В октябре 1918 г. Дитерихс приехал в Уфу, где начинало свою работу первое Всероссийское правительство антибольшевицких сил – Уфимская Директория. Здесь он встретился с военным министром Директории генерал-лейтенантом В.Г. Болдыревым. Встал вопрос об объединении всех антибольшевицких воинских контингентов под общим командованием. В своих воспоминаниях, написанных и изданных в СССР, Болдырев так вспоминает об этом: "Наибольшим осложнением в вопросе объединения вооруженных сил было подчинение чехов Русскому Верховному Главнокомандованию… Решительное совещание по этому поводу состоялось в моей квартире, в присутствии прибывшего в Уфу генерала Дитерихса. Раньше я не встречался с Дитерихсом… Прибытию его в Уфу предшествовали слухи о его больших связях с французами и о возможности его кандидатуры на высшее командное положение в Сибири. Дитерихс перед этим руководил чешскими войсками при ликвидации большевиков в Приморье, а потому пользовался известным значением и среди чешского командования, находившегося на Урале и в Западной Сибири… Но Директория твердо стала на точку зрения абсолютной недопустимости возглавления русских войск иноземцами или даже русскими генералами, являвшимися ставленниками союзников.
Я предлагал Дитерихсу принять то или иное участие в работе. Он отказался, заявив, что не хотел бы отрываться от чехов. За время нашего совещания Дитерихс усиленно подчеркивал свою близость к чехам. Подчеркивание это было настолько ярким, что вызвало даже мой невольный вопрос: считает ли он себя русским генералом; на что Дитерихс ответил: "Я прежде всего чешский доброволец". На это указывала и чешская нашивка на его рукаве…"[50].
Никоим образом не стоит понимать этих слов Михаила Константиновича как выражение некоей "антирусской позиции". Для него участие в боевых действиях вместе с чехами было тогда гораздо важнее подчинения "демократической", эсеровской по своему партийному составу Всероссийской Директории.
Но ее время оказалось недолгим. 18 ноября 1918 г. Омский Совет Министров призвал вице-адмирала А.В. Колчака к власти Верховного Правителя России. Директория была свергнута, и высшая власть в России принадлежала теперь одному лицу. Военные и общественные круги по-разному отнеслись к смене власти. Представители кадетской партии, правые организации, большинство военных поддержали Колчака. Представители "революционной демократии", эсеры, меньшевики, руководство Чехословацкого корпуса осудили "омский переворот", а эсеры призвали к вооруженному сопротивлению.
По свидетельству ген. Болдырева, известия о приходе к власти Колчака Дитерихс встретил скорее негативно, разделяя, тем самым, взгляды чехословацкого руководства, считавшего адмирала "узурпатором". Но, с другой стороны, Дитерихс, учитывая опыт 1917 года, понимал, что для фронта единоличная власть, как и единоначалие вообще, явление положительное. После объединения вооруженных сил в ноябре 1918 г. был создан Западный фронт, включавший в себя Екатеринбургскую, Камскую и Самарскую группы белых армий, а также союзные им чехословацкие, сербские и другие части, воевавшие на Урале. Дитерихс с января до середины февраля 1919 г. был Начальником штаба фронта, а затем вр.и.д. ГлавноКомандующего фронтом. А в ноябре-декабре 1918 г. Дитерихс возглавлял располагавшуюся в Челябинске генерал-квартирмейстерскую часть. Он перестал числиться по Чехословацкому корпусу, и хотя на рукаве его кителя еще сохранялся чешский нарукавный щиток, но на шинель вернулись русские погоны генерал-лейтенанта. Он активно работал над составлением планов наступательных операций.
Интересная историческая деталь. Адъютант Дитерихса поручик Людвик Свобода стал впоследствии известным генералом, Президентом Чехословацкой Советской Социалистической Республики, Героем Советского Союза. А в 1918 году он, впрочем, как и многие из будущих чешских политиков и генералов, воевал против советской власти, был дисциплинированным адъютантом генерала-монархиста. Другой помощник Дитерихса, поручик Владимир Войцехович Клецанда был в 1917 году переводчиком в штабе Юго-Западного фронта. Арестованный "по делу Корнилова", он стал в январе 1917 г. генерал-квартирмейстером Западного фронта, а в 1924 г. – военным атташе во Франции.
Дитерихс, убеждавший генерала Болдырева в том, что он всего лишь "чешский доброволец", человек, заслуживший у чехов уважение и авторитет, вышел из состава корпуса. После "омского переворота" в руководстве корпуса все большее влияние стали получать откровенно левые элементы, весьма негативно относившиеся к Колчаку и всем правым силам в Сибири… Дитерихс, с его прошлым "царского генерала", мог показаться слишком правым. К тому же, после того как в боях лета-осени 1918 г. погибли лучшие солдаты и офицеры корпуса, карьеру в нем стали делать свои прапорщики и поручики. Заметную роль сыграло и то, что чехословацкие части с января 1919 г. были сняты с фронта на охрану Транссибирской магистрали, где их задачи сводились, по существу, к административно-полицейским функциям. Чтобы руководить этими боями, хватало знаний младшего офицера, а не генерала-генштабиста. Война на Западном фронте закончилась. Антанта торжествовала победу, и отправляться за границу было бессмысленно. Для Русского Патриота, боевого, заслуженного генерала, абсолютно неприемлемым было бы желание отсидеться, переждать, посмотреть "чья возьмет", оставаясь с чехами и мирно "охраняя" Транссиб. Дитерихс считал, что его знания и опыт могут стать полезными для новой Русской армии, Армии Возрождающейся России.
Новый, 1919-й год Дитерихс встретил в штабе Западного фронта, планируя операции на Уфимском направлении. Но вскоре наступил подлинный поворот в его судьбе. 8 января 1919 г. он был исключен из списков Чехословацкого корпуса и переведен на службу в Российскую армию Верховного Правителя России и Верховного Главнокомандующего адмирала А.В. Колчака. Специальным предписанием Верховного Правителя от 17 января 1919 г. на Дитерихса возлагалось "общее руководство по расследованию и следствию по делу об убийстве на Урале Членов Августейшей Семьи и других Членов Дома Романовых".
Расследование обстоятельств гибели Царской Семьи началось сразу же после освобождения Екатеринбурга от большевиков летом 1918 г. С самого начала следствия, помимо сугубо юридических споров о причинах этого страшного преступления и о розыске виновных, возникли другие вопросы. Остался кто-либо в живых из Рода Романовых и может ли считаться легитимной любая власть, существующая на территории бывшей Российской Империи?
Почему руководить расследованием стал именно Дитерихс? С одной стороны, в связи с расформированием Западного фронта и созданием на его основе трех отдельных армий генерал оставил свои фронтовые должности. С другой – Верховному Правителю были хорошо известны не только монархические симпатии Дитерихса, но и его поразительное трудолюбие, стремление скрупулезно вникать во все детали любого дела, которое ему поручалось. Кроме того, за полгода производства следствия так и не было дано ответа на вопрос о том, что же все-таки произошло в доме Ипатьева в ночь с 16 на 17 июля 1918 г.
2 февраля 1919 г. после предварительного ознакомления с материалами следствия Дитерихс доложил Колчаку, что расследование необходимо систематизировать, разбить следственные действия на ряд отдельных направлений. В докладе отмечалось, что нужно не только собирать "вещественные доказательства", изучать места, связанные с актом Цареубийства, разыскивать свидетелей по делу и, самое главное, продолжать "розыски тел мученически погибших бывшего Императора, членов Его Семьи и состоявших при нем придворных и слуг", важно также "выяснение дела с юридической, исторической и национальной точек зрения"[51]. В качестве человека, способного расследовать обстоятельства дела, Дитерихсу был представлен недавно перешедший линию фронта судебный следователь по особо важным делам Омского окружного суда Н.А. Соколов. 2 февраля он был представлен Колчаку, и 6 февраля 1919 г. ему поручалась непосредственная работа по ведению расследования[52].
В ходе следствия Дитерихс пытался понять, прежде всего, причины свершившегося преступления. Он впервые, много раньше многочисленных российских и эмигрантских политиков и публицистов, пришел к выводу, что акт Цареубийства стал следствием глубокого раскола власти и общества, отсутствия чувства государственности и патриотизма у так называемой "общественности", у "бояр-западников". Эта антигосударственность привела к Февралю и Октябрю 1917 года, сделала возможным Цареубийство. При этом, в отличие от многих современных публицистов, Дитерихс отнюдь не стремился переложить всю вину на деятелей Временного Правительства, не искал корни некоего "масонского заговора". Трагедия Династии заключалась в том, что ей отказал в верности сам русский народ, нарушивший Крестное Целование, данное на Земском Соборе 1613 года. Русский народ оказался ослепленным демагогией, исходившей сперва от "бояр-западников", а затем от левых радикалов-большевиков. Если бы народ сохранил свою верность Клятве 1613 года, если бы оттолкнул от себя демагогов типа Ленина, Троцкого и Милюкова, то тогда можно было бы избежать революционных потрясений, избежать Цареубийства.
