– Господин Слайгафф, пожалуйста, умоляю вас именем Господа. Я не знаю, где Бреймер. Я уже пять лет его не видел.
Щелкнули ножницы. Раздался хрип боли и ужаса. Это был нечеловеческий рев отчаяния. Слайгафф убрал ножницы и заглянул жертве в глаза. И снова не увидел желаемого. Он опять приставил ножницы к кровавому месиву, в которое превратилась левая рука жертвы, теперь между третьим и четвертым пальцем. Крики морских птиц, собачий лай в отдалении да прерывистое дыхание жертвы были единственными звуками, которые он слышал этим утром, занятый своей работой.
В углу комнаты, положив руку на рукоять сверкающего меча из наточенной испанской стали, сидел человек и беспристрастно взирал на происходящее.
Глава 7
На лошадях Шекспир с Кларксоном преодолели пятнадцать миль пути за три часа. Сначала им пришлось пробираться по душным, жарким и многолюдным улицам северного Лондона, но за городом стало немного прохладней, и здесь, на открытой местности, они пустили лошадей легким галопом, наслаждаясь встречным ветерком. Жара, что стояла последние несколько дней и недель, совершенно иссушила попадавшиеся им по дороге леса и поля, зерновые на которых уже полегли.
Проехав немного на север от городка Уолтэм-Кросс, они свернули на разбитую дорогу, после чего пустили лошадей рысью по обсаженной поочередно то вязами, то ясенями, мощенной камнем аллее длиной в две сотни ярдов и ведущей к главному входу замка Теобальдс.
Здание потрясало воображение, многие считали его самым красивым дворцом Англии. Лорд Бёрли, министр и доверенное лицо Елизаветы на протяжении всего ее долгого правления, начал строительство двадцать восемь лет тому назад, в первый год жизни своего сына Роберта. С тех пор он потратил много лет и денег на улучшения и пристройки, превратив его в особняк, достойный приема его любимой государыни.
Когда конюх увел их лошадей, чтобы напоить и накормить, Кларксон проводил Шекспира в первый из двух огромных внутренних дворов, вокруг которых и был возведен Теобальдс. Дворец стоял в окружении летних садов, таких изысканных и обширных, что на несколько миль вокруг невозможно было встретить повторяющийся пейзаж.
Сэр Роберт Сесил находился в Тайном саду к северу от дворца. Жара там чувствовалась не так сильно, к тому же все растения были политы. Шекспира с первого взгляда поразило то, каким маленьким и щуплым выглядел Сесил; такой контраст по сравнению с Эссексом, энергичным гигантом, с которым Джон встречался днем ранее. Он стоял недвижимый, как статуя, на обсаженной цветами затененной лужайке. С трех сторон сад был огорожен живой тисовой изгородью, превышающей человеческий рост, а с четвертой – обширным фасадом из красного кирпича дворца Теобальдс со множеством окон и стеной с растущими вдоль нее фигами, абрикосами и прочими экзотическими фруктовыми деревьями.
Кларксон низко поклонился.
– Сэр Роберт, позвольте вам представить господина Джона Шекспира.
Сесил быстро улыбнулся, после чего его лицо мгновенно приняло прежнее серьезное и неподвижное выражение. У Сесила было худое и печальное лицо, короткая борода, темные, коротко подстриженные усы и маленькая, как все его тело, голова. Такой мужчина в миниатюре, подобно маленьким картинам господина Хиллиарда.
– Добрый день, господин Шекспир. Спасибо за ваш визит, – произнес Сесил. Даже в такой жаркий день он был в темной одежде, левую руку в похожей на латную рукавицу перчатке он держал на весу, на фут отведя в сторону. На перчатке восседал сокол, глаза и голову которого закрывал особый капюшон из мягкой кожи.
Шекспир поклонился.
– Это большая честь, сэр Роберт.
– Это все, Кларксон. Распорядись, чтобы принесли вина. Господин Шекспир, вы прогуляетесь со мной?
Кларксон снова поклонился и пошел к дому, а Сесил повернулся, чтобы направиться по тропинке, и только тогда Шекспир заметил, что у него горб. Сесила частенько называли Робином Горбуном и редко отзывались о нем лестно. Шекспир слышал, что враги считали Сесила бесшумным и ядовитым, как змея. Однако для союзников это был скорый на действия, трудолюбивый управляющий, который не причинит вам вреда, пока у вас хватает ума не переходить ему дорогу. Королева ему доверяла, как и его ныне страдающему от подагры отцу, который имел удовольствие быть ее доверенным лицом на протяжении всех лет ее правления.
– Давайте пройдем по Шелковичной аллее. На мой взгляд, это самое прекрасное Божье дерево. Я люблю солнечный свет, но даже мне в такой жаркий день нужна тень. К тому же плоды уже созрели и сладкие на вкус.
Выйдя из Тайного сада, они пошли по великолепной аллее из шелковиц, огороженной с обеих сторон высокой красной кирпичной стеной. Время от времени Сесил срывал сочные темные ягоды, предлагая одну Шекспиру, а другую отправляя себе в рот.
– Господин Шекспир, сегодня я приговорил человека к смерти. Сэр Джон Перрот, о котором, уверен, вы слышали. Я хотел его спасти, но не смог, увы.
Перрот. Конечно. Его считали внебрачным сыном Генриха VIII, что делало его сводным братом Елизаветы. Бог наградил его таким длинным языком, что другого человека на его месте давно бы казнили. Он был такой же грубый и огромный, как и его царственный отец, но совершенно не обладал его властью политика или хитростью. Похоже, удача все-таки отвернулась от него.
– Боюсь, что оскорбление, которое он нанес своей царственной сестре, переполнило чашу терпения. Он назвал ее «незаконнорожденной, ублюдком и обмочившейся кухаркой». – Сесил жестоко улыбнулся. – Никому не позволено произносить подобные слова о своей государыне, и, надеюсь, так будет всегда.
– Сэр Роберт, вы за этим позвали меня?
– Нет, нет, господин Шекспир, никоим образом. Я упомянул об этом, просто чтобы объяснить свое настроение, если я вдруг показался вам меланхоличным. Удовольствия подобная обязанность мне не доставляет.
– Конечно.
Едва касаясь перьев своими бледными, стройными пальцами, Сесил погладил крыло сокола.
– Насколько мне известно, вы не увлекаетесь соколиной охотой, господин Шекспир. Жаль, ибо это самое прекрасное из развлечений. Полет сокола, его падение камнем вниз на доверчивого кролика или мышь – это поистине одно из чудес света.
Шекспир поднял брови. Был ли он кроликом, а Сесил соколом? Конечно, Джона удивила осведомленность Сесила в том, что касается его отношения к соколиной охоте. Если ему известны такие подробности, тогда что же еще он может знать?
– Но вам, должно быть, не терпится узнать, зачем я попросил вас прийти сюда. Начну с того, что мне о вас многое известно. Я знаю, что у вас есть супруга, ребенок и прекрасная школа. И, по моему мнению, ничто не должно мешать семье и обучению. Мой отец воспитал меня в убеждении, что поощрение детей лучше наказания. Похоже, и вы придерживаетесь того же мнения. Я хотел бы вам помочь. А пока наберитесь терпения и выслушайте меня. Пойдемте, сядем под тем деревом.
Они сели на деревянную скамью в конце Шелковичной аллеи, рядом с Большим прудом, где плавали, наслаждаясь прохладой, и кормились всевозможные водоплавающие птицы. Их взгляды наконец встретились, ибо стоя Шекспир был на девять-десять дюймов выше хозяина дворца.
– Кроме того, господин Шекспир, мне известно, что вчера вы посетили Эссекс-Хаус и встретились там с милордом графом Эссексом.
– Все верно, сэр Роберт.
– У него для вас была довольно необычная просьба – он хотел, чтобы вы разыскали некую Элеонору Дэйр, одну из пропавших колонистов Роанока. Вы отклонили его предложение, сославшись на школу, но подозреваю, что причина больше связана с политикой, чем с образованием.
– Вы способны заглянуть человеку в душу, сэр Роберт.
– Нет, нет, господин Шекспир. Никакого волшебства. Просто размышления. Я бы сделал те же выводы, что и вы, – подобная миссия принесет мало выгоды, а потерять можно многое. Помогая одному влиятельному лицу, вы рискуете перейти дорогу другому. А теперь я объясню вам, почему вы здесь. Я хочу, чтобы вы согласились на предложение милорда Эссекса.
Значит, вот в чем дело. Раз угрозы Чарли Макганна не подействовали, то Эссекс решил воспользоваться своим влиятельным союзником из Тайного совета, чтобы тот приказал Шекспиру сделать то, чего он от него хочет.
– Пожалуйста, господин Шекспир, прежде чем судить, дайте мне договорить. Надо сказать, что меня мало интересует Роанок или судьба так называемых колонистов, если не принимать в расчет простое любопытство. И я не собираюсь выкручивать вам руки от имени милорда Эссекса; он и сам прекрасно с этим справится. Нет, господин Шекспир, у меня для вас совершенно другое задание, но, чтобы его исполнить, вы должны ответить графу согласием, взять предлагаемые им деньги и исполнить поручение. Только в этом случае вы сможете помочь мне и, что гораздо важнее, нашей государыне.
