— Думаешь? — усмехнулся Брейди, пригубив дымящуюся кружку.
— Он застрелил девушку в кафе, Фил. Всадил ей пулю в висок. Вот сюда! — Барт прислонил два пальца к своему виску. Руки задрожали, поэтому он быстро сунул их в карманы.
— За это он сядет, поверь мне. А ты давай, приходи в себя, — Брейди по-отечески похлопал Бартоломью по плечу. — У всех случаются неудачи. Такая у нас работа. И по моей вине гибли невинные. Нет, я вовсе их не забыл, но уже ничем не могу им помочь. Сегодня, Барти, начался новый день. Прошлое изменить нельзя, но мы можем что-то изменить сегодня.
Барт сглотнул и покосился на стоящую на столе Фила вазу. Как же чертовски хотелось схватить ее и бросить в стену, а потом растоптать осколки ногами, а после ударить кулаком в рядом стоящий шкаф, чтобы дверцы разлетелись в щепки. Как тут можно прийти в себя?
— Да… ты прав, Фил, — бесцветным голосом согласился Барт.
— На тебе лица нет. Знаешь, когда у моего сына проблемы, я наливаю ему чашку горячего чая. За чаем все вопросы решаются. С лимоном, будешь? — Брейди добродушно улыбнулся. Барту стало стыдно. Фил всегда хорошо относился к нему, а он собирается обмануть его доверие.
— Конечно, — кивнул Бартоломью, взглядом скользнув по электронному пропуску, лежащему на столе Фила.
Как только высокая фигура Брейди скрылась в дверях, ведущих в сторону кухни, Барт схватил пропуск и быстрым шагом направился к переговорным комнатам.
Кленси и его адвоката он нашел сразу, заглянув в пару маленьких окошек, расположенных в дверях. Он видел его всего раз, в наручниках у кафе. Но хорошо запомнил его лицо, маленькие слезящиеся глазки, взлохмаченные волосы. Скотина.
Приложив пропуск Фила к замку, Барт услышал щелчок, отворил дверь и вошел внутрь. Мужчины обернулись на вошедшего.
— Мы еще не закончили, — удивленно подняв брови, сказал адвокат, невзрачный парень в сером костюме.
— Время вышло, — объявил Барт, садясь за стол напротив Кленси. — Почему ты выстрелил?
— Детектив… как, вы сказали, вас зовут? — перебил его парень в костюме.
— Почему ты выстрелил в нее, отвечай? — повторил вопрос Барт, чувствуя, как желваки двигаются под кожей скул от злости. — Почему, черт возьми?!
Кленси побледнел и вжался в стул:
— Вы… тот переговорщик.
— Ну все, достаточно. Покиньте комнату. Мы подадим жалобу, — пригрозил адвокат, поднимаясь со стула.
— Почему? Отвечай! — Барт сорвался на крик, ударив по столу кулаком. Кленси вздрогнул:
— Я не хотел! Не хотел! — закричал он, его нижняя губа затряслась. — Не хотел…
Он не хотел… В глазах у Бартоломью потемнело. Гнев закипал внутри, как забытый на огне чайник.
— Ублюдок! — толкнув стол, Барт подскочил к Кленси и вцепился в одежду на груди, начав трясти его. Поразительно, каким он был легким, словно пустым, как будто сдувшаяся резиновая кукла. И он совсем не сопротивлялся. Впечатав Кленси в стену, Барт размахнулся и изо всех сил ударил его кулаком по лицу. А затем размахнулся, чтобы врезать еще, но тут чьи-то руки схватили его под мышки и оттащили назад.
— Держи его!
— За руки держи!
— Нет! — сопротивлялся Барт, толкаясь и пиная кого-то ногами. — Уберите руки! — кричал он, приложив кого-то локтем в лицо. А затем услышал голос Роя возле своего правого уха:
— Перестань, слышишь? Хватит!
Барта потащили спиной к выходу, но он не сводил взгляда с Кленси, забившегося в угол комнаты.
***
Выходя из себя, не забудьте вернуться.
Дерек Коннорс, меряя шагами свой кабинет, орал как ненормальный. Бартоломью понадобилось минут тридцать, чтобы успокоиться и осознать то, что он сделал. Этому поступку не было объяснения, кроме того, что Барт был отравлен гремучим коктейлем из злости, ненависти, сожаления, печали, скорби и вины.
— Мне очень жаль, — опустив голову, сказал он. Наверное, раз в третий за последние полчаса.
— Ему жаль! — повторил Дерек, словно это было такое же нелепое утверждение, как то, что крокодилы летают. — О чем ты думал, Дикинсон, мать твою?! — спросил он, нависнув над сидящим на диване Бартом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я не думал, — честно ответил Барт. Надо будет извиниться перед Филом Брейди.
— Попрощайся со своей карьерой в полиции, к чертям собачьим! — взревел начальник.
Барт пожал плечами. Потеря работы, ради которой он столько учился, пожалуй, малое для него наказание.
— Не увольняй его, Дерек, — взмолился Роби Корнер. — Ему крышу сорвало, видишь же. Тут личное. Он знал вчерашнюю жертву.
— Какого рожна? — возмутился Коннорс. — Почему ты начал операцию? Почему не отдал роль ведущего переговорщика Корнеру?
— Я не знал, что она там, — Бартоломью закрыл лицо руками. Он вновь вспомнил лицо лежащей на каталке Зои.
— Почему ты сегодня не пришел ко мне и не рассказал все? — спросил Коннорс, сев за свой рабочий стол. То, что он, наконец, перестал мельтешить перед глазами, было уже хорошо.
— Я хотел услышать, почему Кленси выстрелил. Мне очень нужно знать, что я сделал не так, — тихо произнес Барт.
— Черт возьми, Дикинсон. — Дерек покачал головой. И, смягчившись, добавил: — Ты отстранен от переговорной работы. С этого дня займешься административной работой. И курс психотерапии. Проваливай, на сегодня ты свободен. А завтра чтобы был в офисе в восемь тридцать. И жди повестки в суд от адвоката Кленси. Еще раз что-нибудь подобное вытворишь, полетишь пинком под зад из полиции. Ты меня понял?
— Понял.
За дверью кабинета начальства ждал Рой. Хмурый, словно черная туча, вот-вот готовая разразиться ливнем с градом размером с теннисные мячи.
— Отстранили, — сказал Барт.
Рой ничего не ответил. Он молчал, пока они надевали пальто, шли по коридору, спускались по лестнице. Только сев в черный «Лэнд-Ровер Дефендер» и закрыв двери, Рой наконец повернулся к Бартоломью:
— Что же там все-таки произошло? — спросил он.
Барт уставился в лобовое стекло. Перед автомобилем остановился велосипедист, пытаясь закрепить объемный рюкзак в корзине.
— Он сказал мне: «Слушай, что я говорю». Сказал: «Ты не слушаешь»… А потом он нажал на курок и… — в глазах защипало, Бартоломью отвернулся. — Но я ведь слушал… я слушал.
— Что ж, Марка этот рассказ вряд ли удовлетворит, — тяжело вздохнув, Рой повернул ключ в замке зажигания и включил поворотник, чтобы выехать с парковки.
Несмотря на то, что сейчас был полдень, окна в доме Томпсонов были зашторены. Мать Марка впустила Бартоломью и Роя внутрь, не говоря ни слова. Марк заперся у себя в комнате, но после стука открыл дверь.
— Как ты, братишка? — сказал Рой, не успев даже переступить порог комнаты.
— Марк, мне очень жаль, — шепотом добавил Барт.
— Паршиво, как видите, — шмыгнув носом, ответил Марк, опускаясь в кресло у окна.
— Сочувствую, это хреново, друг, — Рой устроился на краешке кровати.
— Не могу поверить. Сегодня мы должны были идти в кондитерскую, чтобы выбрать торт на свадьбу… — Марк взял в руки мобильник. — Я до сих пор не отменил встречу. Кажется, что Зои вот-вот позвонит и напомнит мне, чтобы я не забыл выйти с работы пораньше…
— Прости меня, — Барт подошел ближе, сев на стул рядом. — Если это возможно, когда-нибудь…
— А ты виноват, Барти? — хмыкнув, спросил Марк, посмотрев на него покрасневшими от слез глазами.
Бартоломью замешкался, не зная, что ответить. Он ругал себя со вчерашнего дня, всю ночь думая о том, что сделал не так. И пришел лишь к одному выводу: он сделал не так все.
— Да, Марк. Я виноват. Видит Бог, это моя вина.
— Тогда зачем тебе мое прощение, если ты сам не простишь себя?
Глава 05
Настоящее время (18 июля)
Сегодня в ночной клуб набилось больше народу, чем обычно. Все из-за живой музыки. Каждую субботу выступала какая-нибудь начинающая рок-группа. Барт приходил сюда уже три раза после того, как видел здесь Дейзи Картер. Может, все дело было в ощущениях, которые он испытал в тот день — когда напиваешься и выпускаешь пар в танце, ни о чем больше не думаешь. А думать ему не хотелось. Или, может, в глубине души он надеялся на еще одну встречу с ней.
