Разведывательная авиация Юго-Западного фронта состояла всего из двух разведывательных авиаполков. Они не могли эффективно освещать обстановку. Кроме того, в первые дни боев они понесли тяжелые потери от истребителей противника. Поэтому мехкорпуса двигались вперед почти вслепую. Вырвавшиеся вперед механизированные корпуса 5-й армии Потапова встретили упорное сопротивление. Вскоре они напоролись на немецкие танковые части. Танковый бой превратился в настоящее избиение Т-26 и БТ. Следующим ходом стал мощный контрудар во фланг. 1-я противотанковая бригада Москаленко сдержала первый удар «панцеров». На подбитых танках советские артиллеристы обнаружили белую литеру «G». Пленные сказали, что это означает «Гудериан» — так звали командующего их танковой группой. Вскоре на позиции противотанковой бригады обрушились пикирующие бомбардировщики. Они разбивали громоздкие зенитки, сжигали тягачи и автомашины. Противотанковая бригада дрогнула, и немецкие танки вышли к дороге, по которой осуществлялось снабжение мехкорпусов Кондрусева и Рокоссовского. Остаткам мехкорпусов пришлось отходить на восток.
Рокоссовский впоследствии написал в мемуарах:
«…на КП нашего корпуса прибыл пешком командир танковой дивизии 22-го мк, насколько мне память не изменяет, генерал-майор Семенченко в весьма расстроенном состоянии, с забинтованной кистью правой руки. Он сообщил, что его дивизия полностью разбита. Ему же удалось вырваться, но, отстреливаясь из револьвера, он был настигнут немецким танком. Сумел увернуться, упал, при этом его рука попала под гусеницу танка.
Вскоре здесь оказался и один из комиссаров полка этого же корпуса, сообщивший о гибели генерала Кондрусева и о том, что их корпус разбит. Упаднический тон и растерянность комдива и комиссара полка вынудили меня довольно внушительно посоветовать им немедленно прекратить разглагольствования о гибели корпуса, приступить к розыску своих частей и присоединиться к ним»[2].
Машина с литерой «G»: ганк Pz.IV из 10-й танковой дивизии. Лето 1941 г.
План окружения главных сил немецкой 6-й армии ударами по сходящимся направлениям на Люблин начал рассыпаться. Более того, на правый фланг советской ударной группировки начали выходить подвижные соединения 2-й танковой группы.
В этих условиях можно было вынудить противника отказаться от контрудара своим стремительным наступлением, вынуждающим латать рассыпающийся фронт и хоть как-то сдерживать прорывающиеся в тыл подвижные соединения. Однако продвижение на Люблин 6-й армии замедлилось. Переброшенные по железной дороге немецкие пехотные дивизии заняли оборону на широком фронте и при поддержке авиации сдержали натиск советских мехкорпусов. Они были вынуждены остановиться и ждать подхода стрелковых соединений. Однако повторного наступления на Люблин не состоялось. Авиационная разведка предупредила о сосредоточении крупных сил танков противника на флангах, но было уже поздно. Мощные удары в основание вбитого армией Музыченко в построение группы армий «Юг» клина быстро создали кризисную обстановку. Первой реакцией советского командования стало выдвижение к участкам прорыва противотанковых бригад. Но эта мера уже запоздала, оснащенные тягачами СТЗ-5 бригады просто не успели вовремя. Ясным летним днем немецкие танки с буквами «К» и «G» на броне встретились. Их встреча привела к отсечению и окружению обоих мехкорпусов и двух стрелковых корпусов 6-й армии. В окружении также оказался выехавший в передовые части член Военного совета Юго-Западного фронта Вашугин.
Буквой «G» обозначались все машины 2-й танковой группы На снимке «кюбельваген» и мотоцикл артиллерийской части 17-й танковой дивизии.
Командование Юго-Западного фронта было вынуждено принимать срочные контрмеры. Однако деблокирующие Удары снятого с наступления на Тарное 8-го мехкорпуса результата не дали. Более того, часть сил корпуса Рябышева сама попала в окружение. Снабжение по воздуху не могло обеспечить почти 100-тысячную группировку, оказавшуюся в «котле». В этих условиях пришлось давать окруженным войскам приказ на прорыв. Лидерами прорыва стали остатки двух механизированных корпусов. Им удалось ненадолго пробить коридор к своим, через который вышла часть окруженных соединений. Большую часть своей техники окруженные мехкорпуса были вынуждены уничтожить или просто бросить. Оказавшись под угрозой плена, комиссар Вашугин застрелился.
После ликвидации «котла» под Люблином две германские танковые группы перешли в наступление против остатков 6-й армии, а также 26-й и 21-й армий. Ударом 1-й танковой группы в направлении Карпат был образован еще один «котел». Для деблокирования пришлось вводить в бой прибывшую из Забайкалья 16-ю армию и 5-й мехкорпус. Однако все попытки пробиться к окруженным частям были безуспешными. 5-й мехкорпус был пополнен Т-34 и КВ за счет свежего выпуска с заводов, но основную массу его техники составляли легкие танки. Все их атаки потерпели неудачу.
Отступление войск Юго-Западного фронта остановилось только на линии государственной границы. Незаконченная постройка линии Молотова дала опору отходящим войскам. Потрепанные дивизии стали полевым заполнением УРов. Несмотря на потери и окружение, плотность заполнения укреплений в полосе Юго-Западного фронта была достаточно высокой. Все атаки немцев на линию Молотова потерпели неудачу. Шаровые установки советских ДОТов легко выдерживали атаки с применением огнеметов. Установленные в ДОТах 76-мм казематные пушки Л-17 уверенно поражали немецкие танки. Однако возникший кризис был преодолен, и на фронте наступила оперативная пауза.
Картины поражений похожи друг на друга. Брошенные и сожженные на шоссе Белосток — Слоним грузовики и тракторы Красной армии.
В то время как на фронте постепенно стихала канонада, постепенно сползая к вспыхивавшим то там, то здесь перестрелкам, загремели громы и засверкали молнии в штабах. Командующий Юго-Западным фронтом генерал М.П. Кирпонос по требованию прибывшего на место погибшего H.Н. Вашугина Л.З. Мехлиса был отстранен от командования фронтом и арестован. Вскоре последовал суд, и генерал был расстрелян. Вместе с М.П. Кирпоносом был арестован и предан суду командующий 6-й армией И.Н. Музыченко. С большим трудом Жукову удалось отстоять начальника штаба фронта М.А. Пуркаева. Новым командующим Юго-Западным фронтом стал маршал С.К. Тимошенко[3].
Таким образом, оценка Жукова относительно возможности повторения Харькова мая 1942 г. в увеличенном масштабе представляется достаточно обоснованной. Скорее всего, без окружения выдвинутой вперед ударной группировки не обошлось бы. Отметим, кстати, очень тонкий намек, сделанный Жуковым в разговоре с Анфиловым. Он не стал использовать в качестве аналогии окружение главных сил Западного фронта в районе Белостока и Новогрудка. По количеству окруженных оно было вполне сопоставимо с окружением под Харьковом в мае 1942 г. Однако Жуков взял для сравнения именно Харьков, указывая не только на количественную оценку масштабов возможной катастрофы, но и направление, где она произойдет, — Юго-Западный фронт.
Второй раунд. Тень «Барбароссы»
Острый вкус интриги в последующие события добавляет то, что оба противника выйдут из Приграничного сражения недовольные сами собой. Более того, и для Красной армии, и для Вермахта станет холодным душем сила сопротивления противника. «Колосс на глиняных ногах»,
