Рейтинговые книги
Читем онлайн Переход - Алексей Еремин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 12 ... 17

Гриша подал отцу руку. Лена строго спросила, отчего он поздно пришёл. Цветов устало улыбнулся, ответил о занятиях в институте. У себя в комнате он включил магнитофон. Не чувствуя чёткой музыки, скачущей галопом, лениво переоделся в домашнее.

Стол на кухне был придвинут к подоконнику. Отец сидел спиной к стене, мать напротив, спиной к плите, Лена и Гриша рядом, лицами к окну. Мама говорила, раскладывая со сковороды по тарелками ужин, что надо переставить стол Утёнка, – она вечно выглядывает во двор, не может сосредоточиться на домашних заданиях.

Под разговор сестра выменяла у Гриши его большую вилку. Есть длинной вилкой было неудобно, она сжимала её в кулаке, словно дротик, не попадала с первого раза в картофелины, и гоняла их по замасленной тарелке как хоккеист шайбу. Цветов ломал по сторонам света круглую котлету, быстро ел, слушал, как вредная Мария Антоновна, учительница русского языка, придирается к Утёнку, а к другим девочкам она относится по-другому. В ответ мама предупредила, что после ужина проверит домашние задания. Гриша рассказал о досрочном экзамене, что назначили на будущую неделю. Отец заговорил о поездке на дачу, где необходимо прибраться, запереть ставни, проверить замки и отопление перед зимой. Мама хотела посадить под зиму чеснок, и Гриша должен был вскопать грядку. – Беседа текла дальше, и нечто важное и не важное из жизни каждого становилось общим; продолжались ежедневные мелочные разговоры, роднившие семью.

После ужина Гриша неохотно встал из-за стола, мама стала собирать тарелки, отец с Леной ушли в гостиную. Она села к отцу на колени, указательным пальцем провела по извилистой границе отцовских волос, выдававшейся русым мысом посередине, с глубокими заливами кожи по краям: – А почему Илейка не приезжает?

– Он не Илейка, а Сергей Сергеич Муромцев, дядя Серёжа. Не вздумай назвать его Илейкой!

Сестра захохотала, Гриша закрыл дверь, уничтожив свет в комнате. Он стоял в темноте; слушал приглушённые до загадочности слова, лай собаки во дворе. Впереди, как выход, светлело окно.

Цветов включил свет, вдавил ладони в стол, стал вглядываться в фотографию деда, где у него залысины седых волос, как всегда аккуратно уложенных назад.

Он включил музыку, но песня быстро доиграла, магнитофон замолчал.

Гриша вышел в опустевшую гостиную, просмотрел программу, вернулся в комнату, лёг на кровать.

Он спросил у себя, не стоит ли поработать, или почитать Тургенева, но остался лежать, в особом состоянии усталости, без желаний. Полежал на диване, затем встал. Погасил мозг в мутном черепе абажура, вышел в гостиную. В руках сам собой очутился многоцветный журнал с программой. Гриша заметил его, швырнул на чёрный кожаный диван. Журнал пролетел, шелестя крыльями, и умер яркой птицей. Телевизор напомнил, как после покупки, мама часто говорила, о ярких сочных цветах, чётком изображении на экране, а отец, сжимая губы то в правом, то в левом углу, мял улыбку, – Гриша улыбнулся.

Мама на кухне мыла посуду. Сын стал протирать влажные горячие тарелки, гревшие пальцы сквозь полотенце. Она спросила, успеет ли он подготовиться к экзамену. Цветов почувствовал раздражение от вопроса, – он третий год сдаёт экзамены, так почему не успеет, – «успею, нас заранее предупредили», – ответил он спокойно, со словами передавая ещё тёплую сковороду, с прилипшими золотистыми кочками. И вдруг, – «А как подживает та девочка, она ещё не вернулась из Англии? Понравился ей Лондон?» – «Понравился ей Лондон?! Невинное предложение, способ скрыть любопытство. Может о ней часто рассказывал? Или она её запомнила со Дня Рождения? Тогда имя помнит. Значит, притворяется, не называя! Несколько раз видела её на фотографиях».

Выдержанным голосом Гриша ответил, что на днях приедет, точно не помнит. Мама, понимая, кивнула головой. Гриша взглянул в окно; в темноте были вырезаны светящиеся шашечки дома напротив, дождь не был виден. Мама уже вымыла сковороду. Цветов спросил, нужна ли его помощь, в общепринятое заключение разговора, не прикрывшись которым, невозможно уйти, и услышав ожидаемое «спасибо, нет», вернулся в гостиную.

Он раскрыл на себя дверь со стеклом, вышел на балкон. Внизу, в темноте внешнего двора, шевелились тёмные деревья. Под балконом горела фонарная лампа, прикрытая железной миской. Ниже, рядом дрессированных собак лежали освещённые машины, расписанные иероглифами ветвей. На ветру было зябко. Казалось, из огромных луж всплывает, как облако песка, сырость. Растворёнными медузами туман липнет к стенам домов, каплями оседает на стеклах, тёмными пятнами на бетонном столбе фонаря.

Горячее лицо остыло, он вернулся в гостиную, где привычное тепло, непривычно ощутимо укутало тело, как горячая женщина.

По телевизору выступал солидный господин в дорогом костюме, объяснял как нужны знающие юристы, какие грубые ошибки допускаются дилетантами. Напротив сидела красивая ведущая, с репой микрофона на кулаке. Жёлтой головой со вздёрнутым носиком она кивала в такт паузам, ударениям и молчанию собеседника, а под фразу «некоторые представители профессии действительно, будем откровенны в освещении этого вопроса, сотрудничают с преступниками, иные всеми способами, в том числе мошенническим путём, выманивают деньги у клиентов, другие по ходу рассмотрения дела, продаются противоположной стороне и помогают лишить своих подзащитных имущества или даже свободы», – она удачно повернула голову и улыбнулась зрителям плотными ровными зубами. Экран погас.

Он постоял между светом и темнотой перед комнатой, слушая, как приближаются шаги мамы: – Ну, – прозвучало строго и бодро, – приготовила тетрадки? Сейчас проверим, как ты позанималась.

– Мне давно уже спать пора.

– Ничего страшного, проверим работу, ляжешь спать.

Гриша улыбнулся, закрыл дверь. Постоял в темноте. Прошёл две шага вперёд, включил свет в ледяном шлеме, вернулся к двери. Прислонился спиной к гардеробу, над поясницей, между позвонками упёрся ключ. Замелькали перед глазами разноцветные корешки: «Романтическая новелла девятнадцатого века», «Любовная лирика эпохи Возрождения», «Этические проблемы в русской философии», «Большие надежды» Диккенса, потянулись однотонными рядами многотомные сочинения Льва Толстого, Достоевского, Ивана Тургенева, Пушкина, Ги де Мопассана, Шекспира, Николая Гумилёва, Золя, Оскара Уайльда, Чехова, Михаила Булгакова, Бодлера. Прилипнув пальцами, он стёр своё отражение, вытащил стихотворный томик из собрания сочинений Лермонтова. Из книг, блеснув очками, вновь посмотрела голова с длинными волосами. Он задрал подбородок вверх, поводил из стороны в сторону, погладил ладонью горло, потёр пальцем под носом, кивнул отражению и вышел.

В ванной комнате Цветов снял очки, выдавил на ладонь розовый завиток крема, вспенил в ямке ладони, тремя пальцами размазал по волосатой коже. Под тёплой водой омыл липкие пальцы, обнял ствол бритвы с ребристой корой. Оснеженные щёки поворачивались из зеркала, то правый, то левый глаз скатывались в угол мешочка, отчего отражение лица напряжённо косилось. Бритва медленно скользила по упругой коже, стирая волосатую пену. Подушечка мизинца, словно крохотный зверёк, заметалась по плато щёк, по выступу подбородка, зацепилась за кустики под левой скулой. Бритва покорно подставила согнутую шею с широким ртом, как у рыбы-молота, под тёплый водопад из крана. Лезвие вычистило закоулки лица. Острый рельеф затопило на мгновение горячее озеро, затем ещё одно, заполняя мохнатые пещерки. Прижалось пёстрое мягкое полотенце, словно ковёр листвы покрыл гору. Холодным снегом на кожу лёг тонким слоем бальзам, морозцем пощипал лицо. На подбородке прыщик крови выступил осколком гранита.

В гостиной Гриша лёг на диван, включил телевизор. В будничном американском сериале шериф в чёрной шляпе вновь наводил порядок. Сначала грозными словами. Затем внушительными кулаками, от которых к дощатому потолку подлетали хулиганы. Наконец, когда зритель понимал, насколько ужасны злодеи, с помощью длинноствольного блестящего револьвера.

Гриша оглаживал правой ладонью щёки, придавив затылком левую.

Шёл один из тех фильмов, где генерал плачет над погибшими солдатами и называет их по имени, офицеры всегда любезно согласны подвезти рядового, героя ранит только в левую руку, чтоб правой, из захваченного у противника автомата, он мог разить супостатов, солдаты в окопах улыбаются и разговаривают, когда над ними взрываются снаряды, а враги валятся очередью слева направо, вслед за движением пулемётного ствола.

В программе о финансах рассказали, как чуть-чуть понизился курс рубля.

Гриша рассматривал в углу потолка мелкие трещинки.

В красном кресле расположился модельер, по бокам две красивые девушки. Они улыбались всем его словам. Он прикладывал два пальца к брови, мысль била током, рука отскакивала, и слова лились, вращая кисть, словно мельничное колесо. «Понимаете, это было роскошно, шикарно», – шикарно на букве а провисло, разведя руки в стороны.

1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 12 ... 17
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Переход - Алексей Еремин бесплатно.
Похожие на Переход - Алексей Еремин книги

Оставить комментарий