радиальной. Рядом с нами шли другие эо. Я видел через прорезь в сумке тихие, спокойные лица. Слышал негромкие приветствия. Подумал: «Наверное, все они мэоти».
– Да, эта часть Северного сектора наша, – Зэя поправила сумку так, чтобы я мог лучше видеть окружающих. – Скоро мы выйдем на радиальную. Там ты увидишь хранителей.
Мы повернули направо и вступили на движущуюся ленту траволатора. На противоположной, левой, стороне улицы появились эо, чем-то похожие на Кэна. Холодный взгляд, хмурая сосредоточенность на лице. У каждого – робопес. Как приклеенный, движется слева от хозяина.
«Хранители», – понял я.
Раньше, наблюдая эту картину, мы ломали головы, почему эо с псами движутся по одной стороне улицы, а те, у кого нет псов, – по другой.
– Псы – привилегия хранителей. Их защита и оружие, – подтвердила Зэя.
Высокий хранитель в белой бандане на противоположной стороне улицы поднял руку и помахал нам.
«Чего он хочет?» – удивился я.
– Это Кор!
– Тот самый?! Брат Рэи?!
– Да, – ответила Зэя. – Он хороший. Помогает нам.
Мы некоторое время двигались молча. Я еще раз взглянул на Кора. Рядом с ним стояли еще несколько эо в белых налобных повязках. Остальные хранители сторонились их.
Вскоре по обеим сторонам дороги двигались два потока эо. Пустые встречные линии траволаторов разделяли их. Зэя повесила сумку через плечо, и я оказался ниже поручня. Хотел уже попросить ее поднять сумку, когда обратил внимание на движущуюся дорожку. Сквозь прорези в ней я увидел крысу, которая, прицепившись к нижней поверхности ленты, ехала вместе с нами. Этот способ передвижения был опасен. Совсем рядом вращались колеса привода. Но мы часто так ездили, чтобы быстро и незаметно добраться до нужного места в городе.
– Послушай, Зэя. Опусти сумку на пол. Под нами крыса. Я хочу поговорить с ней.
– Точно. Я слышу ее сигнал.
Паутинка поставила сумку на ленту, и я сквозь прорезь увидел напряженный оскал Зенга. Езда на нижней поверхности траволатора требует сноровки и смелости.
– Привет, Зенг! Это я, Зор!
Я знал, что он будет ошарашен, но не мог терять время. Зенг завертел головой:
– Зор?! Ты где?!
Он действительно растерялся, но не настолько, чтобы свалиться и удрать.
– Видишь сумку? Я в ней.
– Ну ты даешь! Как ты смог это сделать?
– Сейчас некогда объяснять. Ты должен помочь мне.
– Говори, чего надо. Для крысы в сумке я в лепешку расшибусь, – этот остряк еще и шутить вздумал.
– Я направляюсь в храм. Ты должен привести туда деда.
– Направляешься? Хорошо сказано. Ты больше похож на крысу, которую несут в девчачьей сумочке.
– Зенг! Мне некогда болтать!
– Ладно, ладно. Молчу. Ты ведь знаешь: Старый Зорго не ходит в город.
– Знаю! Просто передай, что я установил контакт с эо. Пусть найдет в храме рядом с центральным столбом невысокую худенькую эо с золотистой сумочкой.
– Да эти эо все одинаковые – тощие, как спицы.
– Разберется.
Зенг умчался.
– Значит, наш герой установил контакт с эо? – рассмеялась Зэя.
– Я немного прихвастнул, Паутинка. Прости. Но мне без деда не разобраться.
– Да я не сержусь. Только, когда мы будем взывать, мне не до вас будет. Это тяжелая процедура. Мы просто отключаемся. Сам увидишь.
Я не успел ответить. Рядом с нами возник эо, такой же невысокий и худенький, как Паутинка.
– С кем ты шепчешься, Зэя?
– Отстань, Тир. Мне и в школе хватает твоих шуточек. Могу я побыть одна?
– Да ладно. Я ведь так спросил. Смотрю – девушка сама с собой разговаривает. Может, ей поговорить не с кем.
– Мне не до тебя сейчас. Я сегодня взываю.
– Не знал. Прости. В прошлый раз я тоже был в группе. Так вымотался, что два дня пластом лежал.
Парень отошел, и мы облегченно вздохнули.
Паутинка шепнула:
– Он так-то хороший. Живет один с матерью. Его отец работал с моим, но полгода назад ушел в купол. Хранители насели на него с расспросами о Протто. Он знал, что не выдержит и ушел. Отец очень переживает из-за этого.
Мы тем временем добрались до Храмовой площади. Эо стекались на нее с радиальных улиц. Но потоки хранителей и мэоти везде были разделены.
Через прорезь я не мог видеть храм целиком. Подумал: «Если купол живой, то как вырос в нем этот каменный храм?»
Паутинка услышала.
– Внешняя стена храма – ороговевшая часть скелета Протто. Столб в центре – пучок нервных волокон, закрытый электрическим полем. Протто позволяет мэоти прикасаться к нему, хотя ему и нам это дается тяжело. Здесь возникает настоящая связь, здесь купол чувствует наши тайные страхи и желания, голос нашего внутреннего сознания. Все, что мы произносим и думаем, неважно. Важно то, что внутри нас. То, в чем мы боимся признаться даже себе. Мы не знаем последствий, но без этого сокровенного контакта мир утонет в потоке ложных объяснений.
– То есть когда ты думаешь, что ненавидишь хранителей, это может не отражать твоего истинного отношения к ним?
– Не истинного, а внутреннего. Мы не знаем, что есть истина. Где правда. Ненависть, любовь, желания – все это наш внешний мир. Свой внутренний мир мы не знаем. Возможно, там наша связь с хранителями. Возможно, там путь к будущему примирению и спасению эо. Мы надеемся, что Протто поможет нам разобраться.
– Хм, мы, крысы, устроены проще. Что внутри, то и снаружи.
– Не думаю. Тебе никогда не снились странные страшные сны? Ты никогда не задумывался, проснувшись: «Неужели все это было со мной?»
Я вспомнил, как однажды проснулся в холодном поту с уверенностью, что ударил Зига. Я ни за что не подниму лапу на командира. Но сон был таким ярким, что я несколько дней внимательно смотрел на Зига. Все ждал, что он погрозит мне и спросит: «Зачем ты сделал это, Зор?» Сон ушел, растворился в будничной суете, но ощущение, что все это было, так и осталось в моей памяти.
– Ужас. Давай не будем об этом.
– Сейчас хранители войдут внутрь и разместятся на галереях по периметру храма. Группа взывающих войдет следом и встанет вокруг нервного ствола Протто. Наша семья и еще несколько мэоти сегодня взывают. Остальные расположатся вокруг, чтобы поддерживать нас. Это единственное место, где мэоти чувствуют связь друг с другом. Протто объединяет нас.
– Тебя пропустят с сумкой?
– Должны. Процедура очень тяжелая. Иногда требуется лекарство. Его можно принести с собой. Ты постарайся не шевелиться, чтобы псы не заметили тебя.
Сквозь прорезь я увидел, как хранители потянулись через арочные входы в храм. Их псы не вошли внутрь, а встали безмолвным конвоем вдоль дорожек. Мы двинулись сквозь их шеренги. Антенны-детекторы псов шевелились, словно ощупывая каждого. У входа нас ждали два хранителя с ящиком для сбора камней-приглашений. Паутинка опустила свой камень в щель и уже хотела пройти, когда один из них произнес:
– Посторонних предметов быть не должно.
Я не видел происходящего, но понял, что речь шла о сумке.
– Я сегодня взываю. Мне необходимо лекарство.
Сквозь ткань, которой я был укрыт, проник свет. Зэя пошарила в сумке, что-то достала из нее и, видимо, показала хранителю.
– Проходи.
Мы вошли в храм. Было сумрачно, почти темно. Свет проникал через ажурную конструкцию внешнего тела, голубое сияние освещало лица мертвенным светом. Взывающие встали вокруг центрального столба так, что почти коснулись друг друга плечами. Зэя опустила сумку на пол. Я смог хорошо рассмотреть сам столб и тех, кто был рядом с нами. Лео – справа, а Рэя – слева от дочери. Зал постепенно наполнился мэоти. Я слышал их обрывочные мысли – холодный шум пустоты. Вдруг гул оборвался. В наступившей тишине раздался голос: «Взываем к милости Протто. Чтобы вечно жил народ эо. Чтобы милость Протто была с нами».
– Верховный, – чуть слышно
