— Простите, сэр, — пискнул он. От его постоянных извинений я тоже начал уставать.
— «Простите» — это не ответ, ребенок. Скажи мне, почему ты не ешь, — вот так, на этот раз мой голос был гораздо мягче.
— Простите, просто… — он умолк, закашлявшись.
— Да, что «просто»? Продолжай.
Он глубоко вздохнул, как парашютист, стоящий на краю люка самолета.
— Думаю, сэр, я смогу съесть больше после… после моего, эм, наказания, сэр.
— Какого наказания?
Что, во имя Мерлина, он думает, он натворил на тот раз?
— Мое наказание за то, что остался на улице ночью, и что ходил в ваш сад, и что на… напачкал в комнате, и что кричал.
Мне потребуется много, много времени, чтобы заставить ребенка перестать думать подобным образом. Но лучше разбираться со всем по порядку. «И я буду держать себя в руках!»
— Ребенок, послушай меня. За то, что ты остался на улице и был в саду, я наказал тебя, поставив в угол. Но я не хотел оставлять тебя там дольше, чем на полчаса, так что это моя вина, что ты обмочился. Ни один ребенок не должен стоять в углу всю ночь! А кричал ты потому, что тебе приснился кошмар, ты не мог это контролировать.
— Так.. так вы не будете п-пороть меня, сэр? — спросил он с надеждой.
— Нет, Гарри. Я не буду пороть тебя или наказывать каким-либо другим способом. Но все-таки скажи, почему ты решил остаться снаружи во время дождя?
Он сделал глоток воды, и я увидел, как заработали шестеренки в его голове. Что бы он там ни обдумывал, он явно пытался подобрать правильные слова.
— Ну, сэр, когда вы, эм, плохо себя чувствовали, вы сказали идти на улицу и играть. Я подумал, что мне не стоит возвращаться в дом, пока вы мне не скажете, и остался снаружи, пока вы не пришли и не забрали меня.
— Хочешь сказать, когда я был пьян, правильно? — спросил я, уже злясь на самого себя. Он закусил нижнюю губу и отвернулся. Значит, я изначально наказал его из-за своей собственной ошибки. С каждой минутой я ненавидел себя все больше и больше.
— Ешь свой завтрак. Я сейчас вернусь.
Я спустился в подвал и вылил в раковину весь огневиски и прочий алкоголь, что попался мне на глаза. Еще я избавился и от испорченных Сонного и Успокоительного зелий.
Когда я вернулся на кухню, он уставился куда-то в пространство, держа в руке полусъеденный кусочек черствого хлеба. Я немного понаблюдал за ним, пытаясь понять, о чем он думает и что чувствует. Вряд ли ему было так уж комфортно здесь, и я очень сомневался, что ему было комфортно в доме его дяди и тети. Знал ли когда-нибудь этот ребенок счастье? Любовь? Теплоту? Я не хотел пугать его, но время шло, а нам нужно было еще кое-что сделать. К тому же, сегодня его нужно будет уложить спать пораньше. Вряд ли он успел нормально отдохнуть за те пару часов, что он проспал.
— Гарри? — сказал я тихо, медленно приближаясь к маленькой покинутой фигурке. — Гарри?
— Ой! Да, сэр? Простите, сэр! — Он подскочил, опрокинув стул и выронив хлеб. — Простите! Я сейчас же его подберу!
— Гарри, — сказал я, приседая рядом с ним, — тебе не нужно извиняться. Это была случайность. Ты не сделал ничего плохого.
Я поставил стул на место, а он начал есть хлеб, поднятый с пола.
— Не ешь это, мальчик. Выброси его.
Он с тоской посмотрел на кусочек хлеба, но подчинился. «Должно быть, ребенок все еще очень голоден». Я кашлянул.
— Мы перекусим в Дырявом Котле прежде, чем заняться делами. Я устал от хлеба и сыра, а ты?
Он ничего не сказал, дрожа так сильно, что я слышал, как стучат его зубы.
— Пойдем, малыш, давай оденем тебя.
Глава 7
Г.П.
Он одел меня в новую одежду, и вскоре мы с помощью какой-то «аппарации» перенеслись из Эштон-Андер-Лайн. Мне показалось, что нас сплющило, как желе, а потом все снова стало по-прежнему. Мы оказались в переулке, наполненном столькими звуками, что я сразу подумал, что мы в Лондоне. После небольшой прогулки мы вошли в тускло освещенный, душный паб, где все были одеты так же, как и Мистер Снейп. Я еще никогда не видел столько взрослых в одном месте, и все они выглядели большими и страшными. Грязный, рябой человек за барной стойкой поприветствовал моего опекуна:
— Здарова, профессор Снейп!
Профессор? Так он работает в университете?
А бармен тем временем продолжал:
— А что это за малец с вами? — он уставился на меня, и я попытался найти место, чтобы спрятаться. Мог ли я исчезнуть так же, как и Снейп?
— Это, Том, Гарри Поттер.
Я отпрыгнул назад, когда бармен уронил две большие стеклянные кружки, что держал до этого. Кажется, он заметил, что напугал меня.
— Ба, кто ж знал! Здравствуйте, Мистер Поттер! Рад нашему знакомству.
Он вел себя так, словно знал меня, и вскоре я заметил, что все вокруг тоже таращатся в нашу сторону.
— Спасибо, сэр. Я тоже рад с вами познакомиться. — Я знал, что не стоит пренебрегать манерами, хотя я и не имел понятия, что происходит.
Снейп повернулся к зевакам.
— На что вы все уставились? Никогда раньше не видели маленького мальчика?
Кое-кто из женщин оскорбился, а мужчины посылали ему сердитые взгляды, но ни один из не мог соперничать со взглядом Мистера Профессора Снейпа. Мы сели за пыльный стол, и к нам сразу же подошел тот мужчина по имени Том.
— Что мне принести вам выпить?
Снейп посмотрел на меня, но я не знал, что сказать. Кроме молока, которым он меня поил в Тупике Прядильщиков, я пробовал только воду. Я слегка пожал плечами, ожидая, что мне сделают замечание — вряд ли это было вежливо. Но его реакция меня удивила.
— Я буду крепкий кофе, Том. И как на счет тыквенного сока для мальчика?
Бармен протянул мне меню, и я заглянул в него. Там было столько всего, и еще я заметил, что сок был дорогим. Почему он тратит на меня столько денег? После хлеба, что мы ели час назад, я был почти сыт. На что еще я смел надеяться? Нам принесли наши напитки; мой был странным: оранжевым и густым.
Мистер Снейп отложил свое меню и посмотрел на меня.
— Ты решил, что хочешь, Гарри?
— Я, эм... я… — судорожно просматривая меню, я пытался найти самое дешевое, что там было. Но я был недостаточно быстр.
Снейп наклонился ко мне и прошептал:
— Ты же умеешь читать, да, ребенок?
Я покраснел. «Должно быть, он думает, что я совсем глупый!»
— Да, сэр, умею.
Раздраженно я продолжал исследовать меню и, наконец, увидел раздел под названием «a la carte». Я не знал, что это значит, но еда в нем была дешевле. Тосты стоили всего шестьдесят пенсов.
Я слегка улыбнулся, когда мне наконец удалось принять решение.
— Тосты, пожалуйста, сэр.
— Тосты! Ребенок, последние три дня ты не ел ничего, кроме хлеба.
Я снова его расстроил. Оглянувшись вокруг, я увидел, что люди все еще смотрят на нас. Я ритмично качал ногами, которые даже не доставали пола, пытаясь избавиться от охватившей меня тревоги. Вернулся бармен. Он наградил меня долгим, задумчивым взглядом, пока Мистер Снейп не привлек его внимание.
— Простите, профессор, чего будете? — сказал он, оторвав от меня свой взгляд.
— Я буду булочки с корицей, а юному Мистеру Поттеру принесите яичницу, сосиски и тосты с мармеладом.
Ух ты! Лишь от одних названий мой рот наполнился слюной! Неужели кофе, что он пил, был ирландским? Тетя Петуния часто приказывала мне добавить виски и сливки в утренний напиток дяди. Но Снейп не выглядел пьяным.
Оглянувшись вокруг, он пробормотал «Да ради же Мерлина!», после чего выдернул из своей мантии нитку и превратил ее в высокую, темно-зеленную ширму, отгородившую нас от чужих глаз. Он посмотрел на меня и превратил вторую нитку в черную мантию как раз моего размера, с серебряной буквой «Г», вышитой на том месте, где обычно располагается нагрудный карман. Он накинул мне ее на плечи, закрепив застежкой в форме дракона. Под мантией было тепло и спокойно, как под одеялом. Я улыбнулся ему. Неужели я на самом деле ему нравлюсь?
Прибыла наша еда. Я не мог поверить, сколько всего оказалось передо мной. Я не знал, как сумею съесть все это, но знал, что должен сделать это. Я бы никогда не осмелился оставить несъеденной предложенную мне пищу. Страшно представить, какие неприятности бы у меня после этого были. Наверно, неделя без еды плюс порка.
После нескольких кусочков яичницы и половины сосиски, я понял, что еще никогда не был так сыт. Еда была очень жирной и тяжелой, а мясо — острым. Я уже пробовал яичницу раньше, но только в виде холодных объедков. Я заставил себя есть дальше. Снейп периодически посматривал на меня, ожидая, что я воспротивлюсь.
Доев сосиску и кусочек тоста, я понял, что меня сейчас стошнит. Я попытался добежать до туалета, но не знал, где он находится. В итоге я исторг все, что съел, прямо на пол рядом с барной стойкой. Теперь у меня будут очень, очень большие неприятности! Все вокруг уставились на меня, и я задался вопросом, кто из них первым решит подойти и наказать меня. В конце концов, я испортил им обед, а они все были взрослыми.
