Кэмпион поднялся, подошел к окну, но так, чтобы его не было видно снаружи, что не ускользнуло от взгляда Бидди. Свист прозвучал в шестой раз… А затем раздался внезапный, холодящий кровь вопль.
— Господи, сохрани мою душу! — приподнимаясь, сказал Свизин Каш. — Что это?
Кэмпион отвернулся от окна.
— Если я не ошибаюсь, к нам посетитель.
Едва он произнес это, как раздался звон колокольчика, гулом прокатившийся по всему дому. Никто не шевельнулся и не произнес ни слова. В наружном холле они услышали звук шагов, и кто-то отпер дверной замок. Затем раздались негромкие голоса: один — мягкий, вкрадчивый, другой — с явным саффолкским акцентом. Затем дверь комнаты отворилась и в дверях появилась возбужденная Кадди. Это была опрятно одетая, в черном фартуке поверх ярко-красного шерстяного платья, старая дама, с круглым красным лицом и множеством гребешков в волосах. Пройдя через комнату, она вручила Бидди карточку на маленьком медном подносе. Девушка с удивлением взяла ее и прочла вслух: «Мистер Энтони Датчет, гадание по руке».
6. Человек во фраке
— Энтони Датчет? — повторил Кэмпион, читая через плечо Бидди. — В списках гостей такого нет. Я лично проследил за всеми приглашениями. Не может же он приехать в такое позднее время, чтобы гадать по руке.
— Гадальщик по руке! — сказал Джайлс. — Это интересно. На прошлой неделе я встретился с Гаффи Рэнделом, и он рассказывал мне о нем.
— Предсказатель будущего? — спросил судья Лобетт, — очень любопытно. Цыган?
— О нет, сэр! — нарушила свое молчание старая Кадди. Он джентльмен. У него такая же большая машина, как ваша, сэр.
— Он — выдающаяся личность, — сказал Джайлс. Появляется после обеда в загородных домах и раскрывает прошлое и будущее пятерым людям за раз. По крайней мере, что-то в этом роде. Довольно забавно: он сказал Гаффи Рэнделу, что «прекрасное создание» собирается бросить его, и тот был серьезно этим огорчен, не ездил на охоту в течение двух недель. И только когда Розмари Ватерхауз разорвала их помолвку, он понял, что имел в виду этот гадальщик, и вздохнул с облегчением.
Марлоу Лобетт рассмеялся.
— Давайте впустим его, — сказал он и посмотрел на Кэмпиона вопросительно.
— Так как Совиная Пятница в этом году выпадает на среду, — сказал Кэмпион, — и это, как я понимаю, означает неприятности в любом случае, мы можем посмотреть на него и услышать худшее.
Он кивнул Кадди, и та торопливо вышла. Затем дверь с выцветшими портьерами открылась, издав довольно неприятный звук. Внезапный сквозняк из холла прошелся по комнате.
В дверях, улыбаясь, стоял человек. Неясное чувство опасности, которое охватило их, когда они услышали крики над болотами, теперь еще более обострилось, хотя во внешности незнакомца не было ничего, что могло бы вызвать тревогу.
Маленький, хрупкий, одетый во фрак хорошего покроя, он мог быть любого возраста, а рыжая вьющаяся борода, редкая и шелковистая, образовывала два завитка на конце подбородка, губы были тонкие, резко очерченные, открывающие зубы. Лицо это могло быть даже привлекательным, если бы не глаза — маленькие, слегка выпученные, неопределенного цвета с почти незаметными зрачками. Незнакомец вышел вперед.
— Я так рад, что вы решили принять меня, — сказал он, и впервые они ясно услышали его голос — низкий и мягкий, с особыми интонациями.
Кэмпион внимательно, в упор рассматривал гостя.
— Возможно, мне лучше представиться более полно, — продолжал незнакомец. — Мое имя Энтони Датчет. Я странствующий гадальщик по руке. Я предсказываю будущее за небольшую плату, — он замолчал и оглядел комнату, его глаза остановились на Джайлсе. — Буду очень рад, если один или двое из вас позволят мне погадать. Я могу обещать вам одну вещь — Правду. Он все еще пристально смотрел на Джайлса.
Молодой человек поднялся и подошел к нему. Он не был загипнотизирован; не ощущалось никаких признаков транса, и все же, казалось, он был в полном подчинении у незнакомца.
Джайлс протянул руку.
— Скажите мне.
— Конечно, — сказал незнакомец. — Подойдите туда, в тот конец комнаты. Я не люблю гадать при свидетелях, — объяснил он, улыбаясь. — Это мешает мне быть откровенным до конца.
— Единственный человек, который когда-либо предсказывал мне будущее, был сборщик налогов, — сказал Кэмпион.
Незнакомец повернулся к нему.
— Он вам рассказывал о Семи Свистунах? — спросил он.
Хотя Кэмпион ничем не выдал себя, но выражение его лица в ту минуту было довольно глупым. Затем гадальщик отошел к Джайлсу и начал изучать его руку.
Кэмпион уселся рядом с Бидди на ручку кушетки, как раз между предсказателем и судьей Лобеттом.
— Настало время, — начал он, — когда наши гости должны услышать мою лучшую коллекцию старых поговорок, острот и крупиц мудрости. После многих лет исследований, я могу продемонстрировать вам, леди и джентльмены, одну или две маленькие жемчужины. Вот послушайте:
Злится вьюга, крут мороз,Старый Парсон весь промерз,На пальто надел пальто.Вот уж славно, вот тепло!Это верная примета —Быть с овсом нам нынче летом.
— Оцените простоту этого шедевра! — продолжал он с полной серьезностью. Немного морали и некий дух предсказания выражены в одной фразе.
Все засмеялись, ощущая, как спадает напряжение последних минут. В дальнем конце комнаты был слышен шепот предсказателя.
Кэмпион болтал без умолку, когда вернулся Джайлс. Его лицо выражало изумление.
— Поразительно! — сказал он. — Этот человек, кажется, знает все обо мне, вещи, о которых я не говорил никому!.. Бидди, пусть он и тебе погадает.
Ощущение натянутости, которое овладело всеми присутствующими с тех пор, как приехал странный посетитель, начало исчезать. Но все равно ни у кого не было большого желания узнать свое будущее.
Именно в этот момент внимание всех сосредоточилось на священнике. Он не двинулся, не произнес ни слова, но что-то изменилось в его внешности. Бидди, взглянув на него, была поражена, какой он старый. Она не замечала этого прежде. Челюсть немного отвисла, щеки стали серыми и дряблыми.
К всеобщему удивлению он поднялся и пошел к предсказателю, который, казалось, ждал его.
Когда тихий шепот возобновился, Джайлс возбужденно заговорил:
— Он удивительный парень!
— Что он тебе сказал? — спросил Кэмпион.
— Меня прямо проняло, когда он сказал, что я думаю выставить лошадь на скачки в следующем месяце. Но, допустим, это нетрудно где-нибудь и услышать. Но он сказал мне, чтобы я не посылал мою любимую кобылу, что я как раз и собирался сделать. Вот это действительно удивительно: я заходил посмотреть на мою Сиреневую Леди только перед обедом и подумал, что вряд ли смогу привести ее в должное состояние за оставшееся время. Он также предостерег меня от злых языков и прочее, намекал на какой-то скандал. Я не понял. Интересно, что он говорит старому Свизину?
Они взглянули туда, где сидел предсказатель судьбы. Пламя свечей бросало причудливые тени на его необычное лицо. Он говорил так тихо и монотонно, что невозможно было разобрать ни слова.
Они не видели лица священника. Он наклонился вперед, держа руку перед незнакомцем.
— Он, кажется, заинтересовался, — сказал Марлоу. Бидди засмеялась.
— Неужели? Наверное, он обещает ему множество приключений, ведь тот прожил такую спокойную жизнь.
— Я сомневаюсь, что это его интересует, — сказал Джайлс. — Спокойствие всегда было главным для отца Свизина.
— А что еще нужно человеку здесь? — судья Лобетт вздохнул.
— Ну вот, они закончили, — сказал Марлоу, увидев, что священник и предсказатель вместе идут к ним. Предсказатель улыбался, Свизин Каш выглядел задумчивым.
Бидди повернулась к нему, улыбаясь.
— Какая же удача вас ждет, отец Свизин? — спросила она.
Старик положил руку на ее плечо.
— Моя дорогая, я слишком стар, чтобы загадывать что-то на будущее, — сказал он и, достав свои старые часы, добавил:
— Я должен лечь спать. Надеюсь, вы не будете против, — он повернулся к судье Лобетту: — Мы в деревне рано ложимся спать.
Он произнес эти слова, как бы не ожидая ответа, и пока другие окружили предсказателя, наклонился к девушке:
— Спокойной ночи, моя дорогая, передай Джайлсу, что я его люблю.
Она посмотрела на него с удивлением. Он часто говорил неожиданные вещи, но сейчас она увидела его глаза и испугалась.
Старик удалился, захватив фонарь, который дала ему в холле Кадди, хотя ночь была ясная, светила луна.
Предсказатель стал главным действующим лицом в комнате, и на уход священника никто, кроме Бидди, не обратил внимания. Спокойным, ровным голосом гадальщик произнес:
