эмрис изумленно выпучивал глаза). Шестые заводили песню про странные времена, которые явно требуют странных решений, раз уж теперь империи приходится пользоваться услугами наемников (Эмрис сдерживался, чтобы не ляпнуть что-нибудь, но уже отчаянно хотел, чтобы ему помог хоть кто-нибудь, кто понимает, что происходит). Седьмые демонстративно воротили нос и предпочитали не разговаривать с ним (и Эмрис думал, что вот они ведут себя так, будто от него до сих пор разит). Восьмыми оказались родственники — дядька, граф Далан, и его сыновья, часть из которых сделали вид, что видят Эмриса впервые, а часть окинула его брезгливым взглядом и демонстративно поцокала. Девятые и вовсе начинали говорить в лоб, что он выскочка, и любой знатный, благородный муж без труда бы справился с тем, что провернул новоявленный лорд Редвуд.
