Он выволок из стенного шкафчика ворох пожелтевшей от времени прессы, хлопнул ею об стол, подняв густые клубы пыли, выдернул первый попавшийся журнал, поправил на носу очки и громко зашуршал страницами.
– Сейчас отыщем юморочек… Где-то был…Вот! Тут и картинки есть.
– Скабрёзные? – встрепенулся Ривалдуй.
– Мал еще – на скабрёзные-то смотреть, – презрительно сказал Матрай Докука. – Бренчишь себе на гитаре и бренчи. Ну-ка, что там есть еще?
– Рекламы. Лозунги… Программы телепередач… Детские песни о главном… Животный юмор. Кросс-некрологи… А это, думаю, и Ривалдуюшке будет интересно!..
– Давай, – распорядился капитан. – Прочти юнцу. Пусть приобщается к высокому!..
– Нет, – зардевшись, отказался Пупель Еня. – Я лучше уж… своими словами. Будет поприличнее… Тут, значит, в объявлении одна толковая особа мечтает сходить замуж. Э-э… как бы блондинка – всюду… э-э… пропорции соблюдены… м-да… разбирается во всем, ишь ты! А взгляд какой! Божественная остекленелость взора… Хороша!
– Где? – не понял Ривалдуй.
– Везде, – с вызовом ответил Пупель Еня. – На-ка, полюбуйся, если хочешь.
Он сунул Ривалдую журнал, а сам деликатно уставился в иллюминатор.
– Нос курносый, – разочарованно сказал Ривалдуй. – Какой-то этот… поселянский шарм. Я не люблю.
– Да тут и разные другие должны быть, ты что!.. – выхватил у него журнал Матрай Докука. – Я еще в детстве увлекался… Будто я не помню! Где же это было? Где-то тут вот… Точно! Погляди – на два столбца… И все – замуж. Вот пасьянс! Давай, Ривалдуй, выберем мы тебе сейчас невесту. Пора от онанизма отвыкать.
– Ну, невесту… А потом что?
– Потом?.. – Капитан заерзал в кресле и с надеждой посмотрел на Пупель Еню.
Тот сидел – губки бантиком – и, якобы безучастно, следил, как раскачивается маятник у ходиков с кукушкой.
– Потом, надо думать… детишки пойдут, – сообщил неуверенно Матрай Докука.
– У меня этих детишек – знаешь, сколько?! – уныло сказал Ривалдуй. – И без всяких объявлений…
– Откуда? – строго спросил капитан.
Ривалдуй глуповато хихикнул.
– Стихия, ураган!.. – доверительно поведал он. – Ты не волнуйся, кэп, всё чисто – по договоренности. Здоровые детишки будут. Нам на смену.
– Имя им – легион! – возликовал внезапно Пупель Еня.
– Меньше, Пупель, – потупился Ривалдуй. – Ну, что ты! Много меньше.
– Мелкота, мальчишка! – безжалостно сказал Матрай Докука. – Эх, вот помню – была у меня заветная подруга… Опраксимандрой звали. Опря… Душка! Раскидистая была женщина. Как ивушка плакучая… Не стало…
– Это почему же? Неужели померла?
– Ну да, дождешься! Нет, прогнал. Корней не ощущал. Болото! Всё телеса да телеса… Эх, Опря… Мамонт! Точно – женим мы тебя, Ривалдуй. Непременно женим. Погляди-ка, девочки какие! Праздник!..
– Так газетам этим и журналам сколько лет, кэп?! – взбеленился Ривалдуй. – Из этих девочек теперь, поди, уже песка насыпалось…
– Подумаешь, беда! Песок и золотой бывает… А зато такая изменять не станет. Ломовой верняк, – обрадовался Пупель Еня. – Верно, кэп?
– Н-ну… В общем-то… в старушках тоже есть пикантненькая свежесть, – покивал Матрай Докука. – Так что, Ривалдуй, смотри… Упустишь ненароком, а потом уже определенно будет поздно… Никогда не наверстаешь. Ты подумай. Я не тороплю.
– Ты понял? – Пупель Еня с важностью протер очки.
Меж тем капитан вылез из кресла, неспеша прошелся по каюте, заглянул хозяйски в темный иллюминатор, сделал пару дыхательных упражнений, потом распахнул дверцы комода и начал шуровать внутри.
– Ты чего? – окликнул его Ривалдуй.
– Да вот… в шахматишки бы сейчас… – высунулся из шкафа капитан. – Партейкой-другой перекинуться… Вдруг, знаешь, потянуло… Помнится, я как-то сеанс одновременной игры давал. На ста досках. Сотню партий подчистую проиграл, но из одной такую ничью вытянул!.. Загляденье!
– Ишь ты как… Откуда ж эта одна взялась, коли все сто проиграл? – резонно заметил Пупель Еня.
– Вот, я и сам удивляюсь…
Тут снаружи раздалось переливчатое стрекотание, а вслед за этим гнусаво заухало, будто старый филин примостился на печной трубе.
– Самокрутка прилетела! – встрепенулся Ривалдуй. – Я даже позабыл о ней… Кончай возиться, кэп, иди аппаратуру принимать. Твоя забота. А я подготовлю экран – видеозаписи смотреть. И, пока я разворачиваю, погляди-ка, Пупелёк, вон там, возле шкафа – цел ли гвоздик, чтоб экран повесить. Может, заржавел или погнулся…
– Эх, давненько ж не было кино! – с довольным видом потер руки Пупель Еня. – Ведь известно: самое могучее из всех искусств! Покажут, а ты пялишься. И легкость в голове… В натуре – офалдеть!
– Конечно. Манускрипт эпохи! – важно согласился Ривалдуй.
Матрай Докука, с головы до ног облепленный лежалым пухом, вылез из комода.
– Пропали шахматишки, – негодуя, сообщил он. – Нету! Везде обыскал. Думаете, я не понимаю? Совсем глупый стал? Ну, это вам так не пройдет! Спереть утеху для души… Наиглавнейшую! Ведь это ж надо!..
– Да никто, кэп, и не крал, – обиделся Пупель Еня. – Аборигенам днем отдали.
– А кто позволил?
– Ладно-ладно, кэп, ты ступай, делом занимайся, – Ривалдуй подтолкнул капитана к двери. – Надоело уже, как ты нам проигрываешь.
– На деньги вы со мной не играли! – бедово сказал Матрай Докука и вышел из каюты.
Приписка на полях:
Спасители Нации, талантливые дети КУКИЗЫ!.. Они все были авантюристами – по призванию и в силу разных обстоятельств. Не мошенниками, не ворами, а честными и непредвзятыми авантюристами. Первооткрывателями. И таких уж – боле нет… (См. комментарий.)
Пункт девятый
Запылал любовно отутюженный Ривалдуем стереоэкран, и тогда видно стало, как взлетела самокрутка.
Внизу медленно проплывал один и тот же пейзаж – желто-зеленые лужайки, бесконечные поля с белыми цветами, редкие перелески, холмики, овраги, излучины реки…
Потом наметились отроги гор…
Перевалив через скалистый и почти безжизненный хребет, самокрутка встряхнулась и пошла на снижение.
И тут все трое увидали город.
Мосты, высотные дома, проспекты, многослойные развязки, погруженные в сиреневое марево… Чадили трубы заводов, мигали разноцветные огни, по улицам неслись диковинные экипажи, там и сям игриво золотились купола народных стадионов …
Словом, сказка!
– Вот он, вот он, перед нами! Черт возьми, вы только посмотрите!.. – гаркнул Пупель Еня, от возбуждения вскочив со стула. – Город! Городище!
– Сядь, – приказал капитан. – Совесть надобно иметь. Не загораживай экран.
– Но ведь – город!.. – повторил, весь сияя, Пупель Еня, однако сел.
– Небось, столица. Центр тутошнего мира, – ввернул Ривалдуй. – Эх, повезло!..
– Ну, это еще не известно, – строптиво возразил Матрай Докука. – Но, если по большому счету…
– Уж естественно! А мы тут, как последние болваны, с аборигенами прохлаждаемся, – пал духом Пупель Еня. – Великую цивилизацию под носом не замечаем.
– Точно! – загорелся Ривалдуй. – Это то, что надо. Никаких сомнений. Я надеюсь, кэп, мы выудим из этого города все, что сумеем?
Некоторое время капитан размышлял.
– А что? – сказал он наконец. – Такой подарочек судьба преподнесла! Выходит, заслужили. М-да… И впрямь, ей-богу… Плюнуть на этих аборигенов – да и махнуть в город. Вот прямо сейчас и стартовать!
– Кэп, благодетель! – восторженно начал Ривалдуй. – Дай-ка я тебя поцелую!
Он кинулся к Матрай Докуке и сально его облобызал.
– Пуся, а не кэп! – промурлыкал он игриво и, точно кнопку на дверном звонке, ловко придавил большим пальцем капитанский нос.
Видно, он слегка перестарался, потому что из глаз Матрай Докуки моментально брызнули слезы.
– Изверг! – взвился капитан. – Кретин! Уж сколько раз просил тебя: не трогай! Я не выношу…
– Ведь не прибил же… – насупился Ривалдуй.
– Давай, кэп, заводи машину, – призвал Пупель Еня. – Обижаться будем после.
Матрай Докука утер слезы рукавом, шумно высморкался в кумачовый с черными оборками платок, после чего деловито проверил, плотно ли задернуты все шторы на иллюминаторах и не капает ли зря из рукомойника вода, затем пододвинул к пульту продавленное кресло и уселся в него.
– Стартовая тревога, – объявил он бесцветным начальским голосом. – Предстартовый атас с ускоренным отсчетом взад. Номер три, номер два… Ну, что же вы?! – он выжидательно обернулся, прервав счет.
Остальные члены экипажа, радостно загомонив, мигом попадали в такие же, видавшие виды кресла со взлетными пукалками позади.
– Номер раз! – голос капитана взвился к потолку. – Номер ноль!
– Ну, еще чуть-чуть, еще немного… – прошептал, зажмуриваясь, Пупель Еня. – Вот, сейчас…
Тогда капитан крутанул главный стартовый штурвал, пару раз качнул ручной насос, уперся ногами в две рифленые педали под пультом и неистово заработал ими.
