Копы не найдут нас здесь, говорю я, они слишком глупы. Они искали сталкера, а не нарушителя.
- Копы не кретины! Они выследят тебя в два счета! А "Нокс" мог и не говорить им всей правды, кого они должны были найти! В "Асфальтированном рае" я завалил легавого - наше всевидящее око потеряло одну из своих собак, но одна из его собак ранила тебя. И, кажется, у тебя начался нулевой приступ!
О чем ты Скольд, спрашиваю я. И только сейчас я заметил, что боль больше не донимает меня, а из ноги вытекает черная жидкость похожая на кисель. Ее выталкивает из ноги пуля. Что это?
- У легавых волшебные пули! Его нужно для начала к доктору, а потом к братьям Гримм. Иначе мы потеряем бедняжку, - говорит Катрин.
- Это все из-за твоих мозгов, тебе не следовало их брать сюда!
Я пожимаю плечами, и удивляюсь, что нога больше не донимает меня. Но Скольд говорит, что это мнимое чувство и что через час, а начну орать во всю глотку, и просить у "Нокса" смерти. Я прошу дать мне пистолет, и не морочить из-за меня голову.
- Нет, - говорит Катрин, - ты слишком дорог для нас, вдруг он заберет тебя навсегда, что тогда будет с нами! По правде сказать, я не смогу без тебя! Да и Скольд - посмотри на красавца, Скольда - разве он сможет прожить день, не крикнув на тебя!
- Отвезем его к труп-доктору!
Что? Оказывается, я никого и не знаю в "Ноксе" кроме их двоих!
- Наш старый знакомый мистер Борге, занимается расчленением трупов в морге. Дикие трущобы, "Сады отчаяния" секционная, парафин и фурацилин. Он сделает для тебя исключение, если ты не станешь, конечно, его прямым пациентом, - Скольд так шутит, а Катрин дергает его за рукав плаща.
Мы покидаем нору, и Скольд прихватывает 357-й, что был спрятан в вентиляции покрытой коричневой паутиной. Спускаемся по лестнице, и выходим в город. Нога не болит, но наступать на нее не получается. Она становится, ватной, и буквально гнется под тяжестью остального тела. Я страшно боюсь потерять ногу. Скольд останавливает ржавый фургон, что тащится по дороге и сует водителю 5 кредитов. Водила, толстоватый механик в комбинезоне и перчатках с отрезанными пальцами. Он кивает, и мы пролазим внутрь. Там сыро, и пахнет собачьей едой. Нас трясет, когда мы начинаем ехать, но это временное неудобство, потому что копы никогда нас здесь не достанут. И вдруг из глубины моего желудка вырывается сначала дикий толчок, а потом бурая слизкая жидкость течет из моего рта. Меня прогибает, и Скольд брезгливо бросает меня на железный пол фургона. А потом меня снова рвет, но только зеленой слизью, и голова начинает дико кружиться, и слова, что говорит Катрин, растворяются.
Слизь... мозговая рвота... она доконает нашего мальчика...
Это он меня доконает... ублюдок, готов тошнить днями, лишь бы за ним ухаживали...
Это не правда... он болен... ему так одиноко...
Черт с ним... скинем его на попечение близнецам... они его превратят в человека...
- Эй, вы там, - оборачиваясь, говорит водитель из салона, - я не нанимался доставлять нокс-наркоманов в притоны!
Что-то закипает в мозгах нашего героя. Скольд достает пистолет и приставляет его к жирному, покрытому складками затылку водителя. Я вижу его силуэт.
- Если ты задашь хоть один вопрос, я тебе на твои пять кредитов, что ты заработал куплю погребальный венок. Езжай молча в дикие трущобы, и не думай даже поворачиваться! Шакал!
Я лежу на ладонях Катрин и молча умираю от мозговой рвоты. Страшно хочется пить. Страшно хочется жить! Страшно подумать, что я этого хочу! Нога начинает покрываться чем-то странным, я чувствую это. Она щекочет мои нервы, она расползается на ткани. Что-то похожее на маленьких насекомых, что живут под кожей и едят мясо. Щекотно. Похоже на паразитов.
-Скоро ты сбросишь ногу, как ящерица хвост! - говорит Скольд и снова оборачивается к водиле, - Эй там, быстрее мать твою, наш друг откидывает копыта!
В ушах пробуждается гудение. Странное чувство работающего в черепе мотора, что заглушает все остальное; на миг чувства обостряются, и я слышу, что говорит Скольд мне, а потом водителю. Но потом слух пропадает снова, и лишь пляска хаотичных звуков, похожих на ритуальные танцы шаманов, что выбивают дробь барабанов из человечьей кожи, погружают меня в транс. Я вижу по губам, что Катрин, что-то испуганно говорит Скольду, а тот кричит на водителя и фургон все сильнее начинает трясти. Я закрываю глаза! Но почему-то вижу сквозь веки. Кожа стала прозрачной? Я вижу тонкие капилляры, по которым бежит кровь, пузырьки, воздух, некая зеленая слизь. Она проникла в кровь! Я открываю глаза и хочу что-то сказать, на мое лицо больше мне не принадлежит, я только вижу Катрин, она смахивает платком пот со лба, и нервно курит. Я не чувствую дыма. Скольд соврал мне, я не ору во всю глотку, мне больше не чем орать. Я потерял себя!
Стенки у фургона начинают терять четкость, потом размываются - и я уже вижу контуры деревьев там за ним, как они проносятся с бешеной скоростью, фонари, разливающие галогенный свет, разделительная полоса дороги мельтешит своим пунктиром, а дома, пустые дома сливаются в один мощный поток лучей, что исходит из пустых окон. Я не пойму галлюцинация ли это? Я вижу водителя за железной перегородкой, вижу, как он переключает передачи у машины, и проталкивает педаль газа к самому полу. Вижу, впереди навстречу едет автобус, а чуть дальше проступают огни диких трущоб. Я больше не вижу машины, нет ничего, что напомнило бы о ней. Я, Скольд, Катрин и водила висим в воздухе, мчимся на большой скорости. И лишь свет фар исходящих из ниоткуда освещает дорогу. Мне до боли страшно. Что-то кипит в моем желудке, и я хочу попросить помощи у Катрин. Но секундой позже из-за поворота выплывает "Сады отчаянья". Огромный морг на 1000 персон. Черное, невзрачное здание, что охраняет покой мертвых. Я вижу его и чувствую мертвых, настоящих мертвых, что лежат там. Мистер Борге вспотел его ладони стали влажными, и он просит сестру тампоном промокнуть руки. Гладкий скальпель может выпасть. Безмолвный труп лежит перед ним как кукла, мягкая тряпичная кукла.
Я чувствую Борге, вижу его огромную, как и морг фигуру, и чувствую его пот. Белый халат на черном теле, он пахнет мертвецами и банановыми плантациями. Большая кукла лежит перед ним, и он заносит скальпель. Я отключаюсь! Катрин, Скольд...
- Эй, не время умирать, - чья-то огромная рука, которой впору дробить камни подносит к ноге клещи.
*
Курт читает порножурнал. Он ненавидит этот дешевый пробник. Ничего толком и не показывают, но дерут кредиты как за нелегальный секс. Непонятно почему, но эти голые тела его не возбуждают. Он думает об убийстве. Старая тварь оказалась дома. Ее не должно было быть, и они бы сами перерыли дом и нашли что им надо. Но почему она открыла дверь, и почему он от страха проткнул ей грудь? Они не нашли ничего, но они навлекли гнев "Нокса".
В этом клоповнике невозможно жить. Это нельзя даже назвать норой. Но двум Нокс-наркоманам это нравится. Куча мусора, разбитые ампулы, море окурков. Сломанная кровать, где невозможно спать, забитое окно, чтобы вечная ночь не проникла в их притон, и крысы, что пробираются через щели в стенах. Дэйви любит крыс, он говорит, что у них самое необычное мясо, которое он ел. Курта воротит от того, как Дэйви со смаком их готовит. Как сдирает с них шкурки. Как они лежат вверх лапками на шипящем масле в сковороде, как он переворачивает эти тушки, и приправляет их специями, как смакует каждого грызуна. Курт лучше подохнет от бульона, чем сожрет эту дрянь, что бегает у него под ногами. В клоповнике воняет, он хочет жить в пустом доме, но Курта тревожит, что там никого нет. Ему страшно, что там с ним может что-то случиться! Сталкеры клянутся, что они видели там людей. Курт и Дэйви не сталкеры, они неудачники, у которых нет выхода. Но сталкеры, они и вправду видели людей! Не тех, что живут в "Ноксе"! Других.
Он листает страницы: эти просаленные взгляды вавилонских шлюх таращатся на него, показывая свои прелести, возбуждая желание совокупиться за кредиты. СЧАСТЬЕ В СЕКСЕ! ЗА 1000 КРЕДИТОВ, ТЫ ПОЛУЧИШЬ ВО ВРЕМЕННОЕ ПОЛЬЗОВАНИЕ, САМУЮ ЛУЧШУЮ ВАВИЛОНСКУЮ ШЛЮХУ. ДЕТКА, ДЕЛАЙ С НЕЙ ЧТО ХОЧЕШЬ! ТВОЕ СЧАСТЬЕ ЭТО СЕКС! "НОКС" ЗНАЕТ ЧТО ГОВОРИТ... Курта тошнит от журналов, как только Дэйви их читает! Он вспоминает, как тот заказал себе шлюху. Бедняга могла заразить его чумой, но счастливчику повезло. Он не заплатил ей, а избил порочную суку ногами, и вколол ей смертельную дозу "цифрового шока". Девочка загнулась к вечеру в страшных мучениях и экстазе одновременно. Пена изо рта, тягучей белой полоской капала на пол, а обнаженный Дэйви сидел в кресле, и читал! А после поджег единственное нормальное жилье с телом девки, и потащил Курта в этот клоповник, больше похожий на сарай.
Он бросает журнал на пол, и опрокидывает голову на кресло. Ему хочется вмазаться! Почему Дэйви так долго не возвращается? Им видно снова придется соваться в пустые дома, ведь кредитов осталось так мало, а наркотики в долг долбаный дилер не даст. В пустых домах слишком стремно, копы снуют в тех районах больше чем в других и могут пристрелить на месте. Что будет, когда легавые их вычислят? Но у них нет выхода, ведь им с Дэйви надо как-то жить.
